Война с храмами в СССР: краткая летопись. Ч. 4

Продолжая повествование о безпрецедентних гонениях на Православную Церковь в ХХ столетии, стоит отдельно остановиться на масштабной войне, развернутой атеистической властью против «культовых сооружений», то есть храмов Божих.

Реагируя на инициированное Центром новое наступление на Церковь, 9 августа 1957 г. ЦК Компартии Украины (КПУ) одобрил секретное постановление «О некоторых вопросах атеистической работы среди населения Украинской ССР»[1]. Вскоре областные партийные комитеты откликнулись собственными подобными решениями, намечая конкретные мероприятия по активизации атеистической пропаганды и новым притеснениям верующих.

В 1958 г. КГБ СССР внес в ЦК КПС предложения, направленные на ограничение «религиозного влияния на население» и прекращение «враждебной деятельности» религиозных объединений. 

Результатом стало печально известное секретное постановление ЦК КПСС от 24 октября 1958 г. ЦК КПСС принял секретное постановление «О записке Отдела пропаганды и агитации ЦК КПСС по союзным республикам «О недостатках научно-атеистической пропаганды», предписывавшее всем партийным и  общественным организациям и государственным органам развернуть решительное наступление на «религиозные пережитки» советских людей. По масштабности предложенных мер эта акция была беспрецедентной – религия квалифицировалась как «реакционное явление», предписывалось усилить атеистическую пропаганду для устранения «религиозных пережитков» в сознании и поведении советских людей[2].

Монастырям – бой!

Государство проводило в отношении церкви политику дальнейшего ограничения ее деятельности, грубого вмешательства во внутренние дела Православия и развал церкви как социального института. Очередными шагами на богоборческом пути стали Постановления Совета Министров СССР от 16 октября 1958 года – «О свечном налоге» и «О монастырях в СССР». Согласно первому постановлению, государство в значительной мере увеличивало налог на свечное производство, что подрывало материально-финансовую базу церкви. Развернулась, при активном участии органов госбезопасности, практике ликвидация православных монастырей.

Исходя из указаний ЦК КПСС, Совет Министров СССР 16 октября 1958 г. принял постановление с предписанием правительствам союзных республик сократить размер земельных наделов монастырей. В течение шести месяцев органы государственно-церковных отношений обязывались изучить  вопрос о сокращении количества монастырей и скитов[3] (на то время из 63 православных обителей СССР 40 пребывало в Украине. В течение двух лет 19 из них (преимущественно в Закарпатской и Ровенской областях) подлежали закрытию[4].

23 ноября 1959 г. Совет Министров СССР издал постановление «О сокращении количества монастырей и скитов на территории УССР»[5]. В результате к началу января 1962 г. в Украинской ССР осталось 13 действующих монастырей (из них 11 женских) с 1474 насельниками[6].     

С 1959 г. ликвидация православных общин и закрытие храмов приобрели ускоренные темпы. В1955 г. в Украинской ССР сняли с регистрации 18 общин, в 1956 – 17, у 1957 – 64, а в 1959 г. – уже 262[7]. Не случайно 10 декабря 1959 г. на встрече с председателем Совета по делам РПЦ Г.Карповым Патриарх Алексий расценил текущую политику государства по отношению к Православию как «холодную войну», указал на повсеместные антицерковные «нападения» и «оскорбления» в СМИ[8].

Кадровая «зачистка»

Отметим, что «прагматик» Карпов, состоявший в действительно добрых отношениях с Патриархом, все же пытался лавировать и сдерживать антицерковную политику (в частности, добивался у главы Правительства СССР и правящей партии Н.Хрущева личной встречи с Владыкой Алексием и передавал записки последнего о болезненных для Церкви проблемах), однако не мог принципиально резко антиправославный курс высшего партийного руководства. Георгий Григорьевич и в последнем своем письме в качестве председателя Совета по делам РПЦ в январе 1960 г. убеждал Н.Хрущёва о целесообразности «использования в государственных интересах» ведущей конфессии СССР.

«Компромат» на отставного генерал-майора госбезопасности партийные органы копили давно. Формально едва ли не решающими «последними каплями» стали жалобы в ЦК КПСС первого секретаря ЦК КП Молдавии Д.Ткача и республиканского уполномоченного Совета по делам РПЦ П.Роменского. Г.Карпов обвинялся в «активной помощи» церквям и монастырям в ведении «расширении  экономической деятельности», «обогащении духовенства» и «усилении влияния» Церкви на население. Содержалось и требование об отмене ряда государственных решений 1945–1958 гг., что означало, по сути, отказ от уступок РПЦ и переход к новой волюнтаристской модели государственно-церковных отношений. Интересно, что наступление на права Церкви нередко демагогически объяснялось «борьбой с последствиями культа личности Сталина».        

13 января 1960 г. вышло постановление ЦК КПСС «О мерах по ликвидации нарушений духовенством советского законодательства о культах». Практически все направления работы Совета по делам РПЦ получили в постановлении негативную оценку. Содержалась критика лично председателя Совета, и 25 января Комиссия партийного контроля при ЦК КПСС приняла решение об исключении Карпова из партии (правда, решение не было утверждено Секретариатом ЦК КПСС). Однако 6 февраля 1960 г. постановлением Совета Министров СССР его отстранили от должности председателя Совета по делам РПЦ.        

Сменивший Карпова Владимир Куроедов (ставший и генерал-лейтенантом КГБ) на совещании уполномоченных по делам РПЦ указал на основные ошибки Совета при своем предшественника, который «непоследовательно проводил линию партии и государства в отношении церкви и скатывался зачастую на позиции обслуживания церковных организаций. Занимая защитнические позиции по отношению к церкви, совет вел линию не на борьбу с нарушениями духовенством законодательства о культах, а на ограждение церковных интересов».

15 июня 1960 г. новый председатель (профессиональный партийный работник и пропагандист, В.Куроедов возглавлял органы государственно-церковных отношений до 1984 г.) встретился с Патриархом Алексием І. В жесткой беседе чиновник обвинил Церковь в недостаточной работе по объединению Церкве вокруг РПЦ, слабой «борьбе за мир» и «разоблачением реакционных действий папы Римского» (что стало прелюдией к отставке председателя Отдела внешних церковных сношений РПЦ, митрополита Николая (Ярушевича), открыто выступавшего против новых гонений).          

В июле 1961 г. В.Куроедов инициировал организовал созыв Архиерейского собора в Троице-Сергиевой лавре, одобрившего антиканонические поправки в «Положение об управлении РПЦ» от 1945 года – для «приведения его в соответствие» с секретными постановлением Совета министров СССР от 16 марта 1961 г. инструкцией к нему «Об усилении контроля за выполнением законодательства о культах». Этот акт отменил все принятые с военных лет распорядительные документы в области отношений с Церковью и ее механизмом отношений с государством и обществом, и, совокупно с упомянутым постановлением ЦК КПСС от 13 января 1960 г., заложил основу крайне неблагоприятной для Православия «реформы». В частности:      

духовенство отстранялось от административных и финансово-экономических дел в религиозных общинах, восстанавливались органы управления из числа самих верующих;     

по сути, запрещалась благотворительная работа Церкви и перерывались каналы ее поддержки гражданами;     

отменялись льготы для подоходного налога для священослужителей, прекращалось социальное и просоюзное обеспечение государством гражданского персонала в Церкви;     

священослужители переводились на «твердые оклады» и превращались в «наемных работников» общины мирян;     

дети «ограждались» от влияния религии.

«Идеологически враждебные»

1960  год принес тотальное наступление на «религиозные пережитки», которые утопист Н.Хрущев считал обреченными на скорое устранение в рамках посроения коммунизма (новая Программа КПСС, принятая в 1961 г. на ее ХХІІ съезде, «торжественно пообещала», что уже «нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме»). Появляется постановления ЦК КПСС от 9 января 1960 г. «О задачах партийной пропаганды в современных условиях». В нем, в частности, партийные организации призывали изжить пассивное отношение к «враждебной марксизму-ленинизму религиозной идеологии». Документ закрепил непримиримое и, одновременно, бескомпромиссное отношение к Церкви как к «реакционному», «идеологически чуждому» и несовместимому с «коммунистическим строительством» явлению. Это означало войны на уничтожение. Как результат, в 1960 – первом квартале 1961 г. в УССР отказали в регистрации 1015 религиозным организациям[9].

Постепенно отрабатывались типовые схемы ликвидации на местах православных общин и закрытия храмов. Сначала конфисковывался храм путем разрыва договора аренды, лишался регистрации приходской священник, что создавало основу для снятия с регистрации общины верующих. Членов «двадцаток» и исполнительных органов общин вызывали в сельсоветы и райисполкомы, где их «убеждали» подать заявления о выходе из состава «двадцаток». Кроме того, для  снятия с регистрации общин создавали комиссии для определения технического состояния церковного или молитвенного здания, которые признавались аварийными.

В дальнейшем храм мог быть снесен и разобран на стройматериалы как «аварийный» (или как мешающий развитию населенного пункта, деятельности органов власти, транспортному сообщению). Второй «сценарий» предусматривал сохранение культового сооружения и передачи его под хозяйственные и иные потребности (школа, ПТУ, музей, библиотека, клуб, кинотеатр, архив, фельдшерско-акушерский пункт, зернохранилище). Нередко ликвидировались памятники церковно-исторического зодчества. Например, у 1963 г. разобрали деревянную Преображенскую церковь (1754 г. постройки!) в Полесском районе Киевской области для освобождения земельного участка для реконструкции Полесской мебельной фабрики[10].

Если в 1959 г. РПЦ имела до 14 тыс. приходов, то в 1961 г. их численность сократилась до 8 тыс. (в 1966 г. – 7523), из 47 монастырей осталось 16, число монахов сократилось вдвое. К 1 января 1960 г. Православная церковь в Украине имела 16 епископов, 8207 приходов, 5344 священника, 28 монастырей с 2610 насельниками, 311 семинаристов, то к 1 января 1962 г. оставалось 6463 прихода (1 января 1957 г. – 8547), 4347 клириков, 13 монастырей (в 1957 – соответственно, 40) с1497 насельниками, 126 семинаристов[11]. В 1960 – 1965 гг. в УССР закрыли 4165 церквей (48 % от первоначальной численности)[12].

Сами органы КГБ выходили на ЦК Компартии Украины с предложениями ужесточения условий религиозной жизни. В частности, предлагалось через негласных помощников среди епископата РПЦ «резко ограничить прием лиц на учебу в духовные семинарии», ограничить миссионерскую деятельность, закрыть 1448 «дочерних» приходов РПЦ, обязать (!) Совет по делам религиозных культов при СМ УССР «систематически проводить работу» по сокращению количества религиозных общин[13].

Применялись и финансово-экономические рычаги. Финансовые инспекторы самым тщательным образом подсчитывали, сколько продано просфор, ленточек для ношения крестиков (по их количеству исчисляли количество обрядов крещения), венчиков (по их количеству исчисляли количество обрядов венчания) и Каждая единица проданной продукции религиозного культа учитывалась для обложения налогом прихода и обслуживающего его духовенства. Финансовые органы неоднократно пересматривали в сторону увеличения размеры денежных налогов с доходов духовенства[14].

Лавры под прицелом

28 февраля 1961 г. Киевский горисполком утвердил решение о разрыве  договора со Свято-Успенской Киево-Печерской Лаврой. Всю территорию Лавры подчинили заповеднику с передачей имущества монастыря[15]. Тогда же передали Госстрою УССР под музей жемчужину храмового зодчества ХVIII ст. – Андреевскую церковь[16].

Наместник Лавры (1953–1961 гг.), викарий Киевской епархии, епископ Уманский Нестор (Тугай), решительно отстаивал существование Лавры, не боясь идти на открытый конфликт с властями, вызывался на допросы по поводу различных «инцидентов» в обители, неоднократно имел острые беседы в аппарате уполномоченного Совета по делам РПЦ по УССР[17]. Подвергался негласному контролю агентурными и оперативно-техническими средствами КГБ.

В условиях жесткого надзора контрразведки за жизнью монашествующих, сами иерархи вынуждены были сурово контролировать несение обета послушания и поведение монахов. Как сообщал в 4-й отдел УМВД по Киевской области агент-епископ «Орлик», лаврский схимник Исаакий (Бицюк, пострижений в схиму в 1949 г. наместником Лавры, архимандритом Кронидом), отличавшийся «своеобразным нравом» и леностью в труде, в июне 1953 г. бежал из обители в «пустынь для подвигов» на Кавказ, оставив записку благочинному, отцу Евмению. В конце года письмом сообщил, что живет в горах (видимо, в т.н. «пустыни Сухумской» в Гульрипшском районе Абхазской АССР) и раскаивается в содеянном. Однако священноархимандрит Лавры, митрополит Иоанн (Соколов) сразу же по получении рапорта о самочинстве отца Исаакия, наложил резолюцию: «Исключить из числа братии Лавры и выписать из домовой книги»[18].

В самой Лавре количество насельников сократилось с  96  в 1958 г. до 12 на декабрь 1960 г. Во второй половине 1950-х гг. у нее отобрали 5 из 8 корпусов, закрыли Дальние пещеры, богослужение совершалось только в Аннозачатьевском храме[19].

Органы КГБ приняли активное участие в подготовке закрытия Киево-Печерской лавры. В служебных записках в ЦК Компартии Украины КГБ рекомендовал, исходя из Постановления Совета Министров СССР от 16 октября 1958 г. № 1160 «ускорить решение» о закрытии всех (!) монастырей РПЦ в Украинской ССР. В справке по проделанной по религиозной линии работе (за декабрь 1959 – июнь 1960 гг.), подписанной заместителем 5-го (антирелигиозного) отдела 4-го Управления КГБ подполковником П.Рашевским отмечалось, что за отчетный период при их участии закрыто 8 монастырей и 322 православных храма, «проведены мероприятия по ограничению деятельности Киево-Печерского монастыря с перспективой его последующей ликвидации в 1961 году»[20].

Под пристальным вниманием находилась основанная в  ХIII ст. Почаевская Лавра (в 1956 г. – 85 монахов, и еще 30 – в скиту), которую, к счастью, власти не решились закрыть из-за опасения негативного резонанса за рубежом[21]. По обители «работало» 10 агентов, органы КГБ беспокоило большое количество богомольцев, прибывающих со всех концов СССР и Украины (в дни Пасхи, Троицы – до 10 тыс. человек). Пристально следили за духоносными старцами, прежде всего – игуменом Кукшей, «известным своими враждебными антисоветскими взглядами» (отец Кукша был переведен в монастырь в Черновицкую область)[22]. Оперативные мероприятия и вербовки были произведены и по монастырю «Глинская пустынь» на Сумщине (в июле 1961 г. обитель закрыли).

Почаевскую лавру власти все же не посмели закрыть (жалобы монахов «пробились» во Всемирный совет церквей, и по информации КГБ СССР ЦК КПСС в ноябре 1963 г. вынужден был принять это к сведению). Однако братия стала объектом жестоких преследований. 19 июня 1963 г. милиция избила группу почаевских паломников (их число на престольный праздник обители в 1961 – 1962 гг. выросло с 2000 до 5000). Монахов арестовывали, включая настоятеля, архимандрита Севастиана. Трижды (третий раз – приговорен к 2 годам тюрьмы строгого режима) судим был иподиакон Алипий – лишенный просписки, он не покидал монастыря. В июле 1963 г. три года лагеря строгого режима получил иподиакон Андрей (Щур) – за составление письма в ООН о гонениях на Церквоь в СССР, под следствием его жестоко избивали, требуя назвать «соучастников». Чудом избежал смерти избитый и брошенный на болоте отец Иосиф – будущий схиигумен и преподобный Амфилохий Почаевский.

Духовные пробоины

Гонители Церкви пробивали широкие духовные бреши для сект, «катакомбного православия» (известен пристальный интерес к нему зарубежных разведцентров), экспорта набиравших популярность среди интеллигенции мистических «учений» и оккультизма, «восточных» культов,  деструктивных неокультов, «церковного диссидентства». По мнению украинского историка Виктора Палецкого, «основной хрущевский удар по Православию был нанесен в России… В то же самое время мало обращалось внимания на «неофициальное» возрождение униато-католической конфессии в Западной Украине, баптизма и иудаизма, а энергичные протесты мусульман вынудили власти почти прекратить, во избежание реставрации басмачества, закрытие мечетей в Средней Азии и Поволжье. Зато в тех же регионах чуть ли не массовым образом закрывались учреждения православного, в том числе старообрядческого культа».

Действительно, оголтелые гонения на Православие, резко контрастировавшие с «конкордатом» 1943–1953 гг., помимо прочего открыли шлюзы для сект и неокультов, чьи руководящие центры, как правило, находились в странах – основных  противниках СССР по «холодной» (преимуществоенно – информационно-психологической) войне. Если в 1954 г. в Советской Украине насчитывалось около 93 тыс. членов ЕХБ, то к 1960 г. – уже около 105 тыс. (включая 1273 пресвитера и 3647 проповедников), адвентистов – соответственно, 8,2 тыс. и свыше 10 тыс., ежегодно ряды иеговистов возрастали в этот период на 300 человек (к 1961 г. в УССР имелось свыше 6 тыс. иеговистов, по которым велось 14 групповых и 95 агентурных разработок, работало 145 агентов, включая 29 источников в руководящих звеньях), свыше 10 тыс. адептов состояло в 600 нелегальных общинах пятидесятников-«трясунов» (по ним работало свыше 230 агентов). Свыше 1600 участников имелось в подпольных общинах ИПЦ, подгорновцев, иоаннитов, игнатьевцев. Несмотря на то, что лишь в 1949–1952 гг. МГБ «ликвидировало» три состава катакомбного епископата ГКЦ, подполье униатов продолжало действовать, и к началу 1961 г. чекисты насчитывали 323 «неприсоединившихся» к РПЦ бывших клириков-униатов (за которыми следили 44 агента)[23].

После свержения Н.Хрущева 14 октября 1964 г. произошел спад  антицерковной кампании 1956–1964 гг. Однако принциальные подходы к религиозной жизни в стране не изменились: в 1965 – 1974 гг. в Украинской ССР ежегодно закрывалось по 48, а в 1974 – 1987 годах. – по 22 церкви.

Дмитрий Веденеев, доктор исторических наук

Примечания:

1. Комуністична партія України у резолюціях… К., 1977. Т. 2. С. 324–325.
2. Центральный государственный архив общественных объединений Украины (ЦГАООУ). Ф. 1. Оп. 24. Д. 5028. Л. 100.
3. Законодавство про релігійні культи.  К., 1973. С. 123.
4. Центральный государственный архив высших органов власти Украины (ЦГАВОВУ). Ф. 4648. Оп. 1 . Д. 1. Л. 201 – 202. О механизме закрытия монастырей Украины с участием органов КГБ в годы «хрущевских гонений» мы уже подробно писали на сайте: https://pravlife.org/ru/content/vrednye-v-politicheskom-otnoshenii-monahini.
5. ЦГАВОВУ. Ф. 4648. Оп. 1. Д. 4927. Л. 101-103.
6. Там же. Д. 5408. Л. 110.
7. Там же. Д 5407. Л. 18-19; Д. 5805. Л. 14.
8. См. подробнее: Кашеваров А.Н. Пропагандистский аспект антицерковной кампании 1958–1964 гг. // Вестник Русской христианской гуманитарной академии. 2013. Т.14. Вып. 4. С.86–90.
9. ЦГАВОВУ. Ф. 4648. Оп. 3. Д. 255. Л. 40.
10. Там же. Оп. 1. Д. 311. Л. 77–78; Д. 387. Л. 1–7.
11. ОГА СБУ. Ф.1. Оп.21. Д.2. Л.31–32, 41.
12. ЦГАВОВУ. Ф. 4648. Оп.1. Д. 151. Л. 3, 11.
13. ОГА СБУ. Ф.1. Оп.12. Д.4. Л.223–224.
14. Канталинская Ж.В. Положение русского православного духовенства в Крыму в 1943–1963 годы // Культура народов Причерноморья.2001. № 21.С. 91–96.
15. Мицик Ю.А., Федорова Л.Д. Києво-Печерська лавра // Енциклопедія історії України: У 8 т. / Редкол.: В.А. Смолій (голова) та ін. К. : Наукова думка, 2007. Т. 4. С. 194.
16. ЦГАВОВУ Ф. 4648. Оп. 8. Д. 431. Л. 135.
17. Протоієрей Василій Яковчук. Києво-Печерська Лавра в роки намісництва єпископа Нестора (Тугая), 1953–1961 рр. // Труди Київської духовної академії. 2018. № 28. С.253–255; Епископ Нестор (1899–1969), в монашестве с 1923 г., незаконно репрессирован, в 1933 г. приговаривался к 10 годам ссылки. В годы Великой Отечественной войны служил в авиационных частях, стал офицером, был дважды ранен и награжден медалью «За боевые заслуги» (Рылкова Л.П. Биографические сведения о братии Киево-Печерской Лавры… С. 83–84).
18. ОГА СБУ. Ф.2. Оп.27.Д.4. Л.63.
19. Рылкова Л.П. Биографические сведения о братии Киево-Печерской Лавры… С. 85–86; Протоієрей Василій Яковчук. Києво-Печерська Лавра в роки намісництва єпископа Нестора… С.257.
20. ОГА СБУ. Ф.1. Оп.21.Д.2. Л.96; Д.3. Л.6.
21. Как писал настоятель Сретенского монастыря архимандрит Тихон (Шевкунов, ныне – митрополит),  глава церковной дипломатии РПЦ, митрополит Никодим (Ротов), будучи в Лондоне, сообщил отцу Владимиру (Родзянко, будущему епископу Василию) о планах закрытия Почаевской Лавры. «Уже на следующий день тема Почаева стала ведущей в религиозных программах Би-би-си и «Голоса Америки», в адрес ООН и Правительства СССР полетели тысячи возмущенных писем, и власти отступили от Почаева». (Архимандрит Тихон (Шевкунов) «Несвятые святые» и другие рассказы. М., 2012. С. 510).
22. ОГА СБУ. Ф.2. Оп.27. Д.6. Л. 270–271. Кукша, схиигумен (Величко Косьма Кириллович, 1875–1964). Уроженец современной Кировградской области. Подвизался на Афоне, монах Киево-Печерской Лавры. В 1938 г. осужден на 5 лет исправительно-трудовых лагерей. С 1951 г. – насельник Почаевской Лавры, с 1957 г. – в Свято-Иоанно-Богословском монастыре Черновицкой области, в 1960 г. – переведен в Одесский Свято-Успенский монастырь. Пользовался особым расположением и уважением Патриарха Алексия I. Прославление состоялось 22 октября 1994 г. (см.: Великие русские старцы: Жития, чудеса, духовные наставления. М.: Новая книга, 2001. С.783–796).
23. ОГА СБУ. Ф.1. Оп.21. Д.2. Л.12–29, 42, 106, 150.


 

Опубликовано: ср, 18/03/2020 - 10:03

Статистика

Всего просмотров 1,605

Автор(ы) материала

Социальные комментарии Cackle