Отвечает Андрей Музольф, преподаватель Киевской духовной академии.

Указанный обычай, несомненно, имеет языческие корни, причем данная традиция была характерна именно для язычников-славян. 

Последние полагали, что смерть – это вовсе не исчезновение человека, а лишь отделение его «тонкой» сущности – души от более «грубой», материальной – тела. И в результате такого отделения душа не переносится в какое-нибудь особое место наподобие рая, а продолжает свое обитание на земле, в привычных и родных для нее местах. Естественно, что более всего душа старается находиться на могиле возле своего тела, с которым она была связана во время жизни. В связи с этим родственники умершего приносили продукты на могилу почившего, так как полагали, что именно в этом месте душа находится чаще всего и именно здесь она может «подкрепиться».

Несмотря на то, что, как было сказано, данный обычай имеет языческое происхождение, Церковь не выступает против возможности оставлять еду на могилах усопших. Но не потому, что разделяет указанные выше языческие поверия, а потому, что считает данную практику способствующей проявлению христианской любви: оставленную на могилах еду могут забрать неимущие и таким образом она послужит своего рода милостыней за душу усопшего.

И если мы будем относиться к пищевым приношениям на кладбище именно в таком ракурсе, а не так, как к этому относились наши предки-язычники, думаю, что в этом не будет ничего плохого.