Продолжение.

Тайна «Зайцевского монастыря»

В начале 1945 г. чекисты нанесли чувствительный удар по стефановцам – по материалам агентурного дела «Святоши» в Сталинской (Донецкой) области ликвидировали нелегальный Зайцевский монастырь подгорновского течения (с. Зайцево Горловского района). Его участников осудили по обвинению в причастности к «подпольной антисоветской церковно-монархической организации».  Как говорилось в материалах следствия по делу насельников монастыря, обитель основала в первые же годы советской власти «дочь крупного шахтовладельца – Пыжова Ефросинья Антоновна», создавшая затем «подпольную антисоветскую церковно-монархическую организацию». Она и бывший иеромонах Киево-Печерской Лавры Вениамин (В. Ф. Филиппов) «под видом отправления религиозных обрядов и богослужений» вели работу по «восстановлению монархии»(1). Всего же в 1945–1946 гг. госбезопасность разгромила 7 групп подгорновцев (до 100 участников), арестовав 38 из них, включая 11 «священников» этого течения(2).

Как показала 7 марта 1945 г. арестованная Екатерина (Ефросинья) Гавриловна Пыжова, в Зайцевском монастыре она пребывала с 1923 года. С 8 лет пела в церковном хоре, побывала в Киево-Печерской Лавре, Святогорском монастыре, много читала духовной литературы. В 1923 г. ее отец (бывший шахтовладелец из Константиновки) иеромонахом Михаилом был пострижен в монаха Михаила, брат Петр стал монахом Сысоем, брат Василий – монахом Иоанном.

В показаниях арестованных насельников Зайцевского монастыря довольно подробно описана его внутренняя организация. Как показала монахиня Ольга (Александра Чуйко), монастырь занимал площадь в один гектар, обнесенный забором, с постами охраны, цепными собаками. Насчитывалось до 30 постоянных обитателей. Имелись три жилых дома (в одном из них находилась церковь, при ней жили отцы Серафим и Вениамин), кухня, прачечная, сараи для инвентаря, загоны для скота. Запрещалось посещение кино, театров, «бесовских» учреждений, чтение газет. Монах Вениамин категорически запрещал посещения храмов РПЦ как «еретических».

Богослужение начиналось в 4 ч. утра и длилось до 10 ч., затем – в 17-20 часов. За проступки накладывалась епитимия в 100-500 поклонов. В город выходили только с разрешения священника, по одному, для легализации работали в государственных структурах, заключая между собой фиктивные браки для отвода подозрений в совместном проживании мужчин и женщин (Е. Пыжова состояла в таком союзе с А. Качановым, реально общаясь с ним «как с братом»).

Жили обработкой земли, совместным ведением хозяйства, имели общий стол и имущество, получали пожертвования (в месяц монастырь посещало до 100 человек). Поддерживали общение с нелегальным монастырем старца Якова Широкого в с. Кобыляки. Не приходится сомневаться, что столь длительное существование в сталинскую эпоху в густонаселенном Донбассе подобной закрытой религиозной организации оказалось возможным только в силу неразглашения и поддержки со стороны местного населения. В свою очередь, это может рассматриваться не иначе как свидетельство глубокой латентной религиозности людей даже в период беспрецедентных гонений на веру.

«Сновидения антисоветского характера»

В мае 1945 г. на Сумщине  НКГБ был «вскрыт центр антисоветской церковно-монархической организации «подгорновцев», занимавшихся в период оккупации  «клеветой на советскую власть». 15 января 1946 г. военный трибунал Сумского гарнизона осудил 5 участников группы к 5-10 годам лагерей. Была оправдана лишь некая Анна Забела, «пересказывавшая сновидения антисоветского характера и монархического толка», а также утверждавшая, что «всех, кто не пойдет за подгорновцами, отправят на вечную муку в пекло», а самим «подгорновцам» обеспечена райская жизнь(3).

Однако предпринятый старшими начальниками украинских чекистов анализ оперативной работы последних по «подгорновцам» привел к серьезной критике результатов работы 2-го (контрразведывательного) Управления НКГБ УССР. 23 марта 1945 г. начальник 5-го (антирелигиозного) отдела 2-го Управления НКГБ СССР,  комиссар госбезопасности (генерал-майор) Г. Карпов и заместитель начальника этого же управления Илюшин направили главе НКГБ УССР письмо, целиком посвященное критическому разбору оперативной работы по «стефановцам».

В УССР, отмечалось в документе, широко распространилось «церковное течение т. н. суздальцев», их агитация имеет большой успех среди населения, «число сторонников «суздальцев» до последнего времени продолжает увеличиваться». Для адептов этого течения присущи обвинения Патриаршей Церкви в том, что она «продалась большевикам». «Суздальцы» использовались немцами, отмечали московские чекисты-«религиоведы». Основной «базой» движения служит Сумская область, где действует 14 легальных церквей во главе с «благочинным» Григорием Дудником. НКГБ СССР указывал (как на вопиющее обстоятельство) на ситуацию в Сталинской области, где благодаря распространению «суздальских» общин «в ряде районов полностью парализована деятельность патриаршей церкви», вокруг молитвенных домов «суздальцев» группируются «болящие», «пророчицы», «антисоветский элемент». Негативно оценивалась работа НКГБ УССР – как не предпринявшего надлежащих мер к пресечению деятельности «подгорновцев» – и предлагалось к 10 апреля представить в НКГБ СССР план агентурно-оперативных мероприятий по линии упомянутого течения (к делу не приобщен)(4).

Среди мер, предпринятых в региональных органах НКГБ УССР в ответ на приведенные указания Центра, можно привести разъяснения начальника УНКГБ по Сталинской области полковника Демидова, направленные им местным отделениям УНКГБ 12 октября 1945 г. Документ интересен тем, что представляет собой  своеобразную квинтэссенцию представлений о «церковно-монархическом подполье» в подразделениях спецслужбы тех областей, где упомянутое движение было достаточно активно. «Церковно-монархическое подполье» (ЦМП), писал Демидов, появилось в результате того, что «реакционная часть духовенства и верующих тихоновской ориентации расценила обращение впоследствии патрирха Сергия как предательство и переход церкви на сторону советской власти», ушла в подполье и ведет борьбу с «мероприятиями соввласти и церковью патриаршей ориентации». Оно не признает власти, ее члены не вступают в колхозы, уклоняются от воинской службы и работы в советских учреждениях, «не посещают культурных и увеселительных учреждений».

Сотрудникам НКГБ ставились следующие оперативные задачи:

– направить ранее приобретенную агентуру по линии разработки РПЦ на выявление  нелегальных групп и молитвенных домов течений ЦМП;
– взять в активную разработку «безприходное бродячее духовенство, монахов и монашек, вести их разработку в направлении принадлежности» к ЦМП;
– выявить связи между нелегальными общинами разных территорий;
– ввести в разработку нонконформистов «проверенную агентуру по линии церковников», на основе «компрометирующих материалов» приобрести источники среди «близких связей» активистов ЦМП;
– собирать сведения о деятельности подполья «стефановцев» в период оккупации(5).

О предпринятых органами госбезопасности УССР оперативно-розыскных и следственных мероприятиях против «подгорновцев» дают представление материалы «агентурной разработки № 256 “Скит”» Управления НКГБ по Сталинской области.  Судя по всему, оно было заведено в порядке реагирования на письмо главы НКГБ УССР С. Савченко начальнику Сталинского УНКГБ от 6 декабря 1945 г, где предписывалось активизировать разработку «стефановцев» и до 10 января 1946 г. предоставить в НКГБ УССР план мероприятий.

«Халдеи» – дело тонкое

Упомянутую разработку УНКГБ по Сталинской области «Скит» «по отношению секты “подгорновцев-стефановцев”» завел 12 декабря 1945 г. сотрудник 4-го отделения (антирелигиозного) 2-го отдела (контрразведка) капитан Кныш (11 сентября 1946 г. дело переименовали в «Халдеи»). При этом офицер ссылался на указание НКГБ УССР № 15/Д от 14 февраля 1945 г., согласно которого как раз и заводилось централизованное дело «Скит» по отношению к ИПЦ. Как отмечалось в документе, составленном оперативником Кнышом, «подгорновцы» устраивают нелегальные «сборища», ведут «антисоветскую монархическую пропаганду». Подпольные группы течения имеются в городах Мариуполь, Дебальцево, Константиновка, Макеевка, Дзержинск, в ряде районов области. Назывались и основные выявленные фигуранты разработки: Прасковья Пидчиха (1878 г. рожд.) руководитель подпольной группы, содержательница нелегальной церкви на станции Сталино; Петр Тонкачев (1896 г.) псаломщик «подгорновской церкви»; Конон Сердюк (1886 г.), староста «подгорновской церкви» в период оккупации(6).

К тому времени, как показал на допросах арестованный бывший руководитель «подгорновцев» области и «священник» на станции Мушкетово Леонтий Фурдыло, в регионе имелись достаточно многочисленные общины: до 300 в областном центре Сталино и пригородах, до 200 в индустриальной Макеевке, около 200 в Дебальцево, до 100 в Мариуполе, всего – несколько сотен верных подгорновского течения(7).

Как докладывал 11 января 1946 г. С. Савченко начальник УНКГБ Демидов, проведенными агентурно-оперативными мероприятиями «вскрыто» подполье «подгорновцев» области, установлены личностьи 87 участников, расположение 6 нелегальных молитвенных домов. В основном адептами течения являются бывшие кулаки, «активные немецкие пособники» в период оккупации, отбиравшие ранее конфискованное у них имущество и «восхвалявшие немецкую власть». Немалая часть активистов течения прошла через упомянутый Зайцевский нелегальный монастырь.

В деле приводились многочисленные высказывания «подгорновцев» (включая «болящих» и специфический «бродячий элемент»), характеризующие их взгляды на общественную и религиозную жизнь в СССР. Они крайне враждебно относились к РПЦ как к «церкви антихриста», «коммунистам». Распространялись апокалиптические слухи о скором голоде и людоедстве, приходе «саранчи с железными клювами, которая будет клевать грешников». «Праведников» спасет пришедший «с Востока долгожданный царь Михаил». Утверждалось, что «Стефана Подгорного замучили коммунисты»(8).

По мнению УНКГБ, руководителем подполья выступала Анна Вылгина, ранее проживавшая в нелегальном Зайцевском монастыре. А. Вылгина («близкая связь» осужденной игуменьи монастыря Е. Пыжевой)  и монахиня Олимпиада (Мария Вылгина) получают письменные указания («о сохранении кадров подгорновцев») из ссылки от ранее осужденной Ефросиньи Пыжевой, бывшего авторитета «подгорновцев» области.

В Ясиноватой, отмечалось  в докладе, усилиями агентов «Петровой» и «Ясной» выявлен «замаскированный молитвенный дом» в жилище отбывшей ссылку Серафимы Збарацкой (1895 г. рожд.). Как отмечали источники УНКГБ, Збарацкая с детства окормлялась в Святогорском монастыре, в период оккупации содержала дом для собраний подгорновцев, лично «допускала антисоветские выпады», распространяла слухи о введении монархии после войны, призывала игнорировать политические мероприятия советской власти(9).

В поле зрения чекистов пребывал и Илья Фурсов (1898 г.), бывший насельник Зайцевского монастыря, содержатель молитвенного дома в райцентре Авдеевка, куда ходило до 15 подгорновцев, там содержались церковная утварь, иконы, проживали «болящий Андрюша» и «разные бродячие лица». По словам агента «Соколовой», А. Фурсов категорически не признавал каноническую церковь, где, по его словам, «служат священники советской власти», предрекал восстановление монархии(10).

Однако особое внимание было уделено разработке Прасковьи Пидчихи, содержательницы молитвенного дома на станции Сталино. Дом молитвы она организовала еще в 1929 г., пребывала под судом. Ее сын Анатолий был осужден на 20 лет каторжных работ за участие в гитлеровском карательном формировании. Как отмечалось в документе дела «Скит», дом молитв «оборудован 76 иконами, 12 лампадами, посредине дома лежит плащаница, стены увешаны портретами Стефана Подгорного и других монахов, имеется большое количество церковной литературы. При доме имеется келья, где проживают прислужники и ютится бродячий элемент». По словам агента «Поляковой», П. Пидчиха запретила своей внучке играть с другими детьми, посещать детский сад с «нехорошими детьми, с антихристами гулять не разрешаю». Дом посещало до 20 «стефановцев», которые сообща молились за Стефана Подгорного и царскую семью, репрессированных членов общины(11).

14 января 1946 г. Сталинское УНКГБ провело операцию по задержанию актива «стефановцев» региона, для чего выделялись 58 оперработников (под общим руководством начальника контрразведывательного отдела УНКГБ Глазкова), технические сотрудники и сотрудники наружного наблюдения, понятые,  создавалась следственная группа.

Задержанных при этом «болящих» и юродивых предписывалось сдать в дом инвалидов. По ходу операции предполагалось через «лояльных настоятелей и проверенную агентуру» развернуть разъяснительную работу в храмах РПЦ об «антисоветской сущности подгорновцев». Всего в камеры водворили 21 задержанного, обеспечив их внутрикамерной агентурной разработкой. В марте арестовали навещавшую «стефановцев» Донбасса «матушку из Богодухова» – монахиню Валерию (Лукию Гапотченко, 1880 г. рожд.)(12).

К 17 марта 1946 г. по делу «Скит» (переименованному, как уже отмечалось, в «Халдеи») оперативно выявили 37 участников течения «стефановцев».  19 человек (участников церковного подполья с 1923–1928 гг., как утверждали чекисты), арестованных по делу «Скит», были осуждены по ст. 54-10, 54-11 УК УССР.  Остальные фигуранты находились в преклонном возрасте, и материалов для их дальнейшей разработки не имелось. В связи с этим дело «Халдеи» в сентябре 1946 г. прекратили.

К 1947 г. НКГБ УССР арестовал 36 «подгорновцев», включая 11 их «священников» и весь, по терминологии чекистов, «руководящий состав» течения. Однако на учете (лишь на республиканском уровне) по-прежнему состояло 55 активистов течения. Руководство отдела «О» МГБ УССР ставило перед подчиненными в профильных подразделениях областных УМГБ задачи выявления через создание агентурных позиций и задержание авторитетов течения, разложение его общин посредством компрометации «священнослужителей» перед рядовыми членами «подгорновских» групп(13).

Несмотря на активные розыскные мероприятия и судебные приговоры первых пяти лет реализации дела «Халдеи», «стефановцы» сумели сохранить подпольные позиции. В приказе МГБ УССР от 22 ноября 1950 г. № 0075 указывалось на слабую разработку дела «Халдеи», в результате чего в одной только Сумской области насчитывалось 11 групп со 130 участниками.  Как констатировала справка МГБ УССР о нелегальных «церковно-сектантских общинах» республики (25 января 1950 г.),  по УССР на оперативном учете состояло 15 групп этого течения численностью не менее 200 адептов(14). Помимо централизованного дела агентурно-оперативные разработки завели те УМГБ республики, где были выявлены неподавленные общины «стефановцев».

Разработка «Святогорцев»

В середине 1952 г. Сталинское УМГБ вело дело «Скорпионы» на «церковно-монархическое подполье подгорновцев», по которому проходило до 20 человек во главе с Прасковиею Плуталовой (1912 г. рожд.) и «проповедником» Никифором Костиным (1887 г. рожд.). При этом в среду нелегальной общины была введена квалифицированный агент «Мирная», в прошлом – насельница упомянутого нелегального Зайцевского монастыря «подгорновцев».

Благодаря ей, в частности, были получены сведения о нелегальных собраниях общин, местах хранения религиозной литературы и утвари, методах конспирации «стефановцев»(15).

Позднее к этому добавилась агентурная разработка «Святогорцы» на группу стефановцев Анастасии Тонконоженко и Федора Красюка,  к которой привлекли и опытных маршрутных агентов (общавшихся с подпольем подгорновцев Харьковской, Ворошиловградской, Сумской областей и других регионов СССР) «Шестую» (Сталинское УКГБ) и «Острую» (Харьковское УКГБ), пытавшихся установить связи  подгорновцев  Украины со старцем Макарием (Хвостовецким) и другими авторитетами «церковно-монархического подполья» (ЦМП), что уединенно проживали на Кавказе близ Сухуми(16).

УМГБ Сумской области завело дело «Фарисеи», по которому в общину «подгорновцев» ввели опытного агента «Соломина», сына «благочинного» «подгорновцев», осужденного еще в 1930 г.  Отметим, что к июню 1951 г. в этом регионе имелось наиболее многочисленное подполье «подгорновцев» – 11 групп с примерно 130 участниками (17).  Изюмский горотдел МГБ Харьковской области  вел агентурное дело «Мракобесы» на группу «стефановцев» Ивана Курило, утверждавшего, что «большевики – это львы, стоящие на пути веры», распространявшего слухи о скорой гибели СССР и восстановлении монархии. Подгорновец  Петр Федченко трезвонил  о скорой войне и победе США и Англии над СССР. Всего по Харьковской области разрабатывалось 3 группы «стефановцев» численностью до 50 человек(18).

Дмитрий Веденеев, доктор исторических наук

Примечания:

1. ОГА СБУ. Ф. 65. Д. 10822. Л.129.
2. ОГА СБУ. Ф. 3. Оп. 261. Д. 2. Л. 116.
3. ОГА СБУ. Ф. 65. Д. 10822. Л. 129–130.
4. ОГА СБУ. Ф. 2. Оп. 27. Д. 4. Л. 3-3об.
5. ОГА СБУ. Ф. 65. Д. 10822. Л. 25–25 об.
6. ОГА СБУ. Ф. 65. Д. 10822. Л. 3–4.
7. ОГА СБУ. Ф. 65. Д. 10822. Л. 29
8. ОГА СБУ. Ф. 65. Д. 10822. Л. 102–104.
9. ОГА СБУ. Ф. 65. Д. 10822. Л. 100.
10. ОГА СБУ. Ф. 65. Д. 10822. Л. 101.
11. ОГА СБУ. Ф. 65. Д.10822. Л. 101 об.
12. ОГА СБУ. Ф. 65. Д.10822. Л. 108–124.
13. ОГА СБУ. Ф. 3. Оп. 261. Д. 2. Л. 115–116. 
14. ОГА СБУ. Ф. 3. Оп. 261. Д. 2. Л. 157; Д. 1, Л. 74.
15. ОГА СБУ. Ф. 3. Оп. 261. Д. 2. Л. 198. 
16. ОГА СБУ. Ф. 2. Оп. 21. Д. 15. Л. 34.
17. ОГА СБУ. Ф. 3. Оп. 261. Д. 2. Л. 162; Оп. 261. Д. 1. Л. 74.
18. ОГА СБУ. Ф. 3. Оп. 261. Д.2. Л.56, 111.