Семинарист и опер. Эпизод из жизни регента Митрополичьего хора

Не так давно в церковной и культурной среде отметили 90-летний юбилей знаменитого регента хора Владимирского собора (с 1975 по 1992 г.), регента Митрополичьего хора в Киево-Печерской Лавре (с 1992 по февраль 2009 г.), заслуженного регента Украины Михаила Семеновича Литвиненко. На его долгом жизненном пути была и черная страница – арест, осуждение по выдуманным обвинениям к заменившему на время смертную казнь печально известному «четвертаку» – 25 годам лагерей. 28 мая 1952 г. сдавший только что выпускные экзамены студент Киевской духовной семинарии (КДС) Михаил Литвиненко был арестован и 13 августа 1952 г. осужден.

По словам самого М. Литвиненко, его одноклассник по семинарии Николай вел слежку за соучениками: «При этом он всегда носил с собой толстый учительский журнал, никогда не выпускал его из рук, клал на ночь под подушку. Когда мы однажды захотели взять почитать при нем этот журнал, у него произошла чуть ли не истерика. Мы испугались и оставили его в покое. Я догадывался, что там было что-то нечистое. Оказывается, он фиксировал абсолютно все: разговоры, путешествия, отношения с ректором, инспектором, всеми преподавателями...» Арестован же регент семинарского хора был на основании заявления-доноса соученика Евгения К., который «охарактеризовал меня как националиста, на этой почве мне и прилепили этот национализм»(1).

На причины трагедии бывшего семинариста проливают свет выявленные автором документы спецслужбы (2). Согласно сохранившейся переписке 2-го (антирелигиозного) отдела 5-го (оперативного) Управления Министерства госбезопасности (МГБ) УССР, Михаил Литвиненко стал объектом целенаправленной агентурно-оперативной разработки (КДС являлась одним из приоритетных объектов изучения контрразведки, в чем ей содействовали сотрудники духовной школы, конфиденты МГБ «Лотосов», «Коркин» и агент «Омега» (канцелярия Экзархата РПЦ в Украине)(3).

Ее непосредственно вел старший оперуполномоченный 2-го отдела майор Т. Неминущий, следователи Следственного отдела МГБ УССР, майоры Береза (заместитель начальника отделения), Харюта и Рюмков. 

О методах «воздействия» на подследственных упомянутого Березы можно судить по заявлению на имя Н. Хрущева (25 января 1954 г.) осужденной к 10 годам лагерей киевлянки Марии Карточенко. Она проходила по групповому уголовному делу арестованных в 1950 г. в Киеве членов «церковно-монархического подполья» – «игнатьевцев», считавших «духовным отцом» страдавшего тяжелыми психическими расстройствами бывшего монаха Балтского монастыря, псевдостарца Игнатия Море. Упомянутая группа предварительно разрабатывалась по агентурному делу УМГБ по Киевской области «Курган» (осужденные по нему граждане реабилитированы в ноябре 1989 г.). По словам Карточенко (имевшей тяжелую производственную травму, лечившейся в психоневрологическом институте), этот следователь бил ее сапогами, головой о стену (что впоследствии повлекло хирургические операции), неоднократно помещал в карцер, запугивал, за возможные жалобы обещал посадить на 25 лет. Примечательно, что «вещественными доказательствами» по делу «социально опасной» женщины фигурировали изъятые у нее списки молитв, акафистов, машинописные тексты молитв иконе Богородицы «Всех скорбящих радость» (4).

Своеобразной личностью был и ведущий «разработчик» Литвиненко – ставший в 1949 году майором госбезопасности Неминущий Тимофей Иванович. Как свидетельствуют изученные автором материалы его личного дела, родился «религиовед» 6 февраля 1913 года в донбасском Славянске. Трудовую деятельность начинал кузнецом, молотобойцем, слесарем. Окончил рабфак и один курс Индустриального института. В органах госбезопасности служил с августа 1939 г., видимо, придя по ускоренным «комсомольским» наборам для компенсации выбитых несколькими волнами репрессий сотрудников НКВД (лишь за 1938 г. только в центральном аппарате НКВД Украины арестовали 261 «предателя», причем в этом же году доля осужденных к казни превысила 97% от общего числа осужденных)(5).

Немало из них так и не было реабилитировано согласно действующему законодательству как непосредственно виновные в беззакониях, настигших и самих исполнителей т. н. лимитов – разнарядки от наркома Н. Ежова по репрессиям по «первой категории» (расстрел), которую чекисты изрядно превышали и запрашивали дополнительные «лимиты» (к 1 февраля 1938 г. в УССР в тюрьмах ждало расправы 94985 человек при «лимите» республиканскому НКВД в 23975 душ(6)). Только за январь–ноябрь 1937 г. в Украинской ССР репрессировали 5388 «церковников и сектантов», за 1936–1937 годы в Киевской области закрыли 296 православных храмов(7).

В 1940 г. Неминущий окончил Украинскую межкраевую школу Главного управления госбезопасности НКВД СССР. Работал в региональных органах НКВД-НКГБ. С 1946 г. сотрудник МГБ УССР, с 1948 г. – старший оперуполномоченный «антицерковного» отдела «О». В частности, отвечал за работу по духовным семинариям, координировал оперативную работу УМГБ по монастырям и даже составлял проекты «директивных указаний по монастырям». Отрицательно характеризовался по службе, проявлял «поверхностный подход» к оперативным вопросам. Вопиющее нарушение допустил 1947 г.: находясь в командировке на Тернопольщине, пытался присвоить при обыске 1650 руб. личных средств гражданки В., за что получил 20 суток гауптвахты. Награжден медалью «За боевые заслуги».

Судя по всему, бесчеловечный характер следствия по делу семинариста (даже по меркам того времени) вынудил провести служебное расследование действий Неминущего. В результате уволили бывшего старшего опера в апреле 1954 г., когда начались «чистки» органов госбезопасности от наиболее запятнавших себя чекистов (очевидно, ответственности как таковой он не понес). Из объяснений офицера, в частности, следует, что «компрометирующие материалы» на Литвиненко собирались достаточно длительное время. Была выдвинута версия о существовании среди семинаристов «антисоветского кружка»: якобы, узнав об аресте Литвиненко, говорилось в материалах, группа студентов за обедом высказывала встревоженность и рассуждала, как долго они смогут продержаться на допросах и не выдать единомышленников.

Впрочем, никакого реального подтверждения подобные подозрения не получили. Семинарист Николай Л., пояснял Неминущий, был привезен 2 июля 1952 г. для дачи показаний в МГБ, пребывал в крайне нервозном состоянии, был напуган и «все время шептал какие-то молитвы». В таких условиях психологически надломленный студент дал «свидетельства» по делу Литвиненко. В частности, сообщил, что его соученик высказывается за украинский язык богослужений, рукоположение священников исключительно из украинцев по национальности, заявлял о лживости советской пропаганды и виновности СССР в расстреле поляков в Катыни. В конце концов, действия оперработника были признаны правомерными (сам офицер в качестве главного доказательства своей «правоты» напирал на состоявшийся суровый приговор суда)(8).

Михаил Литвиненко отбыл в тяжелейших условиях лесозаготовок 3,5 года («как удалось выжить – этого рассказать просто невозможно», вспоминал он) и был досрочно освобожден по амнистии в 1955 году…

Дмитрий Веденеев, доктор исторических наук

Примечания:

1. Интервью с регентом Митрополичьего хора Украинской Православной Церкви. Часть 1. [Электрон. ресурс]. Режим доступа: //www.pravoslavie.ru/guest/litvinenko1.htm
2. Отраслевой государственный архив СБУ. Ф. 2. Оп. 20. Д. 10.
3. См. подробнее: Веденеев Д. В. Духовные учебные заведения Украины как объект оперативной разработки спецслужб (по документальным материалам МГБ-КГБ УССР 1940-х – 1950-х гг.) // Труди Київської духовної академії. 2015. № 23. С. 244–264.
4. Обзор приведен по: Центральный государственный архив общественных объединений Украины. Ф. 263. Д. 67239 фп. Т. 3, 4.
5. ОГА СБУ. Ф. 16. Оп. 13. Д. 2. Л. 24–28.
6. ОГА СБУ. Ф. 16. Оп. 30. Д. 68. Л. 29.
7. ОГА СБУ. Ф. 16. Оп. 30. Д. 68. Л. 94, 118.
8. ОГА СБУ. Ф. 2. Оп. 20. Д. 10. Л. 18, 110.

Опубликовано: ср, 03/05/2017 - 15:23

Статистика

Всего просмотров 216

Автор(ы) материала

Социальные комментарии Cackle