Православие.ru

Об одном из чудес преподобного Гавриила (Ургебадзе).

На протяжении десяти лет я состояла в секте т.н. «свидетелей Иеговы». Моя мама, ныне почившая р.Б. Иоанна, умоляла меня одуматься, просила оставить заблудшую жизнь и обратиться на путь истины. Тогда эти слова меня раздражали, более того, вызывали у меня большой протест, из-за чего я много раз ссорилась с мамой и с близкими мне людьми.

Когда мама отошла ко Господу (как я тогда говорила, «умерла»), моя семья похоронила её по православной традиции: пригласили священника, отпели, в общем, всё, как положено. Когда маму начали отпевать, я вышла и не слушала никаких молитв и никакой проповеди, поскольку тогда всё это я считала излишним и неправильным.

После похорон матери я чувствовала себя неважно: были сильные головные боли, высокое давление и нарушение равновесия. Меня отвезли в больницу, сделали анализы, томографию. По всем результатам направили в онкологическое отделение. Мне поставили диагноз — рак сердечной мышцы. Этот диагноз требует множественных обследований, анализов, чтобы определить, какие органы поражены и какого рода лечение стоит пройти.

До отъезда на обследование и лечение в Турцию я поехала в город Толочин, где прошла большая часть моего детства и откуда была родом моя мама. Я хотела просто посетить мой родной город. Город, где в детстве мы с мамой и родными вместе гуляли, веселились, пели, где прошли мои самые яркие дни детства и юности. Время от времени я всегда посещала Толочин, но после смерти мамы, и с таким тяжелым диагнозом, мне хотелось «на прощанье» прогуляться по сокровенным сердцу улицам. Так оно и было. Я гуляла, вспоминала каждые шаги, пройденные в детстве по этим красивым улочкам. Я плакала.

По дороге я прошла Свято-Покровский монастырь. Вспомнила, как мама два года назад заходила в монастырь поставить свечи, как она умоляла меня просто зайти внутрь вместе с ней, а я противилась и, в конце концов, железно заявила, что подожду у ворот. Не забуду её глаза, наполненные слезами, её, брошенную и оставленную мною...

На этот раз я зашла во двор, прошла по тропинке, по которой тогда шла моя мама. Я оглядывалась назад, смотрела по сторонам, думала, что просто зайду, посмотрю места, связанные с воспоминаниями о маме, обойду церковь и об этом не скажу своим «братьям и сестрам» по секте. Так оно и было. Я зашла во двор, прошла по двору и услышала красивое, очень красивое пение. Не на русском, а на каком-то непонятном мне языке. Пение это было настолько наполнено печальными звуками, нотами, какими-то, я бы сказала, таинственными голосами, что я непроизвольно зашла внутрь храма. Я слушала пение и хотела плакать навзрыд. Узнала, что приехали грузины и привезли какую-то большую икону, которая стояла в центре храма. Они и исполняли на грузинском языке песнопения.

Один из прихожан подошел ко мне и сказал: «Чего вы стоите? Идите смотреть фильм о мама Габриэли. Из Грузии привезли киноленту, у нас будут показывать». Из интереса и желания ещё послушать грузинские «песни» я пошла вслед за этим прихожанином. Спустились в зал, где уже шел фильм «Диадема Старца». Я была совсем не согласна с содержанием фильма, но меня не отпускала какая-то сила. Да и песни грузинские хотела послушать. Когда фильм закончился, грузины раздали всем иконы и фотографии того самого «мама Габриэли», о котором был фильм. На выходе протянули мне икону, но я её не взяла, быстрыми шагами пошла к лестнице и поспешно направилась к выходу.

Скоро я полетела в Турцию на обследование. Меня положили в онкологический диспансер, сделали все анализы, провели всевозможные обследования. Анализы показали нарушение формулы крови. Меня оставили на лечение, ставили капельницы, вводили много лекарств.

Через девять дней в одну из ночей мне приснился сон. В палату, где я лежала, заходит моя мама и приглашает туда ещё кого-то. В палату вошёл священник в старом одеянии, худой, с белой бородой, с посохом в руках и с невероятно добрыми глазами.

- Она? - спросил священник-незнакомец у моей мамы.

- Да, она,- грустно ответила мама.

- А я ведь её знаю! - убежденно, четко произнёс священник.

Он посмотрел на меня, улыбнулся, руками осенил меня крестом, потом что-то сказал на ухо моей маме. Они оба заулыбались и вышли из палаты.

Я во весь голос стала звать маму. Меня в этот момент разбудила медсестра. Через несколько часов зашёл врач с папкой в руках. Он что-то объяснял переводчице, которая долго и внимательно слушала его. Переводчица сообщила: «Лена, доктор говорит, что ты здорова. У тебя нет никакой опухоли, все чисто, и анализы у тебя в норме».

Я потеряла дар речи. Несколько раз переводчица по моей просьбе переспрашивала и уточняла у врача, на самом ли деле всё хорошо. С каждым вопросом я видела улыбающегося доктора, который радостно повторял переводчице одни и те же слова. Одни и те же предложения. А переводчица с радостью переводила мне: «Всё очень хорошо, никакой опухоли у тебя нет, анализы очень быстро исправились. Всё в норме. Всё, как положено. Ты совершенно здорова».

Счастливее меня не было человека. А самое непредсказуемое ждало впереди.

Начав собирать свои вещи, я открыла свою сумку и замерла от удивления. В сумке лежала икона того самого «мама Габриели», о котором показывали фильм. Икона, которую грузины дарили всем после кинопоказа. И от которой я отказалась и не взяла! Я держала в руках икону и не могла поверить, как она оказалась в моей сумке.

В какой-то момент, внимательно разглядывая икону, я затаила дыхание, поняв, что изображенный на иконе человек и тот незнакомый священник, которого я видела во сне заходящим вместе с моей мамой ко мне в палату, - один и тот же человек. В руках я держала икону старца Гавриила. Я заплакала навзрыд. Во мне что-то произошло, что-то перевернулось. Я непроизвольно перекрестилась, обняла образ старца и так долго сидела на больничной койке.

Скоро я вернулась на Родину, где обратилась в Православие, точнее, вернулась словно заблудшая дочь. По молитвам и прямым вмешательством «мама Габриэли» - великого святого наших времён архимандрита Гавриила (Ургебадзе). Богу нашему слава!

Елена Сенкевич