Православие.Fm

Дима сразу заприметил Иру и стал ухаживать, дарил цветы, провожал, даже стихи писал. Прямо скажем, так себе стихи, но девушка впечатлилась и ответила взаимностью. Пять лет они были не разлей вода, никого вокруг не замечали, из кабинета в кабинет ходили за ручку, так же – за ручку – покидали институт. В перерывах сидели на подоконнике и разговаривали, или читали, или просто молча смотрели в окно, но всегда вдвоем. На одном из студенческих капустников над ними даже пошутили: ребята с параллельного курса очень смешно и по-доброму изобразили их, неразлучных, как монумент на одном из подоконников их ВУЗа. После защиты дипломов Дима и Ира собирались пожениться.

Но там пришла повестка в армию. Дима даже не пытался «откосить» – наоборот, браво пошел в военкомат и попросил определить его в ВДВ, о других войсках даже слышать не хотел, только к настоящим мужикам! Невесте объяснил: «Мне стыдно, что я не был в армии. Даже младший брат ушёл, а я будто отсиживался в институте. Не пойду – сам себя уважать перестану, мужчиной называться не смогу». Ира улыбнулась. Ей-то не терпелось платье белое примерить! Да и патриотический задор жениха её порой напрягал, но переубеждать не стала, а то ведь потом будет всю жизнь припоминать, ее винить.

Дима, как и мечтал, попал в ВДВ. А вскоре – чего совсем не ожидал – в Чечню. Там погибли все его товарищи, а сам он вернулся домой каким-то чудом. В ушах еще долго стоял несмолкающий звон – не то стрельба, не то писк, не то вой… Пришел он совсем другим человеком. На мир стал смотреть иначе. Всё перевернулось. Кроме любви к Ире.

«Там он обрел покой, смысл жизни, духовного отца, а затем братьев и сестер. И потерял Ирину»

Через несколько дней после возращения ноги привели его в сельский храм. Настоятель с сыном занимались восстановлением, больше желающих не было. Дима присоединился к стройке. Звон, который мучил его, стих. Жуткие военные воспоминания притупились. Там он обрел покой, смысл жизни, духовного отца, а затем братьев и сестер. И потерял Ирину.

Она оказалась не готовой к таким переменам. Ведь Дима поверил всем сердцем, как ребенок, и очень естественно, будто и не было никогда по-другому, перестроилась его жизнь – следуя церковным традициям, уставу, режиму. В селе над ним открыто смеялись: молодой парень, а как дед торчит в храме, вместо того чтоб в субботу в клубе отрываться, с бабками в церкви поет, девок сторонится, в кабак не заходит, бороду отпустил… Дикарь! Поползли слухи один нелепей другого: будто священник – колдун, и при помощи чар заставляет Диму пахать на себя, что в Чечне Дима просто с ума сошел и прячется в церкви, чтоб никто не заметил, а еще что на самом деле по субботам к церкви подъезжает автобус молодух, и вся «братия» вплоть до обеда воскресенья с ними развлекается… За полгода из уважаемого всеми выпускника-отличника Дима стал всеобщим посмешищем. Ирина очень стеснялась этого. Она привыкла к тому, что её жених из хорошей семьи, с городским дипломом, «нормальный» парень в общем, а не церковник какой-то. Не за такого она замуж собиралась. Более того, он стал стараться и ее «приобщить». Книжки стал подкидывать духовные, молитвослов, обижался, что на службу с ним ходить не хочет.

– Оставайся у меня после работы. Родители в гости уехали до выходных… – мурлыкала Ира, когда он ее провожал.

Дима смущался: «Не надо… Вот повенчаемся…»

– Да ты мужик вообще или кто?! – кричала она.

Ну а когда увидела, как Дима даже перед едой молится и крестится (и ее рядом с собой поставил), не выдержала – встала и ушла.

Было больно. Он старался ее вернуть, но Ира его избегала, даже с работы выходила только в сопровождении коллег-мужчин. Диме ничего не оставалось, как отступить. Да и отказаться от церкви было выше его сил…

Года три он даже не смотрел в сторону девушек, но потом мама стала непрозрачно намекать, что пора бы жениться, да и духовник был того же мнения. А где же жену искать? Сельские девушки от него шарахались. На работе – тоже, ни одна не захотела связываться с этим «странным» фанатиком. В храме все были уже замужем.

***

«Побриться и в церковь ходить только на Пасху и Крещение, как все нормальные люди»

Ира хоть страдала в одиночестве, хоть лила слезы, но виду не показывала. Надеялась, что Дима одумается и вернется. И в душе ликовала, что он так долго один. Слышала, как женщины на работе болтают, будто мама его спит и видит, как сына женить, да никто не хочет идти за такого. Ира улыбалась – вот и хорошо, пусть еще помыкается, а когда снова приползет, она ему поставит условия: побриться и в церковь ходить только на Пасху и Крещение, как все нормальные люди.

Вскоре к ним на производство приехала городская делегация, обучать и повышать квалификацию. Среди приехавших был Максим. Статный, одет с иголочки, ботинки блестят, на голове волосок к волоску, рубашка белоснежная и благоухает, как розарий! А уж красавец какой! Ира разве что в обморок каждый раз при встрече с ним не падала. А самое главное – Максим был таким решительным, таким…. пришел, увидел, победил! Как, по мнению Иры, и подобало настоящему мужчине. А еще духи подарил, комплименты говорил, приглашал к себе, в город, а летом – на море, и в глаза смотрел. Глубоким карим взглядом.

Как-то утром в воскресенье Ира выходила с ним из дома. Мимо шел Дима – понятное дело, из церкви. Это был момент триумфа сбежавшей невесты! «Посмотри, какой со мной кавалер! А ты всё с бабками сидишь…» – кричала она всем своим видом. Правда, что-то кольнуло, когда глазами с Димой встретилась, но тут же отвернулась, залюбовалась Максимом.

Через месяц прекрасный принц уехал домой, сказав, что будет Иру ждать. Рассудив, что именно такой бывает настоящая любовь, девушка собрала чемодан, через 4 дня примчалась к Максиму и выпалила ему, изумленному, прямо на пороге, что жить без него не может и готова хоть на Луну. Максим странно хмыкнул и попросил подождать его в кафе через дорогу. А за чашкой ароматного кофе объяснил, что выражался фигурально, по законам жанра курортного романа. Он никак не ожидал, что его слова воспримут всерьез! Ну, правда. Взрослые ж люди!

Ира вернулась домой абсолютно разбитой. Вскоре узнала, что беременна. И почти сразу же – что Дима женится. Сама не поняла, что тогда стало для нее большим ударом.

Непонятно, как и зачем, – не то токсикоз измучил, не то гормоны шалили, а может, сердце рвалось – в день свадьбы она подошла к дому бывшего жениха. Гуляли во дворе, на улице. Столы ломились, музыка, танцы, местный дед с гармошкой… Дима с молодой женой за отдельным столом, гости подходят к ним, поздравляют. А потом опять, как нарочно, их взгляды встретились. Ира демонстративно хмыкнула, задрала голову повыше и гордо удалилась.

И несколько лет наблюдала за ними исподтишка. Невзначай проходя мимо дома молодых, неизменно замечала Диму – то огородом занимался, то машину ремонтировал, дверь чинил, окна красил, всегда при деле. В магазине сталкивались, он жене тяжести не разрешал носить. Видела, как спешит он домой после работы, а не в бар с пацанами, как все нормальные люди. Коллеги его стали ценить за добросовестность, исполнительность и честность. Начальник с ним часто советовался, повысить собирался. Смешки стихли, на бороду уже никто внимания не обращал. Ира вздыхала, так ли уж плоха была эта его ненормальность?..

***

Дима женился не по любви. Катя ему нравилась, но главное – он был бесконечно благодарен невесте за то, что она сама проявила к нему интерес. Появилась в их храме, стала расспрашивать, кто он, чем живет. И смотрела искоса, и вздыхала. Дима даже растерялся сначала: за годы он привык, что девушка его иначе как фанатика и «убогого» не воспринимают. А Катя не то что не скрывала своей симпатии – прямо открыто всем говорила: «Люблю – не могу! Хоть на край света за ним, всё сделаю!» Дима и растаял. А уж когда она призналась, что ради него в церковь пришла, а теперь венчаться хочет, в платочке ходить, быть мужниной женой… Тут сомнений не осталось. «А может, так и надо семью строить? На уважении. Без бурь и ураганов, – думал Дима. – Просто потому, что «не хорошо человеку быть одному»».

Год спустя у них родился сын. Дима была счастлив. Когда сыну исполнилось пять месяцев, молодая супруга отказалась вставать по воскресеньям в церковь, затем читать утреннее и вечернее правило – слишком много времени уходило. Кроме того, выяснилось, что сидеть дома для нее невыносимо. Хозяйственные дела наводили тоску, поэтому Катя умчалась из декрета на работу и с удовольствием ежедневно там задерживалась. Еще почти каждый день приводила в гости подруг и друзей. Скучно же вдвоем только! Когда сын болел, с ним сидела бабушка, вечером ее сменял Дима, и стоило ему один раз попросить жену не приводить гостей, так как у ребенка температура и ему надо спать, Катя обиделась и стала каждый вечер зависать у подруг, в кафе, в кино… Диму она стала просто-напросто избегать. Ей с ним было тоже скучно. А ещё через полгода завела любовника. Так же открыто и демонстративно, как когда-то признавалась Диме в любви.

Дима переживал, в поведении жены винил себя – не досмотрел, где-то был не прав, перегнул. Пытался поговорить с ней, чтоб решить…Катя хлопала дверью и уходила. Пару раз он пытался проявить жесткость, ударить кулаком по столу, чтоб жена одумалась. Но она бросалась в крик: «От нормальных мужей не гуляют! С тобой жить все равно что в болоте, тоска и мрак! Мне эмоции нужны, праздники, тусовки, а не бытовуха и твоя эта хорошесть. Тошнит от твоей благости!» Иногда заламывала руки и выла: «Господи, как же я ошиблась!» Дима ждал. Терпел. Верил, что Катя исправится. Одумается. У них же семья. Он стал серым. Согнулся. Похудел…

«Был бы нормальным мужиком, давно б выгнал! Но этот же церковью пришибленный», – шептались на работе.

Дима смотрел на подрастающего сына и мечтал, как наступит день, когда все неприятности останутся позади и они станут семьей…

Но чуда не произошло. В один из жарких летних дней Катя собрала вещи и ушла к любовнику. Оказалось, что все их совместные с Димой сбережения переведены на счет Кати (муж, доверяя своей половине безгранично, всю домашнюю бухгалтерию передал в ее руки), а еще она поставила условие: либо он отдает ей большую часть дома и машину, либо сына не увидит. Дима переехал в квартиру. Катя вывезла к себе всё, вплоть до ложек и старой люстры из прихожей. Вскоре привезла ему сына на выходные, потом на неделю, на две, а потом стала забирать к себе только на пару дней в неделю, и то не всегда. У нее были другие заботы – она приметила состоятельного вдовца. Большой богатый дом, хозяйство, а еще квартира в Москве, все об этом знали. После смерти жены еще не оправился, выпивал, в баре они с Катей и познакомились, разговорились. И она, добрая душа, вызвалась ему помогать – ужин приготовить, полы помыть… А потом завела знакомую песню: «Люблю – не могу! Хоть на край света за ним, всё сделаю!»

***

Ира пришла сама. Сколько она за эти годы передумала! Выплакала. Дня не проходило, чтоб не вспоминала их с Димой разговоры в институте на подоконнике. Мысленно каждый вечер с ним так же разговаривала.

«Просто быть рядом»

Их мальчишки сразу подружились. Они не говорили о прошлом. Будто его и не было. Стали общаться, и Дима словно оттаял. Спокойно стало на душе и радостно. Просто от того, что она снова рядом. Когда в воскресенье он пришел на службу один, работница лавки с укором поинтересовалась: «А где же твоя подруга? Почему не ходит в храм?!» – «Главное чтоб другим не мешала. А сама…сама решит». И он искренне так думал, не тянул ее больше на службу, не требовал петь тропари и соблюдать посты. Просто был рядом. Поддерживал, помогал решать проблемы…Ира же перестала пытаться его вернуть в «нормальный» мир.

Они тихо расписались и стали жить. А через два месяца Ира сама попросила мужа повенчаться.

Ольга Зиненко

Православие.Fm