Рассказ.

В небольшом, но светлом зале социального агентства к 11 утра было относительно мало посетителей. Две женщины среднего возраста и пенсионерка со старинной лаковой сумочкой. Дверь открылась и впустила невысокого представительного мужчину с благородной сединой. Он молча подошел к электронному табло на ножке, взял порядковый номер в очереди и сел рядом с пенсионеркой. Раскрыл книжку с иероглифами и углубился в чтение. Пенсионерка скосила глаза на книжку, потом оглядела мужчину сверху вниз. Было в нем что-то такое нетипичное для места их общего нахождения. Сюда идут просить помощь социально незащищенные или оформлять пенсию по возрасту. Ни на первое, ни на второе обладатель японской книжки никак не тянул. Да и кто сейчас книги читает в очереди. Людей от телефонов не оторвать. Было в этом посетителе что-то такое непередаваемо тонкое, что отличает лорда, одетого в рогожку, от природного пастуха. Окружающие обычно это чувствуют безошибочно, хотя и не всегда могут выразить ощущение точной формулировкой. Пенсионерка покрутила туда-сюда головой в старомодной шляпке, потом не выдержала и поинтересовалась:

– Вы по какому вопросу сюда пришли? – и тут же оправдала свое любопытство: – Если пенсию оформлять, то вам вот туда, в другой кабинет сперва надо зайти.

Мужчина оторвался от книги, изучающе посмотрел на любопытную старушку, как бы размышляя, стоит ей отвечать или нет. Потом всё же сказал: – Мне нужна помощь как отцу-одиночке. Но не уверен, что мне что-то дадут.

Пенсионерка охнула и почему-то не стала задавать вопросы. Отец-одиночка хмыкнул и углубился в чтение.

Но мысли его были далеко от читаемого текста...

...Сандро сколько себя помнил, всегда был целеустремленным. Сыграло ли тут влияние отца, человека амбициозного, или просто звезды как-то особенно мерцали в день рождения – факт неустановленный. Но Сандро четко знал, к чему ему двигаться и какие подводные камни огибать. Знал, что ему нужны языки и интеллект, и напирал на отточку умений и природных талантов. Медленно и верно, потому и достиг желанного – работы на телевидении. Готовил интересные рейтинговые передачи от и до, но сам в эфир не выходил. Куда приятнее осознавать свою всесильность и вовсе не обязательно демонстрировать себя. Так оригинальнее.

Женитьба не входила в его планы, потому что любые узы для творческого человека – это именно кандалы и даже каземат. Попасть легко, а бежать трудно. Дети и прочая лирика тем более не рассматривались изначально. Затрат много, а на выходе все шансы получить ноль или, и того хуже, отрицательную величину.

Женщины интересовали Сандро чисто с физиологической целью. На работе он старался романов не заводить, помня слова отца: «Не надо гадить там, где ешь». Ничего серьезного не должно быть по определению, а любой разрыв на рабочем месте – это отрицательные эмоции, что никак не способствует пользе творческого процесса. При внешних данных Сандро ничего не стоило найти себе легкую разрядку на стороне. Домой к себе он тоже никого не приводил, избегая неприятных эксцессов.

Словом, всё у него было выверено с максимальной точностью. Всё, да не всё.

В информационном отделе работала одна потрясающе красивая девушка Нино. В том, что она была именно в этом статусе, никто из сотрудников и не сомневался. Не было в ней ни малейшего желания выглядеть раскрепощенной или ультрасовременной, что так свойственно остальным
сотрудницам. За глаза ее звали монахиней и не любили. Она и правда была верующей, но при этом никогда не говорила о своих убеждениях и
тем более не навязывала их окружающим. Просто жила себе естественно, без натуги и рисовки. Нино раздражала окружающую публику своей
непохожестью. Было в ней что-то неуловимо превосходящее, что и вызывало у коллег необъяснимо негативную реакцию. Начальство терпело Нино как отличного специалиста своего дела.

Сандро чаще обычного задерживал на Нино свой взгляд при мимолетных встречах и как-то, подвыпив на очередном корпоративе, раскололся:

– Ты единственная, на ком бы я женился. Увы, это не входит в мои планы. У тебя ничего нет…

Хотел еще что-то добавить, но осекся. Эта тирада и так была верхом болтливости при его скрытном, замкнутом характере.

Нино при всех своих достоинствах была из обыкновенной семьи и не могла похвастаться какими-то материальными достижениями. Она не стала добиваться от Сандро законченной мысли – причины ее невписательства в его планы. На нет и суда нет.

Вскоре Сандро на одном из дежурных мероприятий, чем так изобилует жизнь телевизионщика определенного ранга, познакомился с Кети, дочкой видного чиновника, который при всех перестановках правительства ухитрялся сохранять свой пост в целости и неприкосновенности. Кети, видимо, запала на аристократические манеры Сандро и все остальные его плюсы. А он, поразмыслив, решил, что судьба-индейка посылает ему неплохой шанс в лице перспективной невесты. Сандро откинул свое реноме убежденного холостяка и сделал Кети предложение. Потом удачно прошел фейсконтроль у ее папы, и вскоре молодые уже не первой молодости поженились.

Через год у них родился сын, которого пришлось назвать в честь тестя, точнее, его далеко идущих возможностей. Но за прошедшие З65 дней с гаком Кети полностью разочаровалась в своем избраннике и рыдала в трубку папе, изливая поток жалоб.

– Он мерзкий эгоист, который занят только собой, я ему не интересна вообще, в голове одни иероглифы и какая-то японская муть хокку или хакку. Расчетливый, мерзкий педант. Мне хочется сделать ему это самое харакири в горле, чтоб умирал медленной смертью на моих глазах!

Сандро слышал это и внешне не выказывал никаких волнений. Внутри у него было желание как-нибудь побыстрее закончить этот фарс, называемый женитьбой. Но как именно, не мог сообразить что-то изящно продуманное до мелочей.

Вдруг вопли по телефону прекратились. Слезы Кети высохли, и она восторженно рапортовала в трубку:

– Я знаю, что делать. Это будет ему похуже любого харакири или как там у них говорят. Я оставлю ему Бежана. Пусть воспитывает! А я, я еще выйду замуж ему назло!

Сандро подумал, что ослышался, но взбалмошная идиотка, не видевшая в жизни ни одной мало-мальски серьезной проблемы, уже швырнула мобильный на диван и пошла собирать свои вещи.

– Ты не сделаешь этого! Ты мать прежде всего! Это не по-человечески!
– Я сделаю это из принципа. Захочу – рожу себе другого. А вот ты... – Кети не нашлась, что сказать.

Впрочем, последствия остаться с Бежаном наедине и так были вполне красноречивыми.

– Мне хочется, чтоб ты мучился. И это будет! – кричала она. Сандро захотелось стиснуть ненавистное лицо с аляповатой помадой и душить. Но давняя тренировка тщательно контролировать свои действия прежде эмоций и тут пригодилась. Он молчал. Думал, как ответить, чтоб потом ни о чем не пожалеть. Встал перед ним весь его путь, тщательно просчитанный до мелочей и, как итог, маленький комочек с его, Сандро, глазами.

Неимоверная усталость вдруг нахлынула на него, и не было сил что-то отвечать жене, спорить или жонглировать афоризмами, которых он знал превеликое множество. Просто ответил:

– Делай как знаешь.

И пошел на кухню делать свой любимый капучино… При этом он не сомневался, что всесильный тесть сделает все, как уже решила его дочка. Она никогда ни в чем не слышала от отца отказа.

...Так Сандро стал по факту отцом-одиночкой. С телевиденья пришлось уйти и сесть дома с грудным сыном. Еще хорошо, что помогала его мать-пенсионерка, но надолго оставлять младенца с ней было проблематично. Ему пришлось бросить любимую работу, ради чего так расчетливо и кропотливо точно выстраивал все свои действия с более или менее сознательного возраста, и искать временные подработки...

Красные цифры на табло зажглись в очередной раз и показали порядковый номер очереди, которую занял Сандро. Он встал и прошел к окошечку. Протянул документы в прозрачном файле. Девушка пролистала их и спросила:

– Тут указано, что ваша бывшая супруга жива. Обычно суд оставляет таких маленьких детей с матерью, если нет особо важных причин. Вы могли настоять на передаче ребенка матери?

– Да, мог, – ответил Сандро, изучая девушку скучающим взглядом эстета.

– Почему же вы этого не сделали?

– Долго объяснять. Своих не бросают...

Мариам Сараджишвили