Иногда открытия происходят случайно. В 2011 году директор Музея русской иконы Николай Задорожный и искусствовед Ирина Шалина прибыли в Бейрут для покупки 100 икон у ливанского арт-дилера.
— С собой мы взяли специальные инструменты и микроскоп, чтобы не попасться на подделке, — рассказывает директор. — С раннего утра приходили в дом к господину Абдель Массиху и тщательно исследовали каждый образ.
Собрал эту коллекцию выходец из СССР американец Ион Зайдельман. Он много лет увлекался антиквариатом: картинами, ювелирными изделиями и русскими иконами XIX века. А в 2010 году решил продать всё целиком. Покупателем стал Тони Абдель Массих. Его бизнес заключался в том, чтобы приобрести оптом, а распродать по частям. И руководство московского музея обратилось именно к нему.
— В один из дней я изучал очередной образ — икону Богоматери Казанской, — говорит Николай Задорожный. — Икона отлично сохранилась. К обратной стороне крепилась серебряная пластина с дарственной надписью великой княжне Татьяне. Такие подарки членам царской семьи не редкость. Но тут была особенность: на торце — еле заметные процарапанные буквы. Я посмотрел в микроскоп и не поверил глазам: Екатеринбургская ЧК, инвентарный номер!
Персональный дар юной княжне
Весной 1913 года Россия отмечала 300-летие Дома Романовых. Царская семья посетила исторические места: Владимир, Кострому, Ростов… Утром 24 мая поезд прибыл в Сергиев Посад. Навстречу под звон колоколов двинулся крестный ход.
Высочайшие гости приняли участие в литургии, приложились к раке с мощами святого Сергия. «Затем митрополит Московский Макарий поднёс Его Величеству и Великим Княжнам святые иконы преподобного Сергия в серебряных ризах», — сказано в отчёте.
Об иконе, найденной в Бейруте, — ни слова. Впрочем, она и не выглядит как дар, рассчитанный на публичное вручение. Это, скорее, персональный знак внимания лаврских монахов великой княжне накануне дня рождения. Через пять дней, 29 мая, ей исполнялось 16 лет.
Подарок в лавре готовили загодя. Надпись на серебряной пластине не гравировка, а искусная работа эмалью. Четыре гвоздика по краям — тоже серебряные, ручной работы. Если смотреть под лупой, то на шляпках станут видны двуглавые орлы. Тончайшая работа русских мастеров, достойная знаменитого Левши!
В августе 1917-го, когда арестованную царскую семью отправили в Тобольск, княжна взяла образ с собой. Он был с ней и позже, весной 1918-го, когда её с сёстрами повезли в Екатеринбург.
«Мы советовались со священниками»
О своём открытии Николай Задорожный в тот же день сообщил владельцу иконы. Позже сообразил, что это было рискованно: дилер мог набавить цену. Но ливанец поступил благородно — сумма контракта осталась прежней.
— Господин Абдель Массих — христианин и понимает, что такое святыня, — рассказывает директор музея. — Он был очень удивлён и растроган. Пригласил даже местных журналистов. Вскоре в одной из бейрутских газет появился материал об иконе, которая принадлежала русской царевне и побывала «в ведомстве Дзержинского».
После оформления сделки коллекцию надёжно упаковали, и она отправилась на родину. Через несколько месяцев иконы из собрания Зайдельмана пополнили экспозицию музея. И только одну — великой княжны — выставили позже.
— Нам хотелось подчеркнуть, что это особая святыня, — говорит директор. — Мы рассматривали разные варианты, советовались со священниками. Изготовили специальный стенд. Написали для посетителей текст, в котором говорится, что именно этому образу были адресованы последние слёзы и молитвы царственной мученицы.
Вторая дочь императора
Татьяна, вторая дочь, благодаря сильному характеру казалась самой старшей. Отлично ездила верхом, была шефом уланского полка. Во время войны работала в царскосельском госпитале, перевязывала раненых, помогала при сложных операциях. Тогда же создала благотворительный комитет, проводила заседания с участием министерских чиновников. В светских салонах поговаривали, что царь изменит закон о престолонаследии и со временем передаст власть Татьяне…
В её последних дневниках нет жалоб, только переживания за родных. В Екатеринбурге княжнам не дали кроватей — спали на полу. За обедом конвоиры, набранные из местных рабочих, усаживались рядом, курили, отпускали шутки, выхватывали тарелки: «Хватит с вас!» Чтобы разрядить атмосферу, княжны пытались учить их музыке. Но добрые чувства у «товарищей» пробуждались редко. Даже в уборную приходилось идти под конвоем, после глумливых расспросов.
За несколько часов до расстрела, вечером 16 июля, императрица Александра записала в дневнике: «Татьяна осталась со мной, читала книгу пророка Амоса». Что нашла в Библии великая княжна? «И пойдёт царь их в плен, он и князья его вместе с ним, говорит Господь… И поражу дом зимний вместе с домом летним, и исчезнут домы с украшениями из слоновой кости, и не станет многих домов…»
Вопросы и версии
Как икона попала к чекистам? Простой ответ — конфисковали — вызывает сомнения. До самого последнего дня царская семья имела при себе иконы. Когда 25 июля в Екатеринбург вошли белые, в доме Ипатьева нашли святые образы с надписями государыни и великих княжон. Правда, с них были сорваны драгоценные украшения. Почему же именно этот образ остался невредим?
Более вероятно, что икону взял «на память» кто-то из конвоиров. При наступлении белых бежал с ней из Екатеринбурга. А через год, когда город вновь заняли красные, сдал её властям. Как раз к этому времени — в августе 1919 года — восстановили Екатеринбургскую ГубЧК. Раньше она называлась Уральской.
Самой большой загадкой остаётся сохранность образа. По логике тогдашней ситуации эмалевый оклад и серебряная пластина были обречены на переплавку.
— Власть стремилась уничтожить память о царской семье. Этот образ — удивительное исключение, — говорит сотрудник музея Ольга Лисицина. — Мы не знаем, как долго он хранился в Екатеринбурге. Можно предположить, что в 1930-х годах его передали в Мосгосторг — советское ведомство, которое имело право распродавать национальное достояние. Оттуда икона тайком была вывезена за границу. Но и это лишь версия.
Чтобы ответить на вопросы, нужны новые исследования. Сейчас руководство музея готовит телемост с историками, искусствоведами, архивистами. Откроет ли святыня свою тайну?
