Об украинском автокефальном движении в годы фашистской оккупации.

В предыдущей статье об истории автокефального раскола в Украине 1920-х–начала 1930-х гг. говорилось о ликвидации в ходе незаконных репрессий почти всего «клира» Украинской Автокефальной Православной Церкви, включая и лжемитрополита Василия Липковского. Последний храм УАПЦ в Киеве закрыли в 1935 г. Однако история предоставила автокефалам шанс на возрождение в период оккупации Украины гитлеровскими агрессорами (1941–1944 гг.). Увы, в таком же неблаговидном качестве – ударного инструмента против канонического Православия, и на службе уже не чекистам, а Третьему рейху, вынашивавшему планы полной ликвидации христианства,  «возымевшего дерзость вместо креста Христова признать своим знамением языческую свастику», говоря словами из Пасхального послания митрополита Сергия (Страгородского) от 2 апреля 1942 года…

Православие как основной противник

Уже летом-осенью 1941 г. было принято ряд распорядительных документов немецких ведомств (Главного управления имперской безопасности – РСХА, вермахта, Главного управления полиции безопасности и СД, органов тыла Групп армий), касающихся религиозной политики на оккупированных землях. Особое внимание в них обращалось на регулирование деятельности РПЦ, обреченной в недалекой перспективе на уничтожение как национально-духовная институция.

На первых порах указания оккупантов сводились к тому, чтобы не препятствовать и не поощрять открытия церквей по инициативе населения, культовое имущество передавать жителям только в аренду, не разрешать открытие духовных учебных заведений, предотвратить создание единого религиозного центра, одновременно поощряя создание самостоятельных национальных церквей (в т. ч. украинской), обеспечить политическую лояльность клира, его пронемецкие проповеди, поощрять развитие сект. В апреле 1942 г. в ближнем кругу Гитлер еще раз подтвердил постулаты курса на уничтожение Православия: насильственное дробление Церквей, принудительное изменение конфессионной ситуации на оккупированной территории, запрет на централизованные органы духовного управления, формирование марионеточных религиозных течений.

Главный идеолог Третьего Рейха Альфред Розенберг и Рейхскомиссар Украины Эрих Кох на территории Киево-Печерской лавры. 1942

1 сентября 1941 г. на оккупированных землях создали рейхскомиссариаты (РК) «Украина» и «Остланд». Руководителем первого лично А. Гитлером был назначен славянофоб и украинофоб Эрих Кох, чья жестокая линия управления во многом определила и «церковную политику» на захваченных землях Украины. Об украинском народе Кох на одном из совещаний без обиняков заявил: «Мы освободили его не для того, чтобы осчастливить Украину, а чтобы обеспечить для Германии жизненное пространство и свою продовольственную базу»[1]. Прозрачно вещали о направленности «европеизации» и румынские союзники фюрера: «Румынская и немецкая армии освободили вас. Теперь вы имеете право ходить в церковь. Все на работу – пахать землю и пасти скот»[2].

С 1942 г. наместник фюрера развернул наступление на украинское образование и культуру (остались лишь начальные школы). В начале лета этого же года он издал циркуляр, определивший содержание подконтрольной немцам «религиозной деятельности» – допускалось существование только лояльных рейху конфессий. К первой годовщине нападения Германии на СССР в директиве органам СС и полиции Кох подчеркивал: «Нами допускается любая религия и любое церковное направление, если оно лояльно к германской администрации…», а разногласия между религиозными течениями не допускались как способные нарушить в массах «гармонию, необходимую для общего строительства»[3].

Религиоведы из ведомства Розенберга

Куда более обстоятельной и конъюнктурной  была концепция «религиозной политики» Министерства восточных территорий рейха. О ее содержании, в частности, дает представление докладная записка министру Альфреду Розенбергу (прибалтийскому немцу, отлично знавшему русский язык и литературу) от начальника группы религиозной политики этого ведомства Карла Розенфельдера о перспективах развития конфессионной ситуации в РК «Украина» (20 апреля 1943 г.)[4]. В ней четко обозначалось, что «ослабление Православной Церкви московского направления являлось исходным пунктом и руководящей идеей министерства», а «использование всех сил на востоке в борьбе против большевизма требует и привлечения Православной Церкви» для «создания благоприятного впечатления у верующего населения».

Анализировались основные течения православного направления в оккупированной Украине. Автор записки скептически оценил перспективы «отрубного» от Москвы автокефального церковного движения («последнего оплота украинского национализма»), рассуждая о его нежелательности для рейха в силу тесной связи с «движением национальной независимости Украины», неканоничности, невысокой популярности у верующих и сомнительных моральных качеств части клира и епископата. По мысли Розенфельдера, во главе лояльной немцам Церкви епископы-автокефалы «являются непригодными». Более того, личность Предстоятеля «не должна быть экстремистски настроенным украинским националистом, чтобы избежать насильственных действий против сильного и многочисленного русского элемента на Украине, которые привели бы к созданию кошмарной обстановки». Как желательная кандидатура рассматривался архиепископ Холмский и Подляшский Илларион (Иван Огиенко, 1882–1972[5]) – «образованный европеец германской ориентации», имеющий «безупречное германофильское прошлое, честолюбивый, но прямолинейный и волевой характер, способный «относительно благополучно провести Православную Церковь на Украине через ущелье отделения от Московского Патриархата», обеспечить «гарантию того, что генеральная линия будет соблюдена».

В период оккупации в Украине действовала сохранившая молитвенную и юрисдикционную связь с РПЦ Украинская Православная Церковь (УПЦ, созданная группой архиереев на совещании в Почаевской Лавре 18 августа 1941 г.) во главе с митрополитом Алексием (Громадским, 1882–1943)[6].

Митрополит Поликарп (Сикорский) с чинами СС и германского Министерства по делам восточных территорий

Под влиянием подконтрольного немцам митрополита Варшавского Дионисия (Валединского) относившийся до того к УПЦ епископ Поликарп (Сикорский, 1875–1953[7]) стал на путь раскола и возрождения Украинской Автокефальной Православной Церкви (УАПЦ, созданной и «самораспустившейся» в 1930 г. при энергичном влиянии органов госбезопасности). УАПЦ сразу же установила связь с ОУН (оказывавшей физическое давление на противников автокефалов) и в мае 1942 г. была легализована оккупационными властями. Поликарп заверил гитлеровцев в верности «тысячелетнему царствованию культурнейшей нации мира, возглавляемой великим фюрером ее – Гитлером», стремлении бороться с «жидо-большевистской отравой» и «сопротивлением немецким властям и новому порядку».

УАПЦ развернуло богослужение в часть «наших освободителей», возглашая «многая лета фюреру немецкой державы, чтобы Господь ниспослал ему победу над всеми врагами». Отмечалось, что гитлеровцы сознательно способствуют в подборе «клира» из числа аморальных, слаборазвитых личностей, пьяниц, хапуг и т. п.[8]. Уже в апреле 1942 г. зафронтовая разведка НКВД докладывала, что Поликарп требует от священников УАПЦ призывать в проповедях к добровольному выезду на работы в Германию, записываться волонтерами в германскую армию или на военные предприятия.

Что ждало выехавших, можно судить по спецсообщению 4-го Управления (разведдиверсионная работа на оккупированной территории) НКГБ УСССР от 14 декабря 1943 г. Приводились свидетельства уроженки г. Шостка Александры Малашенко, вывезенной в рабочий лагерь близ немецкого Магдебурга. По ее словам, на предприятии остарбайтеры трудились 12 часов в день, даже за малые провинности они подвергались избиениям, им сулил каторжный лагерь. На одежде обязательно носилась нашивка «Ост», запрещалось общение с рабочими других национальностей, посещение театров и даже проезд на трамвае. В неделю полагалось 2,25 кг хлеба (наполовину из опилок), 50 г прогорклого маргарина, 100 г испорченной колбасы, в обед выдавалсь миска овощного супа. Немало девушек «делались матерями», чтобы попасть в отпуск на родину. Однако когда этот процесс приобрел массовый характер, детей стали отбирать, а женщин отправлять в «больничный лагерь в Польше». В таком лагере в Ильково из 3000 человек за 5 месяцев скончалось до 2000[9].

Углубляя раскол

Особое влияние на процессы в религиозной сфере оккупированной Украины имели непримиримые концептуальные разногласия между Розенбергом как министром восточных территорий и рейхскомиссаром Кохом. Сотрудники Розенберга полагали, в частности, что для «использования Церкви в германских интересах… против большевизма» целесообразно инспирировать «всеобщий Синод или Поместный собор» для создания объединенной Украинской Православной Церкви путем слияния УПЦ и УАПЦ. 

Попытки созвать такой Синод в Харькове (декабрь 1942 г.) и Почаевской Лавре (весна 1943 г.) были решительно сорваны Кохом, равно как и другие «тонкие» проекты Розенберга по манипулированию верующими Украины. Дошло до того, что в мае 1943 г. Гитлер вызвал соперников в свою ставку «для примирения», хотя министр всячески пытался добиться отставки Коха. Успеха встреча не принесла, проект «единой церкви» для Украины остался нереализованным, а локальные военные действия Украинской повстанческой армии (УПА, имевшей широкие контакты с клиром Украинской Автокефальной Православной Церкви) окончательно сняли с повестки дня «соборные» поползновения Розенберга[10].

Ведя дело (в перспективе к ликвидации христианства) и стравливая подконтрольные «конфессии», немецкие «компетентные органы» внушали автокефалам, что сторонники Автономной Церкви (состоявшей в молитвенном единстве с РПЦ) – тайные агенты большевиков, их лидер митрополит Алексий (Громадский) мечтает стать Патриархом после взятия немцами Москвы. А внимание автономистов же обращали на то, что автокефалы (епископ Поликарп (Сикорский), Мстислав (Скрипник), Сильвестр (Гаевский), Никанор (Абрамович) – это «самостийныки», которые ведут дело к построению независимой Украины, сотрудничают с ОУН (что действительно имело место). И тем и другим намекали, что именно их течение рассматривается рейхом как «законное», способное рассчитывать на поддержку.

«Между тем пропасть между Автономной и автокефалистской церковными ориентациями на Украине продолжала углубляться», – писал известный  историк Церкви протоиерей Владислав Цыпин. 1 июля 1942 г. «администратор» Поликарп Сикорский в своем послании к пастве объявил о полном разрыве канонического и евхаристического общения с Автономной Церковью.  В свою очередь Епископское совещание Автономной Церкви еще в окружном послании от 30 апреля 1942 г. охарактеризовало автокефалистов как сектантов-липковцев. Автокефалисты, пользуясь покровительством со стороны оккупационных властей, открывали новые кафедры в Украине, к востоку от советско-польской границы, в Житомире, Виннице, Кировограде, Умани, Смеле, Лубнах… Унаследовав от липковцев и обновленцев приверженность к церковному беззаконию, автокефалисты допускали у себя белый епископат. Четверо из их «иерархов» были лицами женатыми: Михаил (Хороший), которого они поставили на Николаевскую кафедру, а также лжеепископы Лубенский Сильвестр (Гаевский), Винницкий Григорий и Новомосковский Владимир (Малец)»[11].

Отец Владислав далее приводит такие данные: «Соотношение приходов Автономной и автокефальной церквей при этом распределилось следующим образом: в Киевской епархии в конце 1942 г. было 410 приходов у Автономной церкви и 298 – у автокефалистов… в конце 1942 г. в юрисдикции Автономной церкви в Киевской епархии состояло 434 священника, у автокефалистов – 455; но уже в начале 1943 г. Автономная Церковь имела более 600 священников, а автокефалисты свои ресурсы в этом отношении исчерпали к концу 1942 г. и практически не смогли уже увеличить число своих священнослужителей…»

Следует заметить, что еще 14 ноября 1941 г. местоблюститель Патриаршего престола митрополит Сергий (Страгородский) предостерег пастырей, «готовых идти в служение врагам нашей родины и церкви». 8 сентября 1943 г. Архиерейский Собор РПЦ принял особое постановление – «Осуждение изменников веры и Отечества». Речь шла о священослужителях, совершивших государственную измену, которые «дерзают на общей беде строить свое благосостояние», радостно встречают врага, устраиваются на службу к оккупантам, выдают им соотечественников, «жертвуют собой за отечество». Объявлялось, что перешедшие на сторону фашизма клирики и епископы являются «противниками Креста Господня» и будут считаться лишенными сана[12].

В молитве за «лыцаря» фюрера

Во время оккупации в Киеве появилась «Всеукраинская церковная рада» во главе с бывшим полковником армии Украинской Народной Республики (УНР)  Николаем Рыбачуком[13], объединившая «националистические элементы». Сам Рыбачук вошел в Украинскую национальную раду (УНРаду, включавшую свыше 60 известных представителей украинской интеллигенции, среди которых было немало пострадавших от предвоенных репрессий). Сама УНРада в ноябре 1941 г. выпустила ряд показательных программных документов, в которых шла речь и о намерении восстановить церковную жизнь Украины. Однако в тех исторических условиях неизбежными стали подчеркнутая лояльность и верноподданический тон в обращениях к тому же рейхскомиссару Коху. Через него в Обращении Рады выражалась «глубокая благодарность немецкому народу и Адольфу Гитлеру – вождю… великой Германии» за освобождение «героическими немецкими вооруженными силами» Украины, которая теперь займет «достойное место  среди европейских народов». Победы Германии – это и победы Украины, писали лидеры Рады. Высказывалось стремление УНРады принять участие в возрождении  «разоренной евреями и русскими» страны. Подобные же тезисы излагались и в обращении к украинскому народу[14].

Прибывшие из Западной Украины в столицу епископ Никанор[15] и епископ Мстиславский (так в документе, вероятно, имеется в виду Мстислав (Скрипник)) образовали Киевскую епархию Украинской Автокефальной Православной Церкви  (УАПЦ)[16]. Как показал на допросах осужденный в июне 1952 г. к 25 годам лагерей бывший член «Всеукраинской церковной рады» Захарий Биденко, этот орган обратился к Коху и на личном приеме у гауляйтера получил согласие на учреждение Автокефальной Церкви, регистрацию «старых» кадров УАПЦ и сбор церковной утвари и литературы. По предложению Коха в богослужение ввели обязательное поминовение Гитлера по формуле «Вельмиповажного Фюрера й його лицарське військо». Верхушка УАПЦ неоднократно заявляла о полной лояльности к оккупантам[17].

Возникшая в 1921 г. УАПЦ, констатировали в присущей им стилистике документы госбезопасности, «объединяла в себе украинские националистические элементы, попов и мирян, формально ставила своей целью добиться полной независимости, т. е. автокефалии православной церкви на Украине, оторвав ее от влияния Московской патриархии», воспитывала верующих в антисоветском националистическом духе, среди клира УАПЦ – 95 % офицеров, повстанцев, членов бывших украинских некоммунистических партий.  Как отмечалось в директиве НКГБ УССР  от 24 августа 1944 г. № 1618/с  «О церковниках-автокефалистах»,  в  период оккупации «самораспустившаяся» в 1930 г. УАПЦ (что произошло, подчеркивали чекисты, «в результате мероприятий наших органов») активизировала прозелитскую работу. «…Объединив в себе украинские националистические элементы, – говорилось в этом же документе, – попов и мирян, формально ставила себе целью добиться полной независимости, т. е. автокефалии православной церкви на Украине, оторвав ее от влияния Московской патриархии»[18].

Поликарп (Сикорский),  ставший в феврале 1942 г. «предстоятелем» Украинской Автокефальной Православной Церкви, восстановленной на территории  Рейхскомиссариата Украина,  негласно сотрудничал с немецкой спецслужбой[19].  Запрещенный в служении архиерей «высвятил» 16 «епископов» УАПЦ.  Как отмечалось в документе НКГБ УССР, члены клира УАПЦ «в период оккупации… являлись наиболее активными профашистскими агитаторами и пособниками», поддерживали отношения с подпольем ОУН. «Такса» за рукоположение во иерея у «самосвятов» равнялась 1000-2500 рублям[20].

Дмитрий Веденеев, доктор исторических наук

Примечания:

1. Шкаровский М. В. Политика Третьего рейха по отношению к Русской Православной Церкви в свете архивных материалов 1935–1945 годов. М., 2003. С. 307–308.
2. Отраслевой государственный архив (ОГА СБУ). Ф. 60. Д. 83503. Л. 325.
3. Одинцов М. И. Русская православная церковь накануне и в эпоху сталинского социализма. 1917–1953. М.: РОССПЭН, 2014. С. 250.
4. Шкаровский М. В. Политика Третьего рейха по отношению к Русской Православной Церкви в свете архивных материалов... С. 626–631.
5. Уроженец Киевщины, активный деятель Украинской революции и государственного строительства, известный историк Церкви и украинской культуры, культуролог, языковед. Министр просвещения, министр вероисповеданий в ряде правительственных кабинетов Украинской Народной Республики (1919–1920 гг., в эмиграции – до 1924 г.). Сторонник украинизации богослужения и церковной автокефалии. Овдовев, в 1940 г. пострижен в монахи, в том же году стал архиепископом Холмским и Люблинским Польской Автокефальной Православной Церкви. С 1944 г. – митрополит УАПЦ. С 1951 г. – предстоятель неканонической Украинской Греко-Православной Церкви в Канаде, митрополит Виннипегский. Переводчик Библии на украинский язык с древнееврейских и греческих текстов.
6. Выпускник Киевской духовной академии (1908), епископ Польской Православной Церкви с 1922 г. Перед войной – архиепископ Ровенский и Кременецкий РПЦ.
7. Выпускник Киевской духовной семинарии (1898), епископ Польской Православной Церкви с 1932 г. Перед войной – епископ Владимиро-Волынский РПЦ. Возглавляя УАПЦ, получил неканонические титулы «временного администратора» УАПЦ на «освобожденных землях Украины», а затем и титул «митрополита Киевского». В Рейхскомиссариате «Украина» 24 декабря 1941 г. митрополитом Дионисием (Валединским) назначен «Временным администратором Православной Автокефальной Церкви на освобождённых землях Украины». 9-10 февраля 1942 г. на Соборе в Пинске митрополит Варшавский Дионисий благословил возрождение иерархии УАПЦ в Рейхскомиссариате во главе с архиепископом Поликарпом (Сикорским), а архиепископ Поликарп объявил себя «главой Украинской Православной автокефалии». Священный Синод Патриаршей Церкви определением от 28 марта 1942 г. за № 12 на основании государственного судебного дела на него как на «изменника Родины» наложил запрещение в служении. В июле 1944 г. эмигрировал в Западную Европу и поселился в Германии, а в 1946 г. Собором архиереев своей юрисдикции был возведён в сан митрополита. С 1944 г. в эмиграции, умер во Франции.
8. Научный архив  Института российской истории РАН. Ф. 2. Раздел VI. Оп. 9. Д. 5. Л. 14–15.
9. ОГА СБУ. Ф. 60. Д. 83508. Т. 1. Л. 1–3.
10. Одинцов М. И. Русская православная церковь накануне и в эпоху сталинского социализма... С. 251–252.
11. Цыпин В.  Православная Церковь на Украине в годы немецкой оккупации (1941–1944) [Электрон. ресурс]. – Режим доступа:  http://www.mgarsky-monastery.org/kolokol.php?id=570
12. ЦГАООУ.  Ф. 1. Оп. 23. Д. 1642. Л. 25.
13. Рыбачук (Ребачук) Николай Михайлович, офицер армии УНР и майор Войска Польского, участник германо-польской войны 1939 года. В годы войны – сотрудник и резидент разведоргана Абверкоманда-205. В 1950 г. эмигрировал в США, стал священником.
14. ОГА СБУ. Ф. 2. Оп. 3. Д. 5 Л. 251–254.
15. О взглядах Никанора содержатся интересные упоминания в доносе, направленном профессором Костем Штепой (последовательно бывшим агентом НКВД, гестапо и американской разведки с 1952 г. в эмиграции) немецким властям (18 мая 1942 г.). Во время богослужения в Андреевской церкви епископ Никанор, сообщал Штепа, заявлял, что «украинцы существовали уже 20 тысяч лет до н. э. и т. п. Такого рода содержание церковных проповедей вообще характерно для этого течения» (Русская Православная Церковь в годы Великой Отечественной войны 1941–1945 г.: Сборник документов. С. 625).
16. ОГА СБУ. Ф. 13. Д. 462. Л. 7.
17. ОГА СБУ. Ф. 2. Оп. 20. Д. 11. Л. 7–9.
18. ОГА СБУ. Ф. 9. Д. 75. Л. 71.
19. ОГА СБУ. Ф. 9. Д. 75. Л. 72.
20. ОГА СБУ. Ф. 9. Д. 75.  Л. 94.