Считаем ли мы себя людьми, избранными для Царства Небесного? Если нет, то тогда ради чего мы ходим в Церковь, молимся, постимся и участвуем в Таинствах? Если да, то где плоды нашего устремления к блаженной вечности в Боге?

Скромность и смирение должны быть отличительной чертой всякого христианина. Именно поэтому мы всегда стараемся напоминать себе о том, что мы недостойны Царства Небесного и что Господь дарует Его нам не по заслугам, но по Своему милосердию. Однако как определить, где границы между дерзновением и дерзостью или чувством недостоинства и неспособностью приблизиться к Богу? Некоторые ответы мы можем найти воскресном евангельском чтении на Литургии 25 декабря.

Я неоднократно замечал, что когда читаешь уже хорошо знакомый евангельский текст, то не всегда получается увидеть в нем что-то новое. Возможно, это и неопытность, и отвлечение мыслей на посторонние темы или еще что-то другое. Именно поэтому стоит всегда обращаться к мнению святых отцов либо просто авторитетных священнослужителей. В таком случае не нужно читать обширные богословские и экзегетические трактаты, достаточно лишь «нащупать» нужную мысль и от нее уже отталкиваться. В воскресном евангельском зачале, на которое мы в этот раз ссылаемся, идет речь о притче о званых на праздничную трапезу (Лк. 14:16–24). Сюжет хорошо знакомый, и именно он напоминает нам о том, что христианин должен сочетать в себе и смирение, и дерзновение к Богу как способность откликнуться на Его призыв и прийти все-таки на Его вечерю, даже считая себя многократно недостойным её.

Этот Господень призыв звучит всегда, но только мы не всегда реагируем на него, делая вид, что не слышим, или оправдывая своё отречение. В практическом плане данный порок может проявляться как угодно: от простого нежелания молиться или читать Священное Писание до ропота, маловерия и обид на Бога. Митрополит Антоний Сурожский подчеркивает, что рассматриваемый отрывок оканчивается страшными словами: «Много званых, но мало избранных» (Лк. 14:24). Давайте просто задумаемся, почему авторитет такой величины, как владыка Антоний, они пугают, а нас нет? Думаю, причина кроется в том, что мы просто не живем Господом, наши повседневные действия не говорят о том, что мы готовимся к вечности, а оттого обещанные и уже дарованные Им блага мы воспринимаем лишь умом, но не сердцем. «Господь, Который сотворил мир для того, чтобы поделиться с ним вечной, Божественной радостью, встречается, однако, в этом мире с холодным отказом, – говорит владыка Антоний. – Он призывает всех – но избрание зависит от нас; Он всех сотворил любовью для радости и вечной жизни – но мы должны ответить любовью на любовь и войти в ту радость, которую нам предлагает Господь». Картина воскресного евангельского зачала проста и понятна: она указывает нам на все те причины, по которым у нас нет времени для Бога и нет интереса к предстоящей вечности.

В притче перед нашим взором три примера отречения от призыва Бога в пользу земных забот. Первый человек оправдывается тем, что купил клочок земли и ему надо им овладеть. Насколько же мелочным представляется его выбор, когда понимаешь, что он приобрел и что потерял. Но ведь именно так мы и сами часто поступаем. Разве мы не думаем, что земля – это наша родина, что нам здесь жить и здесь же умирать, что надо всё хорошо обустроить? Разве мы не привязываемся к насиженным местам или материальным вещам, а в случае необходимости тяжело расстаемся с ними? И всякий раз мы думаем, что вот-вот мы закончим заботу о земном и уж тогда все силы пустим на духовность. Именно в таком самообмане протекает наша жизнь, а время для Бога так и не настает.

Второй образ – это человек, купивший пару волов и отказывающийся от призыва на трапезу ради необходимости испытать их. Так и у каждого из нас есть работа, мы вроде не лентяи, стараемся что-то делать, хотим оставить после себя наследие и т. д. И снова мы обманываем себя, думая, будто что-то еще сохранится от нас через пять, десять или двадцать лет. «Нам некогда пировать в Царстве Божием, – говорит владыка Антоний, – оно слишком рано приходит со своим призывом к вечной жизни, к созерцанию Бога, к радости взаимной любви».

Третий образ – это человек, не пришедший на Небесный пир ради любви к молодой супруге, на которой он только женился. Подумаем: а разве не является для нас всеобъемлющая Божья любовь некоторой абстракцией, разве мы не предпочитаем ей любовь земную – ту, которую на данный момент способно вместить наше сердце и тем сам ограничиться? Мы не стремимся уподобляться Богу, чтобы вместе с Ним объять любовью и Его, и людей, и созданным Им мир. Мы хотим личной любви, личного внимания, личной ласки, и в этом порыве становимся эгоистами. «Так ответствовали все званные на вечерю! Какая нечувствительность! Если бы человек убогий – людей неизвестных приглашал к своей трапезе, такой отказ не был бы удивителен. Владыка дому, Отец семейства зовет уже званных, – зовет детей своих, зовет на вечерю велию. Какая же причина удерживает вас, рабы непокорные?», – обрушивается своим словом свт. Филарет (Дроздов).

Все эти образы противостоят Божьему призыву лишь в грешном человеческом сознании, но на самом деле мы попросту забываем, что и земля, и таланты с силами для труда, и любовь наших близких проистекают от Господа. Он источник всех дорогих нам благ: без Него мы утратим их, а с Ним приобретем еще больше. «Но или забыли вы чей это дар, чье благословение – “ищите прежде царствия Божияˮ, сей великой вечери, и “всяˮ, разумея гораздо более, нежели село и волы ваши, “приложатся вамˮ», – снова восклицает свт. Филарет. Более того, в этой притче Христос уже не призывает искать, но говорит, что всё уже приготовлено, нужно только прийти.

Итак, Господь зовет нас на пир в Царстве Небесном. Если мы действительно любим Его, то не идти нельзя. Да, к пиру нужно быть готовым, чтоб явиться на него в брачных одеждах, но способность предпочесть Небесное земному как раз и станет процессом приобретения этих самых одежд. Нам нужно учиться смирению, но при этом всегда помнить, что мы призваны к славе Божьей. У нас должно быть дерзновение, но обязательно сопряженное с мыслью, что без Господа ничего не получится, а с Ним возможно всё.

Протоиерей Владимир Долгих