Пассия не просто красивое богослужение, но и подтверждение тому, что Церковь жива и полна творческих сил. Появляются, и всегда будут появляться, новые чины богослужения. Появляются естественно, без надрыва и указа сверху. И народ Божий понимает и принимает эти новые опыты молитвы, безошибочно отличая фальшивку от подлинника.

Фото: pravosakh.ru

Рядом со Христом был распят разбойник – самый настоящий злодей, один из древних разбойников, каких сегодня и не встретишь. Нынешние злодеи стали респектабельными, кровь льют чужими руками, все больше врут и прячутся по чистым кабинетам. Злодеи времен Христа не боялись выпачкаться, а потому грешили с размахом. Да и расправа с ними была короткой: если поймают – держись. Молитва евангельского разбойника, хоть и благоразумного, но самого настоящего преступника, так трогает, что христиане повторяют ее уже не одну тысячу лет. Некоторые старцы советуют повторять ее как молитву Иисусову: «Помяни мя, Господи, егда приидеши во царствии Твоем». Чтение этой молитвы – одно из духовных упражнений, которое особенно уместно Великим постом, когда весь народ Божий предается богомыслию Страстей и Воскресения.

Эта молитва повторяется довольно часто во время Пассии – великопостной службы, которая вызывает споры и недоумения, так что некоторые священники просто отказываются совершать ее в своих храмах. Что не так с Пассией? Почему некоторые христиане относятся к ней с подозрением? Можно ли совершать это богослужение в православном храме? К Пассии есть вопросы. Найдутся и ответы.

У латинского passio два основных значения: страдание и страсть. Второе значение хорошо известно светскому словарю, так что, когда заводят разговор о чьей-то пассии, имеют в виду романтические отношения между мужчиной и женщиной. Любовь – страсть – страдание. Так сплавились эти слова и их значения, что мы порой наблюдаем взаимный переход: есть старинное выражение «петь страданья», то есть исполнить песню о любви; а вот фразы «кипят страсти» или «накал страстей» и вовсе далеки от лирики, но указывают на высокий эмоциональный градус некоего конфликта. Это слои значений светской лексики. О них следует помнить, потому что в Церкви свой язык, и когда мы говорим о Страстях Господних, разговор требует благоговения и почтительных интонаций.

Страсти Христовы – евангельские события от предательства Иуды до смерти и погребения Спасителя. Это страшные страницы. Когда читаешь Евангелие, кажется, что все происходит такой глубокой ночью, что не видно даже лиц, такой мрак окутывает эту историю.

Страсти Христовы потрясают. Поэтому в раннем средневековье христиане пытались осмыслить эти события не только в богословских текстах и иконописи, но и привлекая язык драмы. Святитель Григорий Богослов написал настоящую поэму о страданиях Господа, изложенную языком и размером гомеровского эпоса. Западные христиане в дни Страстной седмицы устраивали в церквях настоящее действо, мистерию Страстей, когда священники читали по ролям реплики из Евангелий, писалась особая музыка, певцы и музыканты исполняли произведения на тему Страстей, и все это сопровождалось храмовым действом, величественным и впечатляющим.

Не следует торопиться с осуждением «прогнившего Запада». Изначально литература, изобразительное искусство, музыка, театр и даже хореография – это не просто формы досуга, но своеобразные способы осмысления реальности. Мысль – это не только привилегия философов и богословов, но и музыкантов, певцов, художников. Мысль и идею можно не только высказать, описать, нарисовать, но и станцевать. И как водится, любой из этих способов мышления можно довести до абсурда и дискредитировать.

В начале XVII века православные Украины и Белоруссии подвергались серьезным угрозам со стороны католиков. Давление на Православие было не только политическим и экономическим, но и культурным. Один из выдающихся православных деятелей той эпохи, святитель Петр Могила, заметил, что католичество привлекает простых православных эффектностью и зрелищностью своих обрядов, и пассионы Страстной седмицы, проходившие в костелах, производили сильнейшее впечатление на православных крестьян. В качестве противовеса и альтернативы митрополит Петр создал православную версию западного пассиона, которая и прижилась на Украине, а позже была перенесена и в Белоруссию святителем Георгием Конисским.

Конечно же, в Типиконе нет и слова об этом богослужении, хотя устав православной Пассии оформился еще до появления первого печатного русского Типикона. Но известно это богослужение было только на белорусских и украинских землях. Впервые устав Пассии был зафиксирован в издании Цветной Триоди 1702 года, отпечатанной в Киево-Печерской лавре. Этот устав описывал чин совершения Пассии в некоторых монастырях и соборных храмах.

Служили Пассию на малых повечериях на вечернем богослужении по пятницам. Чин был очень простой: перед молитвой «Нескверная, неблазная» хор пел стихиру «Тебе одеющагося», священник открывал Царские врата и на амвоне читал две главы из Евангелия о страданиях Христа и говорил проповедь. После чтения хор исполнял стихиру «Приидите ублажим Иосифа приснопамятнаго». Вот и вся Пассия. Позже эти богослужения были перенесены на воскресный вечер, и уже ближе к двадцатому веку к евангельским чтениям Пассии был присоединен акафист Страстям Христовым.

Широкое распространение Пассии в приходских храмах приходится уже на послевоенное время. Просто это очень красивое и трогательное богослужение, и тот, кто хоть раз бывал на Пассии в хорошем храме, с хорошим хором, с настоящим дьяконом, понимает, о чем я говорю.

Как совершается Пассия в наше время? На воскресной вечерне. В России обычно служат четыре Пассии в посту, в Белоруссии в некоторых храмах могут служить и пять Пассий. Жесткого устава нет.

Мы с вами находимся в привилегированной ситуации, наблюдая, как на наших глазах формируется новый, молодой богослужебный чин.

Воскресная вечерня Великого поста красива и сама по себе. Начинают ее в фиолетовом облачении, а после «Сподоби, Господи» переоблачаются в черное. После пения стихир совершается вход с Евангелием в открытые Царские врата, а потом поется удивительный по красоте прокимен «Не отврати лица Твоего от отрока Твоего». В нашем городе обычно поют его в версии композитора Азеева. Это невероятно красиво! Однако внимательный человек заметит, что этот прокимен чередуется с другим – «Дал еси достояние», который поется тем же напевом, но через воскресенье.

После «Сподоби, Господи», просительной ектении и стихир на стиховне канонарх запевает: «Слава, и ныне глас пятый. Тебе одеющагося светом, яко ризою», и хор начинает петь песнопение, которое является символом Страстной седмицы. Эту стихиру написал святой Феофан Начертанный, талантливый богослов и поэт, которому иконоборцы выжгли на лице глумливые стихи, исчертили лицо шрамами, отсюда и это прозвище «Начертанный». А музыку к этой стихире написал протоирей Петр Турчанинов, известный церковный композитор, друг святителя Игнатия Брянчанинова. Эта мелодия настолько отождествилась со временем Страстной седмицы, что упоминание о ней вы найдете в рассказах Чехова и других русских писателей.

Во время пения этой длинной стихиры священник выносит Евангелие из Царских врат, а перед ним идут дьяконы с кадилами и свечами. Евангелие кладут посередине церкви, и начинается каждение всего храма. В Белоруссии на Пассии принято ставить посреди церкви большое Распятие, так что все богослужение превращается в созерцание Креста.

После пения «Тебе одеющагося» и каждения хор поет первый кондак акафиста Страстям «Возбранный Воеводо и Господи небеси и земли» – песнопение строгое и величественное, оно сразу настраивает на труд созерцания. Чаще всего этот кондак исполняют на музыку композитора Кочановского, но сейчас появились версии современных композиторов, ничем не уступающих предшественникам.

Акафист Страстям Христовым был написан в XVII веке. Первое его издание приходится на 1691 год. В XIX веке этот текст был исправлен и дополнен талантливым богословом и поэтом святителем Иннокентием Херсонским. В его редакции мы и знаем этот акафист. Припевом к акафисту служит молитва благоразумного разбойника: «Иисусе, сыне Божий, помяни нас егда приидеши во царствии Твоем». Обычно этот припев поют всем народом, и от этого служба, действительно, превращается во всецерковное богомыслие Страстей Христовых. Текст акафиста богословски безупречен. Его достоинства в свое время высоко оценил святитель Филарет Московский, хотя и сомневался, что он годится для богослужебного использования.

После чтения акафиста – еще один текст из службы Страстной седмицы – прокимен «Разделиша ризы Моя себе и о одежди Моей меташа жребий». Если у вас хороший хор, вы услышите невероятное по красоте песнопение. Вслед за прокимном идет чтение евангельского отрывка о страданиях Спасителя. Перед чтением и после чтения Евангелия хор поет не обычное «Слава Тебе, Господи, слава Тебе», а страстное: «Слава страстем Твоим, Господи» перед чтением и «Слава долготерпению Твоему, Господи» после.

Обычно после чтения Писания священник говорит проповедь, и это тоже важнейший момент созерцания Страстей. Потом поется сугубая ектения, читается молитва и совершается поклонение Кресту с пением стихиры «Приидите ублажим Иосифа приснопамятного». Далее следует уставное окончание великопостной вечерни с поклонами Ефрема Сирина.

Как видим, современная Пассия сильно отличается от украинского устава 1702 года, и совершенно никаких католических влияний или соблазнов вы в этой службе не найдете. От католиков осталось только латинское слово «пассия», что никак нельзя поставить в укор нашему богослужению, иначе нам пришлось бы отказаться и от латинского слова «антиминс», но мы не воюем со словами.

Церковный народ принял это богослужение. Пассия очень органично встраивается в саму логику Великого поста, цель которого – всецерковное созерцание Пасхи Крестной и Пасхи Воскресения. Читается акафист – настоящее богословие Страстей, подлинная поэзия Креста, и тот, кто слышал этот акафист, наверняка пережил его удивительное воздействие, когда все посторонние мысли просто испаряются, утихают чувства и остается только Крест и ты. И вот строчка, которая является ключом ко всему акафисту:

«Призри убо и на мя, Господи, и порази жестокое сердце мое, да слезами моими омыю грехи моя».

Разве это не постный подвиг, не великопостное усилие и духовное упражнение? Кому пойдет во вред чтение Евангелия, строгого акафиста и проповедь пастыря? Пассия не просто красивое богослужение, но и подтверждение тому, что Церковь жива и полна творческих сил. Появляются, и всегда будут появляться, новые чины богослужения. Появляются естественно, без надрыва и указа сверху. И народ Божий понимает и принимает эти новые опыты молитвы, безошибочно отличая фальшивку от подлинника.

Архимандрит Савва (Мажуко)

Православие и мир