В изобилующей драматическими страницами истории православия на землях Украины особое место занимают расколы и нестроения, вызванные грехом филетеизма, то есть попытками подменить каноническую спасительную миссию Церкви Христовой суетной мирской политической и «общественной» жизнью в религиозной оболочке, то есть деяниями, которые в конечном счете влекут ожесточение и кровопролитие и в религиозной, и в мирской жизни. Показательно, что действия тех, кто в недалеком прошлом рвал Церковь как живое тело Христа, либо прямо инспирировались богоборческой властью (прежде всего – органами госбезопасности СССР), либо же последними охотно «брались на вооружение» и раздувались.

В этом отношении весьма показателен пример Украинской Автокефальной Православной Церкви, чьи служители-«самосвяты» в 1920-х гг. охотно стали в руках чекистов главным тараном против канонического православия в Украине[1]. Большинство из них, «по минованию надобности» для атеистического государства, закончили расстрельными камерами. Их правовая реабилитация состоялась. Беда в том, что, по слову свт. Иоанна Златоуста, грех раскола несмываем даже мученической кровью…

На волне революционной гордыни

Поучительность упомянутых трагедий именно для православных сограждан не нуждается в комментариях. В конце концов, почему-то никто не требует объединения в «единую церковь как залог самостоятельной государственности» десятков течений протестантского толка (интересно, как бы отреагировали на это основанные пуританами США?). Никто не «прессует» РКЦ и УГКЦ, понуждая их к «соборности» («самостийная» Римско-Католическая Церковь в Украине и СССР как раз была одним из перспективных проектов КГБ, о чем мы постараемся рассказать на страницах сайта), равно как и не слышно криков «геть римського попа» во имя создания автокефальной Португальской или Бразильской Католической Церкви…  Для нас же важен исторический урок автокефальности 1920-х – начала 1930-х гг. как иллюстрация механизма осуществления раскола в «симфонии» с богоборческой властью.

…В Украине «альтернативное» движение за украинизацию Православной Церкви в Украине и обретение ею автокефалии стало детищем национального и государственно-политического подъема на волне распада Российской империи и быстрой радикализации обстановки, приведшей к социалистической революции октября 1917 г. Так, уже на Полтавском епархиальном съезде 3-6 мая 1917 г. был представлен подготовленный Феофилом Булдовским (будущим агентом ОГПУ-НКВД «Кардиналом», организатором, по заданию чекистов, «лубенского» раскола 1924 – конца 1930-х гг.) доклад «Об украинизации Церкви». Съезд принял резолюцию, излагавшую программу переустройства Церкви в Украине и пробуждения национального сознания в церковной среде: введение украинского языка в качестве богослужебного; возрождение в богослужебной практике древних чинов, обрядов и обычаев, ранее существовавших в Украине; строительство храмов в национальном стиле; украинизация Киевской духовной академии и других духовных школ на территории Украины; запрет на поставление «великороссов» на епископские кафедры Украины.

Тогда же, в бурном 1917 г., выдвинулся будущий лидер движения за образование православной автокефалии в Украине – протоиерей Василий Липковский, сын сельского пастыря с Черкасчины. Еще в годы Первой российской революции (тогда же, кстати, заявили о себе и предпосылки грядущего обновленчества и «живоцерковности») он был уволен с должности руководителя Киевской церковно-учительской школы за «мазепинство», как именовали в империи украинское национально-культурное движение. В начале 1917 г. отец Василий возглавил движение за автокефалию православия в Украине, его близкими соратниками выступили протоиерей С. Потехин, священник Н. Маринич и осевший в Киеве архиепископ Алексий (Дородницын). Последний незадолго до того был уволен с Владимирской кафедры за деспотизм и грубое обращение с клиром, а в январе 1918 г. и вообще извержен из сана.

Протоиерей Василий Липковский

Липковский стал одним из инициаторов создания «Братства Воскресения Креста» и Всеукраинской Православной Церковной Рады, будучи избран почетным председателем последней. Однако, несмотря на некоторые успехи, автокефальное движение не получило заметного распространения. Против него решительно выступил епископат РПЦ, представители клира и верующих, особое значение возымела твердая позиция митрополита Киевского и Галицкого, будущего священомученика Владимира (Богоявленского), что могло послужить и одной из причин его зверского убийства в январе 1918 г. Совершенно равнодушно отнесся к идее автокефалии председатель Украинской Центральной Рады (УЦР) Украинской Народной Республики (УНР) Михаил Грушевский (будучи членом масонской ложи, он в дневнике пренебрежительно писал, как целовал икону, дабы угодить «стаду» – напутствуя отправляющихся на фронт солдат УНР). Вскоре УЦР пришлось оставить Киев под ударами росссийско-украинской Красной гвардии. Глава Украинской Державы (апрель – декабрь 1918 г.) гетман Павел Скоропадский старался блокировать активность автокефалов, созданное им министерство по делам исповеданий во главе с философом Василием Зеньковским не допускало административного нажима в церковных вопросах.

Свергнувшая  гетмана в ходе всеукраинского восстания Директория возродила УНР. Войдя в Киев, новая власть задержала православных иерархов – противников национал-политизированного раскола, прежде всего – митрополита Киевского и Галицкого Антония (Храповицкого). Арестанты пребывали под стражей «гвардии» Директории – галицких сечевых стрельцов, отличившихся жестокостью при расправе с защитниками бежавшего в форме немецкого майора Павла Скоропадского. Видимо, только боязнь реакции Антанты спасла архиереев, переправленных в стан «белых» через Польшу.

Уже 1 января 1919 г. правительство УНР приняло «Закон об автокефалии Украинской Православной Церкви и её высшего правительства», причем речь шла о полной независимости Украинской Православной Церкви. Руководство УНР, будучи не в состоянии обеспечить решение острых социально-экономических проблем и обороноспособность республики, отличалось крайней идеологизированностью и ксенофобией. Архивные документы иногда потрясают – когда в действующей армии не хватало патронов и бинтов, немалые деньги ассигновались на празднование 300-летия Ивана Мазепы или пропаганду «украинского вопроса» на Дальнем Востоке, на многочисленные дипломатические миссии, укомплектованные функционерами правящих национал-демократических партий[2].

Одной из них, в Турции, правительство УНР поручило просить Констатинопольскую Патриархию о признании автокефалии Украинской Православной Церкви. Возглавляемая Александром Лотоцким дипломатическая миссия (в штат которой посол не преминул назначить супругу и дочь) прибыла в Константинополь, когда патриарший престол стал вакантным после смерти патриарха Германа, а его преемника не позволяли выбрать турецкие власти. Комбинация не состоялась, а 5 февраля 1919 г. в Киев вошла Красная Армия.

Правда, Липковский со товарищи продолжал действовать. 22 мая 1919 г. отслужил первую Литургию на украинском языке в Никольском соборе Киева. В августе 1919 г. митрополит Антоний (Храповицкий) ввел запрет на служение всем клирикам, связанным с автокефалами. Иерархи РПЦ дважды запрещали Липковского в служении. Епископат УАПЦ, рукоположенный из белого духовенства, и рукоположенные ими безблагодатные иереи получили в народе название «самосвятов».

С православием – «в бешеном тоне»

Украинская Автокефальная Православная Церковь (УАПЦ), оформившаяся в октябре 1921 г. на Первом Всеукраинском Православном Соборе УАПЦ, представляла собой проявление ереси филетеизма (осужденной в 1871 г.), ставившей в церковной жизни политические, национальные и иные мирские мотивы выше канонической жизни Церкви по апостольской традиции. Она вела преемственность от Всеукраинской Православной Церковной Рады (ВПЦР) 1917–1919 гг., координационного органа автокефального движения, который возглавляли М. Мороз и протоиерей В. Липковский.

По словам исследователя истории Церкви, д. и. н. Аллы Киридон, «украинское церковное движение пробудили национализм, церковный радикализм и общий общественно-политический подъем. Это движение проэцировало украинский национализм на церковно-религиозную сферу…»[3]. По сути, наблюдался политический вызов режиму – среди клира и активистов УАПЦ велика была прослойка активных участников Украинской революции и государственности 1917–1921 гг.

Автокефальному движению способствовал и ряд политико-мирских причин. Прежде всего, партия большевиков в критические периоды Гражданской войны и развития массового повстанческого движения в Украине верно оценила значение для победы адекватного понимания национального фактора и необходимости удовлетворения этноконфессиональных прав народов. В 1919 г. VІІІ съезд РКП(б) принял резолюцию «О советской власти на Украине», предвосхитившую будущий (официально с 1923 г.) курс на украинизацию (по сути, создавшую и современный украинский литературный язык, и массовую национальную интеллигенцию).

В отличие от большевиков, «белое движение» стояло на «неделимских позициях», не допускало на программном уровне существования национальных суверенитетов и, по меткому выражению довоенного эстонского историка, «напоролось на национальный вопрос и истекло кровью» (воюя, в том числе, и с УНР). Смягчения идейно-политической линии, уступок украинскому крестьянству и интеллигенции требовали НЕП, национальный подъем масс, да и «атаманы Холодного Яра» представляли в 1921-м все еще внушительную вооруженную силу. Умиротворение со стороны советской власти во многом опиралось на амнистию, уступки селянам и в национально-конфессиональной сфере. Атаманов и повстанцев приберут позже – в 1937–1938 гг. 115 тыс. смертных приговоров будет вынесено в УССР по обвинению в участии в повстанчестве (реальном и мнимом), а с конца 1920-х силами ОГПУ-НКВД начнется планомерная «нейтрализация» активных участников Украинской революции и государственного строительства1917–1920 гг. Тогда же пробьет смертный час и активистов-автокефалов, но об этом позже[4].

Главное состояло в том, что сразу же после перелома в вооруженном противостоянии власть переходит к реализации одной из стратегических задач коммунистического строительства – планомерному наступлению на Церковь с целью ее устранения из общественной жизни и массового сознания. Оним из основных инструментов богоборчества становится насаждение расколов и внтуренних нестроений усилиями органов госбезопасности (ВЧК-ОГПУ-НКВД). Уже в декабре 1920 г. Ф. Дзержинский писал создателю Всеукраинской ЧК Мартину Лацису: «Церковь разваливается, этому надо помочь, но никоим образом не возрождать в обновленной форме. Церковную политику развала должна вести ВЧК, а не кто-либо другой. Лавировать может только ВЧК для единственной цели – разложения попов»[5]. 

12 марта 1922 г. «демон революции», глава военного ведомства Лев Троцкий направил в Политбюро ЦК РКП(б) секретную записку с предложением внести раскол в ряды духовенства, взяв «под защиту» власти ставших управляемыми священников. Сопротивление духовенства и мирян изъятию церковных ценностей подтолкнуло 19 марта 1922 г. Председателя Совнаркома (правительства) В. Ленина к составлению секретного письма, направленного против «влиятельнейшей группы черносотенного духовенства». На заседании Политбюро ЦК РКП (б) 22 марта 1922 г. по предложению Ленина приняли план наркомвоенмора Троцкого по разгрому церковной организации.

План предусматривал арест Синода и Патриарха, атаку на Церковь в печати в «бешеном тоне», энергичное изъятие церковных ценностей. В Украине только из храмов Харькова до 1 мая 1922 г. изъяли свыше 58 пудов серебра и 20 фунтов золота[6]. Борьбу  с  православием официально отнесли к приоритетным задачам органов госбезопасности. «Церковников, сектантов и религиозный актив» поставили на специальный оперативный учет в органах ЧК-ГПУ, с 1920 г. в Украине чекисты «завели дислокацию во всех губерниях Украины церквей, синагог, молитвенных домов, мечетей». Как наставлял ЦК КП(б)У, органы ГПУ обязаны были «обеспечить полное информирование обо всем, что происходит в среде духовенства, верующих», вести пропагандистскую работу, запугивать духовенство[7].

Один из циркуляров спецслужбы цинично наставлял стравливать между собой «разные направления, течения, секты, церкви, верования», добиваться взаимной борьбы и дискредитации в стане православия, «чтобы враги топили друг друга»[8]. Уже 23 июля 1921 г. в Обращении к верующим Украины Патриарх Тихон отмечал: «Враги векового единения православных украинцев со всей Русской Православной  Церковью произвели рознь и вражду… сказавшуюся в нарушении церковной дисциплины и самовольном насильственном введении в некоторых храмах богослужения на украинском языке»[9].

Безблагодатный «паровозик»

В ответ на запрещение в служении сторонников автокефалии (по сути – раскола) Всеукраинская Православная Церковная Рада 5 мая 1920 г. объявила своим постановлением недействительным распоряжение о запрете священнодействия нарушившим священникам и постановила прекратить подчинение русской православной иерархии: «считать Украинскую Православную Церковь освобожденной от московской превосходства – автокефальной и независимой».

Украинская Автокефальная Православная Церковь (УАПЦ) институтировалась на Всеукраинском Церковном Соборе в Киеве (11-27 октября 1921 г., с присутстввием 472 делегатов, влючая 64 священника и 17 диаконов). Была формально  утверждена «дарованная» Директорией 1 января 1919 г. автокефалия – при том, что УНР являлась противником советской Украины, а через месяц произошли известные боевые действия между прорвавшимися из Польши на Волынь и Подолье отрядами УНР («Второй Зимний поход») и красной кавалерией. На «соборе» в Софии Киевской не присутствовал ни один из канонических епископов Православных Церков. Никто не признал автокефалии  и не согласился совершить каноническое рукоположение женатого и запрещенного в служении Липковского. Однако 23 октября в нарушение всех канонов Православной Церкви Липковского «рукоположили» во епископа священники и миряне (после чего клириков и «архиеев» УАПЦ стали именовать «самосвятами»).

Наскоро разработали чин «хиротонии», ссылаясь на обычаи древней Александрийской Церкви. Каждый из присутствовавших в Софийском соборе встал на колени и положил руку на левое плечо соседа, стоящего впереди. У стен стояли миряне, ближе к середине – диаконы, в центре – священники, возложившие руки на Евангелие, лежавшее на голове у Липковского. Участников действа охватила экзальтация, многие плакали от счастья. Несколькими днями позже такой же процедурой рукоположили во «архиепископа Киевского» Н. Шараевского. После этого Липковский и Шараевский, будучи уже «законными» иерархами, рукоположили протоиерея Ю. Михновского во «епископа» Черниговского, протоиерея Иоанна Теодоровича – во «епископа» Винницкого, протоиерея С. Орлика – во «епископа» Нежинского, А. Ярещенко – во «епископа» Полтавского и Лубенского.

В. Липковский в архиерейском облачении

После окончательного утверждения советской власти в Ураине деятели автокефалии публично (и лицемерно, ненавидя ее же) всячески подчеркивали свое «революционное родство» с советской властью, прямо призывая к расправе с канонической Церковью. Особенно не давали покоя «самосвятам» монастыри: «В связи с тем, что все монастыри на Украине пребывают в руках слуг старого режима и, как гнезда контрреволюции, вредят делу духовного развития украинской людности и возрождению ее Церкви, просить Всеукраинскую Православную Церковную Раду принять все меры перед Советской властью о передаче всех монастырей и принадлежащего им имущества в распоряжение Всеукраинской Православной Церковной Рады как народного церковно-революционного органа». Подобные заклинания целиком соответствовали компартийной линии на демонтаж Церкви и подавление «церковно-монархической контрреволюции». Несмотря на временное «благоволение» властей, в ряды УАПЦ так и не удалось втянуть ни одного канонического архипастыря РПЦ.

К середине 1920-х гг. в Советской Украине действовали свыше 30 религиозных конфессий и течений. При этом, несмотря на гонения (к 1 апреля 1927 г. 117 епископов РПЦ находились в местах заключения или ссылки, лишь в 1918–1931 гг. в СССР закрыли свыше 10 тыс. храмов[10]), РПЦ оставалась ведущей в духовной сфере. Как отмечали сотрудники Секретного отдела ГПУ (ведавшего и «разработкой» религиозной сферы), «тихоновщина» «остается крепко спаянной, материально сильной, как и раньше», «весь религиозно-сознательный элемент – на их стороне». В 1925 г. РПЦ имела в Украине 6453 приходов и 4819627 верующих[11]. Поместный Собор РПЦ еще 29 мая 1918 г. даровал автономный статус Украинской Православной Церкви при сохранении ею юрисдикционной связи с Русской Матерью-Церковью.

Для сравнения: при всем давлении на «патриаршью» Церковь, при всей негласной поддержке расколов государством и ведомством Ф. Дзержинского в 1925 г. в УССР насчитывалось 989 приходов УАПЦ (680 тыс. прихожан). Попутно отметим, что обновленческий раскол РПЦ, оформившийся при активном содействии  ВЧК в 1922 г., в Украине принял форму Синодально-Обновленческой Церкви. В 1925 г. ГПУ «даровало» ей «автокефалию» для углубления противостояния с РПЦ. Насчитывалось 1497 общин обновленцев с 921 тыс. прихожан. Давление властей привело к тому, что в столичном Харькове обновленцы имели 26 храмов, а каноническая РПЦ – один[12]. В целом «епископат» УАПЦ вырос до 34 лиц, количество иереев – примерно до 1500.

Отметим, что власть и спецслужба не испытывали иллюзий относительно политических настроений и лояльности «клира» и активистов УАПЦ. Уже в конце 1924 г. глава ГПУ УССР Всеволод Балицкий отдал распоряжение «очистить липковские ряды от враждебного Советской власти элемента». 25 февраля 1926 г. Политбюро ЦК КП(б)У на закрытом заседании одобрило решение о репрессиях против активистов УАПЦ. По данным ГПУ УССР, 214 священников УАПЦ были в прошлом военнослужащими армии УНР, 55 – членами украинских национальных партий, 46 – бывшими царскими офицерами, 22 – белогвардейцами, 17 – жандармами и полицейскими. К февралю 1926 г., по мнению ГПУ, 59 % клира УАПЦ  (331 человек) находились на «враждебных позициях», а 70 % приходов вели политическую агитацию[13]. Мавр выполнил свое дело, и «люди в кожанках» начали разворачивать маховик в другую сторону…

В циркулярном письме Секретного отдела (СО) ГПУ УССР «Об украинской общественности» (30 марта 1926 г.) содержались четкие формулировки в отношении УАПЦ: активисты украинского национального движения видят в этой конфессии «не цель, а средство, и через церковь автокефалисты пытаются восстановить то, что им не удалось провести путем политической и военной борьбы». Приводились высказывания «епископов» и клириков УАПЦ: «…Украинцы не должны надеяться на большую помощь из-закордона, а должны агитационным путем, через автокефальную церковь, вести украинский народ к самостийной Украине, все время быть наготове для поднятия народного духа, так как украинский народ может выступить за создание самостийной Украины». Циркуляр от 4 сентября 1926 г. «Об украинском сепаратизме» объявлял Украинскую Автокефальную Церковь «могучим оплотом национализма и отличным агитационным орудием»[14].

Дмитрий Веденеев, доктор исторических наук

Примечания:

1. Большой массив документов органов госбезопасности по инспирированию и оперативной разработке автокефального течения опубликован в спецвыпусках журнала «З архівів ВУЧК-ГПУ-НКВД-КГБ» (№ 1–2, 2005–2006).
2. См. подробнее: Вєдєнєєв Д. В., Будков Д. В. Юність української дипломатії. Становлення зовнішньополітичної служби України в 1917–1923 роках. Монографія. К.: К. І. С., 2006. 312 с.
3. Киридон А. М. «Щоб вороги топили один одного…». Про причини церковних розколів у Радянській Україні 1920-х років // Людина і світ. 2004. № 6. С. 27.
4. См. подробнее: Вєдєнєєв Д. До питання про механізм незаконних репресій в Україні: організаційно-статистичний аспект // Матеріали Всеукраїнської наукової конференції «Биківня в системі політичних репресій УРСР у 1937–1941 роках: дослідницькі рефлексії та інтерпретації» 20 листопада 2013. К.: Пріоритети, 2014. С. 37–48.
5. Архивы Кремля. Политбюро и Церковь. 1922–1925. М.; Новосибирск: РОССПЭН, Сибирский Хронограф, 1997. Кн. 1. С. 9.
6. О ходе этого варварского процесса в Украине см. подробнее: Бабенко Л. Участь органів ВЧК-ГПУ у вилученні церковних цінностей на початку 1920-х рр. // З архівів ВУЧК-ГПУ-НКВД-КГБ. 2004. № 1–2. С. 410–428; Верига В. Конфіскація церковних цінностей в Україні в 1922 р. Н.-Й.; Торонто, 1996.
7. Ченцов В. В. Політичні репресії в Радянській Україні в 20-ті роки. Тернопіль, 1999. С. 233; Центральный государственный архив общественных объединений Украины (ЦГАООУ). Ф. 1.  Оп. 20. Д. 995. Л. 1.
8. ЦГАООУ. Ф. 1. Оп. 20. Д. 748. Л. 61.
9. Рылкова Л. П. Биографические сведения о братии Киево-Печерской Лавры, пострадавшей за Православную веру в 20 столетии. К.: Типография Киево-Печерской Лавры; Феникс, 2008. С. 39.
10. Забегайло О. Н. Духовное понимание истории. М.: Серебряные нити, 2009. С. 444.
11. ЦГАООУ. Ф. 1. Оп. 20. Д. 2318. Л. 12; Д. 2006. Л. 83.
12. Там же.
13. ЦГАООУ. Ф. 1. Оп. 16. Д. 2; Політичний терор і тероризм в Україні. ХІХ–ХХ ст. Історичні нариси. К.: Наукова думка, 2002. С. 305.
14. Отраслевой государственный архив (ОГА) СБУ. Ф. 13. Д. 445. Л. 29, 40.