Прича.

На первой седмице Великого поста отец Феодор был служащим, седмичным священником. Сейчас, в полумраке раннего утра, он стоял в епитрахили и поручах перед престолом возле аналоя, где лежали раскрытые служебник и богослужебные указания, и внимательно следил за службой.

Великопостные богослужения были иными, чем во всё остальное время года, а потому за их течением нужно было внимательно следить, чтобы вовремя дать возглас или прочитать, к примеру, молитву преподобного Ефрема Сирина. Да и вообще с Божьей помощью направить службу. Ведь служащий священник на богослужении всё равно что капитан у штурвала корабля, регулирующий, чтобы судно шло в верном направлении, не село на мель и не разбилось.

Отец Феодор недавно закончил каждение на двупсалмии утрени, пономарь мерно и звучно прочитал шестопсалмие. Батюшка зашел в алтарь после мирной ектении и приготовился слушать кафизмы…

…Было начало марта. Пасмурная такая свинцовая погода, за окном алтаря проносился редкий снег и оседал на черных голых деревьях как драгоценные алмазные перстни на пальцах. В храме было холодно. И этот холод проникал, казалось, в самые кости. У отца Феодора зябли пальцы, и он засунул ладони в карман жилетки, чтобы немного их погреть. И пошел к табуреточке, чтобы сесть на нее и внимательно послушать кафизмы.

Он слушал мерное чтение Псалтири. Отец Феодор любил слушать Псалтирь, что-то ему открывалось в ней. Нет. Это были не видения и не фантазии. А огромнейший практически вселенский смысл слов-стихов – прекрасных и божественных, глубоко врачующих душу, исцеляющих её и открывающих ей законы духовного мира.

Он вспоминал, как, будучи еще молодым священником, на сорокоусте в монастыре по наставлениям святых отцов заставлял себе слушать Псалтирь, как читали монахини. Сначала было очень тяжело, дьявол искушал его сном. Его сильно клонило в сон. Но потом, заставляя себя вслушиваться в часто непонятные слова, он вдруг начал их слышать и понимать. Ему внезапно начинал открываться их возвышенный смысл. Как будто чья-то рука отдернула занавеску с окна, и ему открылись золотые сияющие дали с голубой рекой.

Вот и сейчас он приготовился слушать кафизму и поудобнее сел на стуле под иконостасом, упершись спиной в холодную стену и, что называется, сам обратившись во внимание.

Он слушал Псалтирь, словно бы вступил в теплую летнюю реку. Ему было хорошо словно в детстве, когда он лежал на изумрудной травке, заложив руки за голову и подставив лицо ласковому майскому солнышку. И вдруг в этой неге ему пришла в голову мысль: «Вот бы хорошо было, чтобы почитал кафизмы Николай». Он сам вздрогнул от своей мысли.

Николай был пономарем этого храма и одновременно чтецом. Это был ревностный пятидесятилетний мужчина, который почти все силы своих души и тела отдавал Богу. Он так ревностно любил Господа и Его Церковь, что почти всё свободное время проводил в храме. Отец Феодор, потом уже познакомившись с ним близко, кажется, понял почему.

Внутри себя Николай пришел к тому выводу, что вся жизнь его без Бога бессмысленна и ничего не стоит. И из тех пропастей да тупиков никак не выбраться самому без Того, Кто единственно может помочь. Без Бога. Поняв это, он всецело всей душой бросился в Церковь и отдался жертвенно Господу нашему Иисусу Христу. По внутреннему устроению это был «монах в миру». Не какой-то картинно-театральный лубочный его вариант. Нет. Но действительно аскет и праведник, живущий посреди мира как в монастыре.

Его ревность о Боге была очень действенной, динамичной. Он всё время двигался навстречу Христу. Начал с того, что стал помогать батюшке тем ремеслом, которое умел делать столярством, плотничеством да садоводством. Потом Божьей милостью стал пономарем храма. Очень рад был, что сподобился стихаря и служения церковнослужителем в алтаре – у Престола Божия.

Очень хотел научиться читать. Начал с того, что выпросил у батюшки сначала читать «Трисвятое по Отче наш» после «Ныне отпущаеши» на вечерне и молебнах. Потом уже читал 50-й псалом на утрене по «Воскресение Христово видевше». Потом шестопсалмие, «Апостол» на Литургии, часы, кафизмы, благодарственные молитвы по Святом Причащении.

Всегда первый в храме. Священник только войдет на службу, а у него уже и семисвечник с лампадками зажжены, и кадило в руку влагается.

С таким пономарем отец Феодор служил как парúл.

Сподобился батюшка вместе с Николаем поехать и на Афон. А отец Феодор был довольно тучный. Ему не всегда просто доводилось на горных дорогах Агиос Орос, да еще и с тяжелым рюкзаком за плечами. Но Николай был всегда рядом и когда надо подставлял свое плечо.

Сдружились батюшка и пономарь крепко, срослись как-то даже.

И вот Николай заболел. Рак. Это было потрясение для отца Феодора. Сильное потрясение. Он как-то сразу мобилизовался весь. Отслужил молебен о болящем. Поехал поисповедовал, причастил и соборовал Николая. Объявил на воскресной Литургии, чтобы прихожане молились за него. Собирал деньги на лечение. Обзванивал своих друзей иеромонахов в монастырях, чтобы молились о болящем, заказывал сорокоусты и поминания на неусыпаемой Псалтири. Сам поминал болящего Николая на всех служимых им Литургиях и молебнах.

Он помнил глаза людей, когда с амвона после воскресной службы объявил им о болезни Николая. Они были полны боли и сопереживания. Как за родного своего человека – как за родного брата своего. И потом эта боль жертвенной любви переплавлялась в молитву. Они все – весь их приход, и ближние, и дальние знакомые их – встали на молитву. Возложили на себя крест молитвы. И вместе с Николаем восходили на его личную «голгофу» болезни, разделяя с ним «распятие болезни» и жертвенно, кровоточа словами, вымаливали его у Бога.

И до сих пор, уже несколько недель, Церковь стояла на молитве за Свое нуждающееся больное чадо.

И вот в этот момент отец Феодор, сидя и слушая Псалтирь, подумал: «Как было бы хорошо услышать голос Николая за чтением Псалтири. Как было бы хорошо, чтобы он читал».

Батюшка продолжал дальше слушать. Но что-то привлекло его в чтеце, что-то выделяло его, обращало на него свое внимание. И вдруг в этой золотой воде священных слов отец Феодор почувствовал, что с ним что-то происходит: что-то возвышенное, нечто необъятное и чудесное. Какая-то новая реальность указала ему на себя. Словно Бог сказал лично ему: «Посмотри, вот Я здесь».

И вдруг отец Феодор расслышал голос! Нет, это не был какой-то потусторонний голос. Это был голос читавшего человека. Голос чтеца. Ему показался он очень знакомым. Наконец в его сознании что-то щелкнуло и встало на место. Это был голос Николая. Николай пришел на службу и читал теперь кафизму.

Не помня себя от радости, отец Феодор встал и пошел от горнего места через алтарь к Царским вратам. И через решеточку резную посмотрел на клирос. В окружении сияющего света настольной лампы светлый, чуть похудевший Николай стоял и читал Псалтирь.

Отцу Феодору захотелось побежать и обнять его. В груди стало тепло и мягко от радости. И сердце таяло, как воск, от этого присутствия Божия на земле. От этого видимого Господнего чуда. Словно бы Бог говорил всем им: «Посмотрите, вот Я, здесь. Я услышал молитвы Своей Церкви и воскресил умирающего человека!».

Протоиерей Андрей Чиженко