Православная Жизнь

«Во время этой беседы мы дошли до мытарства, называемого блудным, где истязуется человек за всякое любодеяние и за всякие нечистые страстные помыслы, за согласие на грех, за скверные осязания и страстные прикосновения. Князь этого мытарства сидел на престоле одетый в смрадную скверную одежду, окропленную кровавой пеной и заменявшую ему царскую багряницу; перед ним стояло множество бесов. Увидев меня, они удивились, что я достигла их мытарства, и вынесли свитки, в которых были записаны мои блудные дела, начали пересчитывать их, указывая лиц, с которыми я грешила в молодости, и время, когда грешила, то есть днем или ночью, и места, где соделала грех. Я ничего не могла им ответить и стояла, трепеща от стыда и страха. Святые Ангелы, водившие меня, начали говорить бесам: “Она давно уже оставила блудную жизнь и все это время проводила в чистоте и воздержании”. Бесы отвечали: “И мы знаем, что она перестала вести блудную жизнь, но ведь она не открыла духовному отцу и не несла от него епитимии, чтобы загладить прежние грехи, – поэтому она наша, и вы или уходите, или искупите ее добрыми делами”. Святые Ангелы указали на многие мои добрые дела, а еще больше добрыми делами преподобного Василия покрыли мои грехи, и я едва избавилась от лютой беды. Мы пошли далее», – поведала блаженная Феодора.

Однажды мне, как автору «семейных» текстов, пришло эмоциональное письмо. Это был такой «крик души» по поводу «православной риторики» в области семейных отношений. Письмо не было истеричным или гневным – скорее, собеседница делала сочувствующую попытку наконец-то открыть мне глаза на вещи, для нее очевидные. Какие?

Начну с неожиданного — с разговора, который не так давно состоялся с подругой, журналисткой Олесей Проглядовой. Повода особого, чтобы углубиться в такие дебри, не помню, наверняка одно зацепилось за другое, потом третье, и тут она спросила...

Может ли мама отдохнуть с детьми на море?

Не в смысле «поехать на море» – это-то она может, если позволят финансы. А вот отдохнет ли? Или будет как чуткий зверь сурикат стоять «столбиком» на берегу, вглядываясь без перерыва в пучину морскую, да носясь в поту и пене по пляжу за непослушными отпрысками?