Святость – это не «трафарет» и не «шаблон», живя по которому человек автоматически получает награду за выполнение каких-то предписаний. Поэтому достижение святости преподобным отличается от достижения святости святителем, а еще больше отличается от достижения святости светским правителем.

Давайте взглянем на Римскую империю в 324-325 и 335-336 годах. В первом случае, помимо возглавления Никейского собора, император Константин Великий, в битве при Адрианополе, громит своего конкурента (соправителя) Лициния I. В дальнейших сражениях у Геллеспонта и у Хризополиса попытки взять реванш не удаются и Лициний сдается на милость победителя, но тот, изначально сохранив ему жизнь, чуть позже все-таки дает указание на казнь. Сын поверженного правителя, по одной из версий, был убит вскоре после отца, по другой версии – сослан в африканскую тюрьму где, в 335 (или 336) году его также казнили.

Мы должны понимать, что управление государством, а тем более таким, как Римская империя, а тем более в те времена, невозможно без определенных компромиссов. Все указанные деяния император Константин совершил, предположительно, уже после принятие крещения. Да, даже хорошему правителю нередко приходится делать выбор между злом большим и злом меньшим, такие уж условия жизни в этой «юдоли плачевной», где диавол – «князь мира». Но к чему нам эти рассуждения, ведь память Константина Великого празднуется в июне? Все дело в том, что описанные войны и казни прошли в период понтификата святителя Сильвестра Римского, которого Церковь чествует как раз 15 января. Более того, одна из версий гласит, что именно из его рук император принял крещение.

Для начала укажем, откуда нам это известно. Византийский летописец и монах прп. Феофан Исповедник в своей хронике передает, что Константин, пребывая в Риме, заболел проказой, но как раз накануне битвы при Адрианополе решает креститься, из святительских рук, что приносит ему исцеление от болезни. Соответственно, событие это происходит году в 323-м.

Очевидно, что Феофан Исповедник, живший в VIII-IX веках, указанную информацию почерпнул из такого письменного памятника неизвестного автора, как «Акты Сильвестра» или «Деяния Сильвестра», датируемого V столетием. В них идет речь, что император Константин заработал себе проказу в качестве наказания за гонение на христиан. Также нужно сказать, что с этим сочинением связана еще одна история. «Акты Сильвестра» послужили в качестве источника для такого раннесредневекового труда как «Постановление Константина», где сказано, что после крещения и исцеления в пользу святителя Сильвестра император издает акт, согласно которому римский епископ якобы получает власть над Вселенской Церковью, а также большие земельные наделы и ряд существенных привилегий. Документ получил название «Константинов дар», и сегодня его подложность признана даже католиками, хотя в средневековый период они использовали его для обоснования папской власти, в том числе и над светскими правителями. Примечательно, что в римском монастыре Санти-Куаттро-Коронати до сих пор сохраняется фреска, где император Константин ведет под узды коня, с восседающим на нем Папой Сильвестром.

Вся эта история достаточно интересна, но она никак не вяжется даже с теми скромными сведениями жизни святителя, которые нам известны. После смерти отца, тогда еще юного Сильвестра воспитывал пресвитер Квирин, очевидно заложивший в него основания христианских добродетелей. Именно поэтому, достигнув совершеннолетия, Сильвестр выбирает для себя путь служения ближнему. В своем доме он постоянно принимал странников, давал им кров и пропитание. Согласно житию он укрыл будущего священномученика Тимофея, за что градоначальник Тарквиний заключил его в тюрьму. Духовный авторитет будущего святителя постепенно возрастал, пока он не стал клириком Римской Церкви, а затем, уже в 314 году – и ее епископом. Получается, что понтификат святителя Сильвестра как раз пришелся на довольно мирное правление императора Константина, что позволило ему продолжить добродетельную жизнь и мирно скончаться в 335 году.

Милосердие и странноприимство – единственная черта, ярко изображенная в житии святого Папы и это то, что мы, в первую очередь, можем позаимствовать из его духовного опыта. У меня есть один знакомый священник, который сказал, что толком не умеет ни молиться, ни каяться, а потому решил спасаться добрыми делами. В итоге этих добрых дел у него накопилось столько, что понимаешь – вот же они современные праведники. При нашей духовной теплохладности и неповоротливости дела милосердия – это «палочка-выручалочка», то немногое, благодаря чему блаженная вечность становится для нас достижимой. У святителя Иоанна Златоуст на этот счет есть очень глубокие наставления: «Мы требуем в дар Богу ваши души, ведь ради душ принимает Бог и прочие дары... Хочешь почтить Тело Христово – не испытывай презрения, когда видишь Христа нагим... Сперва напитай Его, алчущего (в лице нуждающегося), и тогда уже употреби остальное на украшение трапезы Его (храма)… что сделаешь для брата, алчущего, бездомного и нагого, того и сам диавол не может похитить: оно сберегается в неприступном хранилище».

Прп. Дорофей Палестинский говорит, что никто из нас не может сказать, что ему нечем оказать милостыню. Если нет большого количества денег, то, помня о бедной вдове (Мк. 12, 42; Лк. 21, 2), необходимо дать сколько есть. Если и этого не имеется, то тогда можно служить ближнему, всячески оказывая какую-то помощь. Если же и дела стопорятся, то достаточно будет и утешительного слова. Хочется сказать, что, наверное, иногда и небольшой разговор, простое внимание будут важнее 10-20 гривен. Посмотрите на наших нищих, да, они в большинстве своем грязные и вонючие; да, они пьют; но все это происходит не от того ли, что внутри у них сердце очень изранено. Алкоголем человек пытается заглушить душевную боль. Опьянение его маргинализирует, вызывает отторжение у общества. И вот какой-нибудь бомжик или просто алкоголик приходит в себя, прежняя боль возвращается, но к ней еще добавляются насмешки, унижения или просто неприятие другими людьми. Ему ничего не остается, как снова напиться и так круг за кругом, пока страсть полностью не поглотит душу. В таких ситуациях, не деньги, а именно слово, внимание, простая человечность могут стать «спасательным кругом», с которого начнется хоть какое-то оздоровление. «Кто такие милостивые, – вопрошает прп. Симеон Новый Богослов, – те ли, которые раздают бедным деньги и кормят их? Нет, не это одно делает милостивым, надо, чтобы при этом было сердечное милосердие. И те милостивы, которые обнищали из любви ко Христу, ради нас обнищавшему, но, вспоминая о бедных, вдовах, сиротах и больных и не имея, что им дать, страдают жалостью о них и плачут, уподобляясь Иову, который говорит о себе: “Не плакал ли я о том, кто был в горе?” (Иов 30, 25)».

Такой вот в этот раз получился разношерстный материал. Память святителя Сильвестра Римского подтолкнула и к вспоминанию некоторых исторических сведений, и к рассуждениям о христианской добродетели милосердия. Пусть же история останется историей, а милость к ближнему все-таки найдет выражение в нашил делах. Спасаться же как-то надо!

Протоиерей Владимир Долгих