«Иконография ангелов» – уже в самом этом словосочетании есть некое противоречие. Иконография – это ведь начертание образа. «Воспроизведение» образа Господа Иисуса Христа, согласно мысли святых отцов, обусловлено и оправдано тем, что Спаситель воистину воплотился, имел земной образ и, соответственно, был изобразим. Но как можно воспроизвести в художественном образе бесплотного невидимого Ангела?

Собор Архангелов. Миниатюра рукописи. Византия. XI век. Греция. Афон. Дионисиат

Символы

Конечно, в Священном Писании упоминаются явления Ангелов в некоем образе. Так, Иисус Навин видел Архангела Михаила как воина с мечом (Нав. 5:15), жены-мироносицы после Воскресения Христова на Гробе Господнем увидели юношу, облеченного в белую одежду (Мк. 16:5) и т. д. Но эти явления индивидуального характера (хотя и они тоже так или иначе отражены в иконографии) были именно видениями, каждый человек их видел по-своему. С помощью таких явлений нельзя решить проблему изобразимости невидимого ангельского мира. Так как же воспроизвести невидимое?

И здесь на помощь художнику приходят символы. Как пишет Дионисий Ареопагит в своем труде «О небесной иерархии»: «Все действия, принадлежащие небесным существам, по самой их природе, нам преданы в символах» [1]. Потому что наш земной ум может подняться к созерцанию небесных иерархий только посредством символа.

В первохристианские времена Ангелов изображали в основном участниками Священной истории и так же, как прочих персонажей, т. е. как людей. Понять, что перед нами именно Ангел, можно лишь из контекста самого изображения.

Явление Ангела Валааму. Роспись римских катакомб на Виа Латина. IV век

Нимб и крылья

По всей видимости, для первохристианских времен такие ныне привычные и общепринятые атрибуты, как нимб и крылья, вызывали негативную ассоциацию с языческими культовыми изображениями (а ведь нимб присутствовал как в античной эллинистической языческой традиции, так и в зороастризме, индуизме и других религиях). И лишь спустя некоторое время образ Ангелов в христианском искусстве принял привычный для нас облик.

Символика нимба и крыльев для большинства христиан понятна. Впрочем, можно напомнить. «Что же касается до сияния в виде кружка, которое делается на иконах святых, то оно указывает на благодать, сияние и действенность в них безначального и бесконечного Бога», – пишет свт. Симеон Солунский [2]. Крылья же символизируют полет и скорость, что в контексте служения Ангелов как вестников воли Божьей тоже довольно ясно.

Ангельские одежды

Касательно одежды и предметов – все несколько сложнее.

Нужно отметить, что символика иконописи всегда основывалась на реалиях культуры, в которой создавалась (в данном случае на реалиях позднеримской и византийской культуры). Например, предметами, связанными с императором и его двором, проще всего символизировать такие понятия, как власть и могущество. Любой человек в Византийской империи сразу улавливал ассоциацию, и риск неверной трактовки символа сводился к минимуму. Такая проблема возникла намного позже, когда значение тех или иных предметов византийской культуры и быта стали забываться. Только тогда появляются альтернативные толкования (порой весьма нелепые), что мы можем наблюдать и в наше время.

Итак, Ангелы – это посланники, служители и вестники Царя Небесного, и чтобы передать все величие их чина, позднеримские/византийские художники, как мы уже отметили, обращались к образам земного царства. Таким образом, пышный придворный церемониал византийского двора нашел свое отражение в христианской иконографии, и вот Ангелы уже предстают пред нами в ризах ромейских придворных сановников и военачальников. Конечно, времена меняются, и сейчас было бы неразумно изображать ангельский чин в костюмах госчиновников или в парадной форме представителей Министерства обороны (хотя это и являлось бы наиболее адекватным «переводом» византийской иконографии на современный язык). Но отношение к правителям и госслужащим в наше время разительно отличается от отношения к власть имущим в древности. Вот для античного и средневекового сознания «осовременивание» реалий Священной истории и духовного мира – вещь вполне обыденная (даже в эпоху Ренессанса в Западной Европе допускалось в религиозной живописи использовать современные для художника костюмы).

Ангелы в хитонах и гиматиях. Фрагмент византийской мозаики VI века из базилики Сант-Аполлинаре-Нуово в Равенне. Италия

Основной ангельской «униформой» были одежды античной аристократии – хитон, гиматий и хламида. Нелишним будет напомнить, что хитон – это нижняя одежда наподобие подрясников духовенства, гиматий – это плащ, в который заворачивались поверх хитона (у римлян аналогом гиматия была тога), а хламида – по сути, тоже плащ, но в него не заворачивались, а носили на плечах, застегнув пряжкой (или просто завязав концы) на плече или груди. Это сочетание нижней и верхней одежды в античном мире сохранялось довольно долго, хотя фасон этих элементов мог меняться до неузнаваемости.

Архангел Михаил в хитоне и хламиде. Византийская мозаика XII века из монастыря Дафни. Греция

Так, хитон, в зависимости от своей длины, наличия разрезов, рукавов – широких или узких, коротких или длинных, нашивок и других деталей, мог называться по-разному: далматика, скарамангий, дивитисий, коловий и т. д. На определенном этапе развития византийской культуры одновременно могли одевать два хитона различных фасонов (что, кстати, сохранилось до сих пор в ношении богослужебных одеяний: епископы надевают саккос поверх стихаря, хотя и то и другое одеяние происходит от хитона).

Хламида, как уже говорилась, – это род плаща в виде накидки на плечах. Она была довольно широкой. На хламиду в районе груди нашивался четырехугольник ткани, который по цвету отличался от самой хламиды – т. н. тавлион. Цвет хламиды и тавлиона мог указывать на место его носителя в придворной иерархии. Наиболее почетным цветом тавлиона был золотой. Хламиду же пурпурного цвета с золотым тавлионом мог носить только император.

Для военных был предусмотрен похожий плащ, который назывался сагий. Он отличался от хламиды только легкостью и меньшими размерами. На него тоже у высших чинов нашивался тавлион. Сагий более характерен для икон Архангела Михаила, который как Архистратиг (главнокомандующий) Небесного воинства изображался двояко – либо в наряде служителя Царя Небесного (об этом мы говорили выше), либо в доспехах византийского полководца, с сагием на плечах.

Явление Архангела Михаила Иисусу Навину. Архангел в доспехах с накинутым на плечи сагием. Миниатюра византийской рукописи X века. Ватиканские библиотеки

Следующим интересным атрибутом одеяний Ангелов является лор – парадное облачение византийских императоров и самых высших придворных (не случайно этот атрибут присутствует в изображениях высших ангельских сил). Аксессуар представлял собой длинную широкую полосу ткани, замысловато задрапированную на фигуре. В особо торжественных церемониях его надевали вместо хламиды.

Архангел Михаил в хитоне и лоре. Византийский мраморный рельеф XIII века. Германия. Берлин. Музей Боде

Лор происходит от одежд римских консулов. Консулы, как и все граждане Рима, носили тогу, но, в отличие от других римлян, их тога украшалась широкой пурпурной каймой. Драпировка тоги была целым искусством, но со временем неудобная тога уменьшилась в размере, и драпировали ее более простым способом (хоть при этом украшения были значительно пышнее). Этот вариант консульской тоги стал называться трабеей. Она уже целиком была пурпурной и расшивалась различными орнаментами.

Консул, облаченный в трабею. Римский рельеф VI века. Великобритания. Лондон. Музей Виктории и Альберта

С течением времени и сама трабея сузилась и эволюционировала в некое подобие шитого золотом и украшенного драгоценными камнями шарфа, тогда же и стала называться лором (λωρος – по-гречески означает «лента»). Драпировался лор, как уже говорилось выше, довольно сложно: его передний конец свешивался с груди вниз почти до подола, а верхний крестообразно оплетал грудь и спину, выходил из-за спины и перебрасывался через левую руку.  Это чисто историческое римское одеяние удачно вписалось в систему ангельской иконографии еще и потому, что в Писании можно встретить такое видение Небесных Сил: «И вышли из храма семь Ангелов… облеченные в чистую и светлую льняную одежду и опоясанные по персям золотыми поясами» (Откр. 15: 5–6).

Архангел в хитоне и лоре упращенного образца. Византийская мозаика XII века из Палатинской капеллы. Италия. Палермо

В Византии на этом варианте не остановились, и лор эволюционировал дальше в направлении упрощения. В конце концов он стал представлять собой несколько частей: оплечье (в виде широкого воротника), полосу, свисающую с груди, и более длинную, свисающую со спины, также огибающую талию и переброшенную через левую руку.

Иногда в одной и той же композиции переходного периода можно наблюдать Ангелов в разных вариантах лора. Самый характерный и интересный пример – мозаика XII века в куполе Палатинской капеллы – дворцового храма сицилийских королей, выполненная византийскими мастерами.

Символы власти

Головы Ангелов увенчаны диадемой. В своем изначальном античном значении диадема – это не женское украшение из бриллиантов, каким мы ее знаем, а всего лишь лента, повязанная вокруг головы. Собственно, белая лента в эллинистическое время считалась одной из царских регалий. К тому же она была одним из атрибутов жрецов.

Эллинистическая монета с изображением царя Антиоха III в диадеме. III-II век до Р.Х. Британский музей

В позднеримскую эпоху императоры также стали носить диадему, которая расшивалась жемчугом и драгоценными камнями.

При этом в центре диадемы надо лбом обычно размещался самый крупный камень. Именно эту диадему с развивающимися концами лент (называемых в русской традиции тороками (тороки-ремни)) мы и видим в иконографии Ангелов.

Архангел Гавриил в диадеме. Фрагмент византийской иконы XII века. Египет. Монастырь св. Екатерины на Синае

Когда же античное значение этого аксессуара забылось, на Руси появились наивные попытки его вольного истолкования. Но даже сейчас в популярной литературе по  «богословию иконы» можно прочесть такое: «Тороки (слухи) – ленты в волосах Ангелов, символизирующие слушание ими Бога».

Трудно понять, почему ленты на голове должны символизировать «слушание», тем более что это никак не отражено в византийской письменности. Да и нелогично сводить функции одного из древнейших символов власти к антенным, принимающим сигнал.

Случается и другое: центральный камень в диадеме (обычно ромбовидной формы, который можно встретить на некоторых иконах) называется «третьим глазом» и символизирует уже не «слышание», но «видение». Это явно влияние восточных мистических практик. Ещё приходилось слышать, что концы лент – это почему-то молнии…

Но все же диадема – символ власти и священного служения (поскольку, помимо царей, в древности диадему имели и жрецы).

В руках Ангелов мы часто видим жезл – еще один из символов власти. Он также имеет место среди регалий византийского двора. Жезлы той или иной конфигурации имели не только императоры, но и придворные чины, например, силенциарии (церемонимейстеры).

Ангел с жезлом в сцене поклонения волхвов. Византийская мозаика XII века из монастыря Дафни. Греция

Жезл мог быть как в виде скипетра – длинной трости с богато украшенным навершием, так и в виде лабарума. Лабарум – древний римский воинский штандарт. Он представлял собой древко с поперечной перекладиной, с которой свисал прямоугольный кусок ткани. На лабарумах Ангелов часто изображается троекратное: «агиос» – «свят» (что напоминает нам о непрестанном ангельском славословии: «Свят, Свят, Свят Господь Саваоф! Вся земля полна славы Его!» (Ис. 6:3).

Как и в случае с диадемой, смысл жезла постепенно забывается, и уже в поздних русских «иконописных подлинниках» жезл именуется мерилом, что иногда трактуется как «символы измерения чистоты человеческих душ, отошедших в вечность».

Архангел с лабарумом и державой. Византийская мозаика XI века из Софийского собора. Киев

Третий символ власти, присутствующий в иконографии Ангелов, держава – шар, который у римских императоров означал власть над Вселенной. Часто держава в руках Ангелов украшена крестом или монограммой Христа, тем самым напоминая, что сила и могущество Ангелов даны Господом.

И этот символ на средневековой отечественной почве, после падения Византии и потери связи с древним античным наследием, утратил свой изначальный смысл, в некоторых поздних источниках стал именоваться «зерцалом» (зеркалом) и получил очередное произвольное толкование: «В византийской и древнерусской иконографии изображение прозрачной сферы в руках архангела; символ предначертания, предвидения, переданного архангелу Богом» [3]. Как видим, если диадема внезапно стала «играть роль» антенны, то держава теперь выступает чуть ли не хрустальным шаром для гадания. Есть еще одно странное толкование: оказывается, «зерцало» – это «прозрачный шар-сфера, посредством которого ангелы могут созерцать отражение Бога, не смея взирать на Него»…

В греческой мифологии встречается известный аналог – зеркальный щит Персея, которым он пользовался, чтобы, сражаясь с горгоной Медузой, уберечься от ее смертоносного взгляда. Вот только причем здесь Ангелы и Господь?

Стоит напомнить, что символы иконы создавались с целью облегчить понимание простому человеческому разуму реалий невидимого земным взором Царства Небесного, а не для того, чтобы окутать все мистическим туманом.

Отметим, что для «расшифровки» символики иконы фантазии не нужны, следует всего лишь понимать контекст эпохи, в которую то или иное символическое значение ей приписывалось. Такое знание не оставляет места досужим псевдоблагочестивым вымыслам.

Дмитрий Марченко

Примечания:

1. Святой Дионисий Ареопагит. О небесной иерархии. Гл. 1, 3. СПб.: Сатисъ, 1995.

2. Писания святых отцов и учителей Церкви, относящиеся к истолкованию православного богослужения. Т. III. СПб, 1857.

3. Языкова И. К. Богословие иконы. М.: Общедоступный Православный Университет, 1995.