4 августа 2003 года преставился митрополит Антоний Сурожский, меня всегда привлекал образ его мыслей, потому мне и захотелось написать о нем несколько слов.

В творчестве владыки Антония я бы выделил две основные черты: современность и консервативность. Казалось бы, это взаимоисключающие друг друга категории, но в личности известного Сурожского епископа они гармонично переплелись. Все, о чем он говорил, характеризуется глубокой продуманностью. Думаю, что никто не станет спорить, что каждое слово владыка буквально проживал, что он никогда не говорил просто так. Его слова, проповеди, беседы – результат длительного духовного и умственного труда. Современность мысли владыки Антония выразилась в его понимании проблем человека и общества ХХ, да и XXI века. Он не отворачивался от мира в гордой самоизоляции и осознании собственного избранничества, он всегда был открыт к диалогу, но при этом всегда оставался в рамках православной традиции и здорового консерватизма.

Кто-то, бывает, критикует владыку за отсутствие у него обращения к святоотеческой мысли и полагание на свои собственные умозаключения, но это на самом деле не так. Я не претендую на глубокое и всесторонне понимание творчества Антония Сурожского, но из того, что сам читал, могу сделать вывод: владыка глубоко знаком со святоотеческой мыслью, просто, подобно большинству из нас, не обращается к ее прямому цитированию. В нем можно обнаружить сам дух святых отцов. Вообще если мы проследим историю православного богословия, то несложно заметить, что ее «золотой» эпохой был период примерно до VIII века и, чем дальше, тем оригинальность мысли становится все более редкой, при этом ретроспективное оборачивание вспять все более популярным. Постепенно авторитета и даже сакральности святоотеческой мысли придает ее древность. Конечно, за пределами VIII века есть и созерцательная аскетика прп. Симеона Нового Богослова, и паламитские споры, и дискуссия с латинянами, да и русская религиозная философия, только вот прежней «плотности» и насыщенности мысли уже не наблюдается. Частично это обусловлено во многом довольно подробно разработанным богословием с устоявшейся терминологией, но и фактор неподвижной «фиксации» святоотеческого предания здесь также очевиден. Нельзя сказать, что владыка Антоний в данном случае сделал какой-то прорыв, но во всяком случае он не просто цитировал мысли древних отцов, а старался размышлять самостоятельно, не выходя за рамки Предания учитывать и вызовы современности. Именно в этом мне видится его безусловная заслуга.

Давайте обратимся к примеру. Одной из моих любимых тем является миссионерство и все, что с ним связано. История Церкви нам может много рассказать о различных миссиях, где, либо специально подготовленные люди, либо энтузиасты, обучавшиеся на собственном опыте, несли Благую Весть тем, для кого Она еще не была открыта. Есть мнение, что миссия как раз исключительно удел избранной кучки богословов, способных «железобетонной» аргументацией и правильно выстроенной диалектикой подтолкнуть принять православие тех, кто еще не принадлежит Церкви. Однако, если мы посмотрим на существовавшие миссии, то несложно будет увидеть, что одним из решающих (если не самым решающим) факторов их успешности был личный пример жизни самих миссионеров. В этом плане не существует универсально применяемых методологий и практик, ведь речь идет о человеке с разносторонностью его взглядов, культуры, проблем, скорбей и радостей. Вот и владыка Антоний нам напоминает, что «миссионерство» – термин иностранного происхождения, который на русский язык лучше всего перевести как «посланничество». А ведь правда, что даже такое незначительное уточнение уже заставляет нас переосмыслить саму суть миссионерства. «Посланничество наше особенного рода, – говорит владыка, – не как политических посланников, которые стараются «наладить» какие-то дела, а посланников Божии, которых Он посылает для того, чтобы быть Его свидетелями. Миссионерство заключается не в том, чтобы обращать людей в ту или другую веру, в то или другое вероисповедание, а в том, чтобы людям открыть путь к Богу, и это – самое основное». Здесь важна не витиеватая диалектика, а свидетельство того, что мы реально встретили Бога, Бога, не отделенного от нас непреодолимой бездной Своего могущества, а Бога воплощенного, любящего нас без всякого предела и этой любовью ради нашего спасения воплотившегося и восшедшего на Крест. Свт. Григорий Палама призывает оставить нам боязнь о грехах, ведь теперь они отпускаются, оставить ужас, перед тем, что нам угрожало, потому что с получением обещанного нам, мы становимся Божьими сыновьями и наследниками. Подобная мысль у владыки Антония выражена такими словами: «Мы боги по призванию. Разница между нами и Богом в этом процессе достижения обoжения в том, что мы можем быть богами по приобщению, не по природе, подобно тому как Христос стал человеком, приобщившись нашей природе, будучи Сам по Себе Богом. Мы укоренены в этом действии Божием, в этом творческом слове Божием, обусловленном Его волей и любовью». Вот о чем должен свидетельствовать настоящий миссионер, а не просто пытаться профессиональными уловками «заткнуть» оппонента «за пояс».

Антоний Сурожский говорит, что за прошедшие столетия, в богословии мы многое передумали. Как я отметил выше, для нас сама древность сакрализируется, мы дорожим святостью авторитета отцов, но, отмечает владыка, внешний человек каждому из нас может задать справедливый вопрос: «А что благодаря этому переменилось лично в тебе?». Это ведь самое важное в миссии, с этого и должно начинаться наше свидетельство Евангелия. Встречая нас, люди должны видеть не мертвую оболочку, а живого человека; говорить себе: «Я хочу стать христианином не потому что другие христиане как-то удачно (или правильно) верят, а потому, что они стали для меня иконой, они действительно встретили Живого Бога. Я увидел в них то, что никогда не видел и даже о существовании чего не подозревал». Давайте еще раз внимательно вчитаемся в слова владыки Антония: «Я думаю, что одна из самых основных проблем нашего времени заключается в том, что столетиями мы преподавали людям учение, но не обязательно открывали перед ними жизнь, которая в этом учении, потому люди и уходят от Церкви, что какое им дело до разницы в вероисповедании, в понимании Святой Троицы, в том или другом. Я хочу встретить Бога, а не Его описание, я хочу Живого Бога, а не мертвую икону».

Владыка Антоний хотя и умер в самом начале XXI века, но четко и ясно осознавал, что в наступающем столетии задачей христиан, в плане миссионерства, является умение открывать Бога другим через себя. В противном же случае, в обществе тотального релятивизма, христианство превращается в одну из религий, точек зрения, философий, но не являет Тело Христово, не являет Истину. Прожив практически четверть XXI столетия, мы становимся свидетелями сбывающихся слов Антония Сурожского. Он не был ясновидцем или пророком, он просто умел думать глубоко. Думаю, что каждый из нас, в повседневном общении, с определенным постоянством сталкивается с проблемой безразличия людей к вопросам веры, религии, конфессиональной принадлежности. Проблема кроется не только в самом обществе, но и в нас, современных христианах – людях, еще не научившихся свидетельствовать о Христей своей жизнью. «А если они (т.е. внешние люди) встречают человека как Серафима Саровского, Сергия Радонежского, Феофана Затворника, тогда вопроса нет, стоит посмотреть на них и знать, что в них есть нечто, чего нигде раньше они не встречали. Вот в чем миссия», – подытоживает владыка Антоний.

Читать нужно и Священное Писание, и творения святых отцов, но иногда стоит браться за творчество таких людей как митрополит Антоний Сурожский, ведь именно в их сочинениях можно найти проблематику и ответы на вопросы, беспокоящие современного человека.

Протоиерей Владимир Долгих