Дороти ли Сэйерс: Лучше писать хорошие детективы, чем плохую апологетику

13 июня – день памяти Дороти Сэйерс (1893–1957 годы), одной из знаменитых писательниц, наряду с такими великими авторами, как Толкин, Льюис и Честертон, входящими в число Семи английских христианских писателей.

 

Дороти известна циклом своих религиозных радиопьес под общим названием «Человек, рождённый на Царство». В них писательница обратилась к евангельскому сюжету и выслушала много критики за то, что в какой-то мере осовременила речь действующих лиц. Но при этом архиепископ Кентерберийский Уильям Темпл считал пьесы Сэйерс «одним из мощнейших инструментов, когда-либо вложенных в руки Церкви». И можно только порадоваться такой драгоценной мудрости архиепископа, понимающего, что Церковь веками проповедует истину, но через высокое произведение искусства Её голос может оказаться слышней для людей именно этого времени, – и в таком сочетании воздействия на современников и на людей других поколений сила классики, которая в своих высотах всегда есть и сила Церкви, потому что Церковь включает в себя всю существующую красоту.

Дороти Сэйерс говорила: «Если плохая литература что-то проповедует – это плохая проповедь, а если произведение поэтически хорошо, то это хорошая проповедь сама по себе». И это потому, что проповедь, как и литература, не просто передаёт некий смысл или набор знаний. Она (если настоящая) открывает человеку мир как место особого присутствия Божия, место, где жить «хорошо весьма».

И это потому, что хорошее произведение, как прекрасный цветок, медведь или водопад, есть явление благодати, без которой на земле никакая красота невозможна. Хорошая книга не говорит о Боге – мы в ней находим Бога, как в сердце праведника или строчках молитвы.

Писательнице Дороти Сэйерс за её цикл евангельских пьес «Человек, рождённый на Царство» и церковных эссе «Непопулярные мнения» хотели дать степень богослова, но она отказалась, ответив церковным иерархам, что для усиления воздействия на читателя ей лучше оставаться частным лицом. Тогда она легче сможет делиться с людьми своей убеждённостью и своим трудом. «Единственная христианская работа – это хорошая работа», – говорила она. То есть в самой красоте созданного или сказанного люди будут узнавать неслыханный свет и соотносить его с Небом.

Потому-то Дороти и отмечала: «Мы не ощущаем, что работа священна. Вспомним, что средневековая гильдия настаивала не только на долге хозяина по отношению к работнику, но и на долге работника по отношению к работе».

Дороти знала и чувствовала некий важный закон высоких произведений, понимала, что и писания святых отцов, и книги великих поэтов никогда не были кабинетными записями, но являлись голосом живого опыта, звуком сердца, познающего духовную реальность.

Например, святой Исаак Сирин говорит: «Господь для уподобления нашего величию Отцу Небесному назначил нам милосердие». Но ведь это не просто философская максима, не разновидность нравственного императива. Сам святой Исаак имел такую жалость к роду людскому, что каждый день плакал и молился о всех, кого знал и не знал. И эти молитвы реально меняли судьбы людей в лучшую сторону. То есть Исаак вначале сам исполнился глубочайшего милосердия, а потом уже о нём сказал.

Подобное отношение – закон не только для отцов, но и для христианства вообще. Святой Симеон Новый Богослов даже называет слова о том, чего ты лично не пережил, пустословием. Слово о духовной реальности должно исходить из сердца, этой реальностью наполненного. Ошибка некоторых проповедников в том, что они этого не понимают. Великие слова имеют цену, когда их произносят великие уста. Важно, что сами святые, даже когда цитировали прежних святых отцов, говорили это так, что чувствовалось – цитата прожита ими, воплощена в жизнь и только потом произнесена.

Помню, каким потрясением были для меня слова старца Гавриила Стародуба на проповеди: «Христос всегда посреди нас, дорогие мои». Это было живое свидетельство очевидца, которое наполняло и храм, и сердца слушателей.
И как бывают скучны некоторые речи о Боге, когда человек читал и знает, но не живёт и чувствует. Некий древний старец говорил об этом так: «Один скажет ‟Бог” – и огонь запали́шта (огонь запылает). А другой скажет ‟Бог” – и не́ма ни́шта (ничего нет)»…

Духовная реальность такова, что только по мере приобщения ей возможно передать её в слове. Говорить о том, что испытал сам, – важная часть пути к этому.

«Лучше писать хорошие детективы, чем плохую апологетику», – говорила Дороти Сэйерс.

А какие слова на земле хороши? Те, которые сказаны кровью сердца.

Стрэтфорд Колдекот, размышляя об этом, пишет: «Христианский роман совсем не обязательно повествует о христианском... мире: это просто-напросто такое произведение, в котором мир нам открывается в свете христианских истин».

А ведь это глубоко святоотеческий взгляд на литературу. Корней Чуковский вспоминал, что в годы его юности было много тошнотворной литературы для детей и юношей, которая считалась христианской, но по сути была разновидностью унылого морализаторства. А ведь Христос не ходил, повторяя всем избитые моральные истины. Когда проповедник или писатель этого не понимает,  его становится неприятно слушать.

Как для настоящей англичанки, для Дороти важен образ дома, где можно сидеть в саду близ библиотеки и без спешки смотреть, как сменяются эпохи. В её сердце вместе с христианством поселилась жалость ко всем маленьким и слабым. Во время бомбежек немцами Лондона она спасла кошку, выкармливала свинью, а в лондонском зоопарке подкармливала дикобраза, ведь в трудные военные годы у зверей было плохо с продовольствием...

Англичане так и изобразили её на памятнике после смерти – с кошками, в знак того, что Дороти была милосердна…

Артем Перлик

Социальные комментарии Cackle