Мы любим обращаться к святоотеческому аскетическому опыту, но только не умеем им правильно пользоваться.

В церковной среде нередко можно услышать разговоры о таком пороке, как прелесть, только вот далеко не каждый может четко определить, что именно должно понимать под прелестью. Потому давайте обратимся за помощью к свт. Игнатию (Брянчанинову), день памяти которого Церковь празднует 13 мая.

Итак, он четко говорит: «Прелесть есть повреждение естества человеческого ложью. Прелесть есть состояние всех человеков, без исключения, произведенное падением праотцов наших. Все мы – в прелести. Знание этого есть величайшее предохранение от прелести. Величайшая прелесть – признавать себя свободным от прелести».

Теперь, принимая во внимание данное определение, скажем о том, что некоторые православные христиане, живя в миру, пытаются, словно через трафарет, применить в своей духовной жизни аскетические наставления, которые они вычитали у святых отцов. Более того, эти самые наставления они, поучая, начинают транслировать своим близким. Если каждый человек поврежден ложью, то какими же тогда осторожными мы должны быть в вопросах духовной жизни?

Свт. Игнатий писал свои советы не для мирян, но даже молодых иноков, т. е. тех, кто искренне стремится к монашеству, он предупреждает: «Книги святых отцов о монашеской жизни должно читать с большою осмотрительностию. Замечено, что новоначальный инок никак не может применить книги к своему положению, но непременно увлекается направлением книги». Что уж здесь говорить о мирянах?

Проблема аскетики для мирян действительно существует, однако в данном случае важно сохранять некоторый баланс. С одной стороны, мы имеем обширное письменное наследие отцов-аскетов, с другой – реалии мирской жизни. Мирянин не может жить как монах, но при этом, как христианин, он все-таки стремится к аскетическим практикам, к каким-то самоограничениям. Те, кто подходит к обозначенной проблеме рассудительно, уже на основании собственного, иногда и довольно тяжелого опыта находит «золотую середину» и в дальнейшем придерживается ее. В этом плане аскетическая литература становится своего рода теоретической основой, тогда как практика формируется путем проб и ошибок, и вот здесь хочется указать на один важный нюанс, обозначенный свт. Игнатием.

Чтение аскетической литературы может привести к романтизации христианской жизни. Мы же понимаем, что романтика строится на эмоционально возвышенном мироощущении и может быть связана не только с понятиями любви, нежности, привязанности, но и с понятиями борьбы, сопротивления, преодоления трудностей. Когда христианин у святых отцов знакомится с плодами, которые дает, к примеру, подвиг безмолвия, строгого поста или послушания духовнику, то может возникнуть сильное чувство желания самому достичь подобных высот, от того, по неопытности, начинают формироваться всякие аномалии духовной жизни, которые мы называем прелестью.

Свт. Игнатий пишет, что падшие ангелы ради достижения своих целей могут предлагать человеку не только пороки, но и недостижимые добродетели. Дабы избежать бесовской прелести, он советует, что называется, оставаться на месте. Если то место, в котором мы на данный момент живем, позволяет исполнять евангельские заповеди, то большего и желать не нужно. «Не вздумайте всуе искать поприща подвигов, недарованного Богом нашему времени, – продолжает святитель. – Бог желает и ищет спасения всех. Он и спасает всегда всех, произволяющих спастись от потопления в житейском и греховном море».

Еще одна довольно интересная мысль свт. Игнатия касательно прелести касается столь распространенного у нас послушания священнику. Я сам постоянно сталкиваюсь с аномалией, когда слово священнослужителя становится для некоторых христиан законом. Это – состояние прелести по той простой причине, что в его основе лежит снятие с себя ответственности за свою жизнь, нежелание думать своей головой и самое главное – соотносить эту самую жизнь со Священным Писанием и тем, о чем говорил Христос. Привязываться нужно к Спасителю, а не к батюшке.

Священники разные бывают, и даже самые старательные и честные не застрахованы от ошибок, как в высказываниях, так и в действиях. Вообще полнейшее послушание духовнику – это удел монашества, да и то не во всех обителях и не во все времена.

Но давайте снова обратимся к свт. Игнатию, – если в затронутом вопросе он иноков призывает к осторожности, то тем более это касается взаимоотношений в миру: «Древним послушникам их духоносные наставники возвещали немедленно и прямо волю Божию: ныне иноки должны сами отыскивать волю Божию в Писании, и потому подвергаться частым и продолжительным недоумениям и погрешностям. Тогда преуспеяние было быстрым по свойству делания: ныне оно косно опять по свойству делания. Таково благоволение о нас Бога нашего… Советуйся с добродетельными и разумными отцами и братьями, но усваивай себе советы их с крайней осторожностью и осмотрительностью. Не увлекайся советом по первоначальному действию его на тебя!».

Последнее, о чем хотелось бы сказать в разговоре о прелести, – это отношение к сновидениям. Многие православные христиане не обращают на них никакого внимания, но всё же эта тема иногда цепляет своей таинственностью, особенно когда снятся почившие родственники и хочется как-то интерпретировать увиденные образы. Сразу отметим, что если объективно говорить о снах мы не можем, то в таком случае лучшее вообще их не трогать.

Эту мысль, только более подробно, раскрывает и свт. Игнатий. Он пишет о двух типах сновидений: иногда оно «носит на себе несвязный отпечаток произвольных размышлений и мечтаний, а иногда оно бывает последствием нравственного настроения». Итак, в первом случае сон представляет собой бессвязный набор картинок и образов, во втором – является отражением нашего внутреннего состояния. Так, например, умершие родственники в большинстве случаев снятся какое-то время после похорон или в годовщины смерти, т. е. в те периоды, когда память о них особо остра. Блудные сны могут быть следствием блудных мыслей и мечтаний накануне. На «сонный видеоряд» влияют наши увлечения и привязанности. И вот здесь несложно догадаться, что ничему перечисленному доверять нельзя.

Кроме того, как пишет свт. Игнатий: «Демоны, имея доступ к душам нашим во время бодрствования нашего, имеют его и во время сна. И во время сна они искушают нас грехом, примешивая к нашему мечтанию свое мечтание». Естественно, что злые духи стараются приковать наше внимание к снам, сделать так, чтоб они вызывали интерес, и тем самым заставить доверять им. Конечно, сон может быть и Божьим откровением, но едва ли кто-то из нас дерзнет утверждать, что он заслуживает этого откровения.

Подводя итог, хочется сказать, что главным лейтмотивом духовной жизни с точки зрения свт. Игнатия, и это нетрудно было заметить, должна быть осторожность. Ее нам нужно проявлять и при знакомстве с аскетической литературой, и при доверии тому или иному духовнику, и при рассмотрении таких неоднозначных явлений, как сон. Не нужно искать каких-то сверхподвигов, но важно оставаться на том месте, где нас поставил Господь, ведь именно здесь Он создает все условия для нашего спасения. Но самое главное – соотносить свои слова, действия, свой опыт со Священным Писанием, с заповедями Христа.

Протоиерей Владимир Долгих