Зрячий свет лампад оживляет церковь. Как хорошо прийти в храм раньше всех, когда в церкви из живых только лампады. Чуть трепещут живые огни в безлюдном безмолвии. И ни одного человека. Идет тихая без-человечная служба огоньков.

– Лампадка должна гореть с «мышиный глазик» – маленькой живой точечкой.

– Что-то не хочет гореть.

– Надо правильно зажигать. Куда свечкой в лампадку капаешь? Возьми «кнутик» пальчиками, – вот так, – сними нагар, да вытащи из лампадки над свечкой. А свечку не наклоняй, чтобы воском фитиль не залило. Правильно. Теперь ровненько поставь в лампадку.

Трудна наука зажигания лампад! А учил меня «целый» лаврский архимандрит! Очень серьезно относился к этому искусству. Ценил лампадный свет. Нежные огоньки.

– Что ж ты, брат, никак лампадку не зажжешь?

– Так не зажигается. Тухнет. Какая-то тухлая лампадка.

– Сам ты тухлый.

Показываю детям мозаику на фасаде римской церкви Санта-Мария-ин-Трастевере. Тринадцатый век! Старина! Матерь Божия на троне с Младенцем. И десять девушек со светильниками. По правую сторону – пять. Пять по левую. Те, что справа – справные девицы – в коронах и с зажженными светильниками. Те, что слева – трое с горящими, две с потухшими. И такие они грустные. С потухшим взглядом.

– А почему Трастевере?

– У нас же есть Замоскворечье. Значит – за Москва-рекой. А в Риме – река Тибр. Трастевере – «За-Тиброречье».

– А почему два светильника тухлые?

– Сам не знаю. Должно быть пять не горящих. А тут только два.

Это всё из притчи о десяти девах. О том, как ждали Жениха, но пять мудрых приготовили елей, а пять юродивых проявили беспечность. И так долго ждали, что совсем обессилели и задремали.

«Полунощи же вопль бысть: се Жених грядет, исходите в сретение Жениху!»

Поправили девы свои светильники. Мудрые влили масла, а у беспечных нечем лампы заправить. «Юродивые мудрым реша: дадите нам от елея вашего, яко светильницы наша угасают». А мудрые говорят: «Еда како недостанет вам и нам, идите к продающим». И пока юродивые искали елей, пришел Жених, «и затворены быша двери». И стучались девы с потухшими светильниками: «Господи! Господи! Отверзи нам!» Но услышали страшное – «не знаю вас».

«Итак, бодрствуйте; потому что не знаете ни дня, ни часа, в который придет Сын Человеческий» (Мф. 25:13).

Эта притча – тема созерцания богослужения Великого Вторника. Не только она, конечно. В этот день читается целиком двадцать пятая глава Евангелия от Матфея. А это три пугающих сюжета: две притчи – о десяти девах и о талантах и рассказ Христа о том, как будет проходить Страшный суд. И все это – длинный монолог Спасителя, растянувшийся на несколько глав Евангелия. Одно из последних наставлений, которое услышали ученики за два дня до Голгофы.

Как сурово звучат эти слова! Как непривычно слышать их от Того, Кто учил любви и милосердию. Суровые дни – суровые речи. Все три рассказа о том, что с человека строго спросится – как он прожил свою жизнь. У дев не хватило елея, у рабов не нашлось талантов. В каждом случае неминуемо приходит Господин. Его прихода нельзя избежать, как бы долго ни был Он в отлучке.

Что значит елей и таланты? Думаю, это дар любви, который каждому вручается в свою меру. Это огонь, который дан не только для меня, но и для близких. Поэтому описанием Страшного суда завершается каждая притча.

Судья спрашивает о том, кого мы согрели доверенным на хранение огоньком, кого накормили, кого одели, кого посетили в темнице.

Три дня Страстной седмицы – время строгих и однообразных служб. Почти великопостное богослужение. Однако трижды за вечернюю службу открываются Царские врата, а это знак – сейчас на службе происходит что-то очень важное! Дважды распахиваются врата ради пения, один раз ради чтения.

Читают Евангелие. Важность этого момента объяснима. Поют светилен «Чертог Твой вижду» – открывают врата, потому что в этой короткой молитве вся суть этой службы. Но Царские врата открываются еще и на пение тропаря «Се Жених», потому что вся Страстная седмица пронизана символикой святых огней, живых светильников.

В монастырях этот тропарь поют на полунощнице в будние дни. Поют всем братством на рассвете, когда солнце только встает. Монахи живут, держа перед глазами образ тревожно горящего светильника. Миряне слышат эту молитву лишь на Страстной. Этот тропарь – плод созерцания себя в сообществе дев, ожидающих Жениха.

Се Жених грядет в полунощи,
и блажен раб егоже обрящет бдяща,
недостоин же паки егоже обрящет унывающа.
Блюди убо, душе моя, не сном отяготися,
да не смерти предана будеши,
и Царствия вне затворишися,
но воспряни зовущи:
Свят, Свят, Свят еси Боже!
Богородицею помилуй нас.

Девы борются со сном. Через несколько дней в схватку со сном вступят апостолы и проиграют. Тропарь поется особым напевом. Не всем под силу. Но в этой службе есть стихира, которую можно смело спеть каждому. И помолиться. И поплакать тихонько у своих лампад. Поется вторым гласом – как на литургии поют «Видехом Свет Истинный»:

Душевною леностию воздремався,
не стяжах, Женише Христе, горяща светильника иже от добродетелей,
и девам уподобихся буиим,
во время делания глумляся.
Утробы щедрот Твоих не затвори мне, Владыко!
Но отряс мой омраченный сон, востави!
И с мудрыми введи девами в чертог Твой,
идеже глас чистый празднующих
и вопиющих непрестанно: Господи, слава Тебе.

«Во время делания глумляся» – время, когда были силы и возможности потрудиться, потратил на пустоту, исчерпал свою силу любить на призраки и фальшивки.

Остыли мои костры! Угасли мои светильники!

Почему не поделились маслом? Мой светильник «работает» только на моей любви.

Почему на фреске огонь погас только у двух дев? Потому что у остальных огонь уже умирает, тухнет, но еще остается надежда, еще есть время.

Тухлые светильники. Тухлый свет. Остывшие лампады – глаза без жизни.

Старенький епископ дарил молодому владыке панагию. На обороте написал: «Дадите нам от елея вашего». Премудрые и разумные слишком знают, как слаб наш огонь, какие чахлые у нас лампады. Ищут елей. Просят милости. За каждую возможность подарить любовь, согреть и отогреть человека благодарят Бога.

Еще горят наши светильники. Еще есть время. Еще осталось немного елея.

Ей, гряди, Господи Иисусе!

Архимандрит Савва (Мажуко)

Православие и мир