В год 180-летия сказки Андерсена «Снежная королева» – истории о том, что вечность открывается лишь для мирных духом, уповающих на благодать Творца.

Продолжение. Начало здесь

В холодных и пустынных, освещенных северным сиянием чертогах Снежной королевы царила мертвизна. Исследователи указывают, что прообразом героини с оледенелым сердцем была известная оперная певица Йенни Линд, которая хоть и открыла писателю «святилище искусства», но отвергла его любовь. Небезосновательной является также версия, связанная с датскими преданиями, по которым смерть носила имя Ледяной девы. В воспоминаниях самого Андерсена есть эпизод разговора его матери с запечным сверчком, который производил ночную стрекотальную кантату после смерти отца мальчика: «Нечего тебе звать его, его взяла ледяная дева!». «И я понял, – детализует писатель, – что мать хотела этим сказать. Я помнил еще, как прошлой зимой, когда окна все позамерзли, отец показал нам в ледяных узорах на окне что-то, похожее на женщину, простиравшую вперед обе руки. “За мной, что ли, пришла?ˮ – сказал он тогда в шутку. Теперь мать вспомнила об этом, и слова её глубоко запали мне в душу». 

Веселье, подчеркнуто в сказке, в ледяной терем Снежной королевы никогда не заглядывало. Не было и радости, к чему так настойчиво призывает апостол Павел: «Всегда радуйтесь» (1 Фес. 5:16). Сама же владычица математической вечности восседала на троне посреди замерзшего озера, говоря, что сидит на «зеркале разума», которое являлось, по её мнению, лучшим зеркалом в мире. Кай, обласканный поцелуями королевы пустынного царства, складывал затейливые фигуры из льдин, что называлось «ледяной игрой разума», ведь его сердце было сковано мертвым сном.

Иллюстрация Владислава Ерко

Разум, как несложно заметить, главенствующий в мире Снежной королевы. В противовес сердцу, которое едино чувствует Истину. Андерсен и сам говорил, что в его сказке чувство побеждает холодный разум. «Ничто не производит столько мрака, сколько ум человеческий, рассуждающий обо всём по-земному и не принимающий озарения свыше», – поучал Иоанн Златоуст. Сегодня мы всё больше утопаем в токсичном информационном пространстве, становимся «мыслящими камнями» (по Л. Шестову), строим вавилонские башни из груды суетных знаний, вооружаясь разумом и овеществляя всё вокруг. Даже Бога. Но при этом, забывая о совести и добродетелях, получаем великое смущение, обольщение, рассредоточение. Мы, кичливовыйные, просвещаясь, воспитываем, прежде всего, ум, но не душу (её мы малим). И не становимся лучше, к тому же утрачиваем главное – связь сердца с Христом, Который меняет нас в Себе, веру и духовное дерзание. Нарочито убедительны и точны в этом смысле бескомпромиссные рассуждения-«листья» В. Розанова: «Как не целовать руку у Церкви, если она и безграмотному дала способ молитвы: зажгла лампадку старуха темная, старая и сказала: “Господи помилуйˮ (слыхала в церкви, да и “сама собойˮ скажет) – и положила поклон в землю. И “помолиласьˮ и утешилась. Легче стало на душе у одинокой, старой. Кто это придумает? Пифагор не “откроетˮ, Ньютон не “вычислитˮ. Церковь сделала. Поняла. Сумела. Церковь научила этому всех. Осанна Церкви, – осанна как Христу – “благословенна Грядущая во имя Господнеˮ».

Очищенное трудами, скорбями, молитвой, чтением Священного Писания сердце является храмом благодати. Поэтому Бог требует от нас «отдать сердце Ему» (см. Притч. 23:26), так как «сердце – начало и корень всех наших деяний. Что ни делаем внутри и вне нас, делаем сердцем – или добро, или зло. Сердцем веруем или не веруем; сердцем любим или ненавидим; сердцем смиряемся или гордимся; сердцем терпим или ропщем, сердцем прощаем или озлобляемся; сердцем примиряемся или враждуем, сердцем обращаемся к Богу или отвращаемся от Него; сердцем приближаемся, приходим к Богу или отходим и удаляемся… Следовательно, чего на сердце нет, того нет вообще» (Тихон Задонский).

Можно удивиться, почему льдинка поражает сердце именно Кая? Думается, причина кроется не в последнюю очередь в семенах тщеславия и самоуверенности мальчика. Так, услышав рассказ бабушки о Снежной королеве, заглядывающей в окошки домов и раскрашивающей их в ледяные узоры, Кай твердит Герде: «Пусть-ка попробует [войти]. Я посажу её на теплую печку, вот она и растает!»

И всё же тщетными являются все попытки Кая выполнить веление Снежной королевы – сложить из льдин желанное слово «Вечность», хоть за это обещаны ледяной царицей заманчивые подарки: «Если ты сложишь это слово, ты будешь сам себе господин, и я подарю тебе весь свет и пару новых коньков». Тщетны, прежде всего, потому, что прагматическая игра холодного разума ничто против порывов, осмысленных сердцем и подкрепленных живыми чувствами. Вечность открывается лишь для людей мирных духом, уповающих на благодать Творца. Оттого-то только настойчивость и терпение, горячие слезы любви Герды и песенка-псалом про Христа способны сотворить истинное чудо: расплавить осколок льда в сердце мальчонки, сложить слово «Вечность» и возрадоваться. И только тогда разрываются узы мертвого мира Снежной королевы, и находит свою лунку семя вечности, которое и есть жизнью на земле, в чем был уверен добрый затейник Андерсен.

Символично, что после всех приключений детей на пути к родному городку сопровождает колокольный звон, а мудрая бабушка, хранительница домашнего очага, громко читает Евангелие, строки которого оглушают нас вечно незыблемой истиной: «Если не будете как дети, не войдете в Царствие Небесное!» Вернувшись домой, в «рай», увенчанный цветущими розовыми кустами, Кай и Герда, как никогда раньше, осознáют смысл старого псалма:
Розы цветут… Красота, красота!
Скоро узрим мы Младенца Христа.

Ребята поймут, что за это время трудности помогли им стать взрослыми, но они остались «детьми сердцем и душою». Не случайно и заповедь «возделывать и хранить сад Едемский», данную Господом Адаму, Макарий Египетский трактует как стяжание чистоты сердечной, благодаря которой, собственно, мы и способны узреть Владыку (Мф. 5:8). Чистое сердце, не оскверненное злыми помыслами, прелюбодеянием, любодеянием, убийством, кражей, лихоимством, злобой, коварством, непотребством, завистливым оком, богохульством, гордостью, безумством (см. Мк. 7:21–23), делает чистыми и богоугодными наши мысли и поступки, позволяет познать великие тайны бытия, отзеркалить своей внутренней красотой подобие и образ Божии.

А чем же, кроме веры, любви к Господу и ближнему, молитвы, очистить сердце и ум наши, каждодневно пребывающие в пелене страстей и удушливого осуждения? Прп. Паисий Святогорец, известный своей подвижнической жизнью, дает бесценный совет: «Нужно всегда стараться включать в работу добрый помысл, не соблазняться с легкостью [чужими недостатками], но смотреть на проступки других со снисхождением и любовью. Когда умножаются добрые помыслы, душа человека очищается, он ведет себя с благоговением и умиротворяется. Жизнь такого человека становится Раем. В противном же случае человек на всё смотрит с подозрительностью и его жизнь превращается в адскую муку. Он сам делает свою жизнь адом».

Андерсен никогда не был женат, хотя так просил у Небес невесту, так жаждал семейного тепла, уподобляя свое сердце тропическому растению, нуждающемуся в стеклянном колпачке любви. Он не имел детей. Возможно, даже «напророчил» себе судьбу той Сальной свечи из его первой сказки, Свечи, которая нашла свое огниво. И огнивом для Андерсена стало творчество, детищем – сказки, выпархивающие, как птенцы, из-под его плодовитого пера. Сам же писатель-певник и правда явился в кузню Слова бабочкой, которая приобретала неземной вид, трепеща на острой булавке лжевейного бытия. «Я родился под счастливою звездою, и она ярко горит на небосклоне моей жизни. Тысячи людей заслуживали бы этого больше, чем я; я сам не знаю, чем я заслужил столько счастья не в пример другим! Звезда моя горит... А если она начнет меркнуть – может быть, пока еще я пишу эти строки, – я скажу: она горела, я вкусил от полной чаши счастья, и если даже звезда моя померкнет совсем – и это к лучшему! Благодарю и Бога, и людей; сердце мое полно любви к Нему и к ним!» – так писал Андерсен в возрасте 41 года.

Светильник Божьего жнеца-странника искрился благословенным даром на творческом небосклоне и померк спустя 29 лет, в 1875 году. Земной престол датского «короля сказок» опустел, но мы даже спустя почти два столетия заряжаемся светом волшебных творений-самоцветов этого «обаятельного чудака, оставшегося до самой своей смерти чистосердечным ребенком, этого вдохновенного импровизатора и ловца человеческих душ – и детских и взрослых» (К. Паустовский). Его сказки голосят душевной человеческой добротой. Они лоснятся верой в торжество света над тьмой и, точно дивный лекарь, помогают сердце чистое созиждеть в нас. Сердце, упоенное, как вифлеемская пещера, рождественской благодатью и увенчанное снежной белизной роз. Эти цветы так любил Андерсен.

Наталья Сквира