• Интересно

Помните анекдот про грустного клоуна? Я часто чувствую себя тем самым клоуном. Мне порой приходилось слышать, как люди — верующие и не очень — рассказывают друг другу: «И вот так плохо мне было. Дай, думаю, схожу в церковь, к батюшке. Сходил, поговорил, — и как-то полегчало». У меня нет оснований не верить их опыту. Может быть, в минуту жизни трудную я и сам бы последовал их примеру и побеседовал бы со священником. Но тут есть одна проблема.

Фотограф: Анна Гальперина

Дело в том, что я — священник.

Конечно, я не один священник в этом мире. Можно — теоретически — найти какого-нибудь опытного и мудрого пастыря, рассказать ему о своих печалях и горестях. Но посудите сами: если один клоун начнет смешить другого — будет ли тому весело? Ну вот и я о том же.

А между тем мое душевное (да и физическое) состояние, в каком я был год назад, оставляло желать много лучшего.

Выбраться из колеи

У меня к тому моменту возникло ощущение, что моя жизнь оказалась в какой-то колее. Как поется у Высоцкого: «Я цели намечал свои / На выбор сам, / А вот теперь из колеи / Не выбраться». Вот так же было и у меня. Я научный работник — и вряд ли стану кем-то другим. Я священник — и это тоже на всю жизнь. Мне уже почти сорок лет — а чувствую я себя на шестьдесят, и дальше будет только хуже.

Вокруг тоже было совсем не радужно. Разговоры велись всё больше об войне и об отъезде. В Фейсбук заходить я уже просто боялся — кто-то будет клеймить за вольнодумство, а кому-то покажешься недостаточно либеральным. Текущие новости с какого-то момента я перестал читать: хотелось сохранить остатки рассудка. А будущее, при всей своей несомненной блистательности, было покрыто туманом.

«Куда ж нам плыть?» — на этот пушкинский вопрос я не находил ответа. Одно было ясно: вот она, колея. И всё чаще вспоминалось блоковское: «Живи еще хоть четверть века, всё будет так: исхода нет».

Но в самом деле: жить-то, несмотря ни на что, вполне было можно. Да вот только радости от такой жизни было немного. 

Чтобы ребеночек был здоровым

Всякому человеку хочется самореализации, хочется осмысленной деятельности, приносящей пользу. Священник не исключение. Но большая часть того, что я делал как священник, пусть и сверхштатный, было либо бесполезным, либо вредным. Причем бесполезным и вредным как для людей, так и для меня самого.

Судите сами. Чем занято время священника — даже такого совместителя, как я? Думаете, он всё время стоит в алтаре перед престолом и молится? Вовсе нет. Иногда его просят освятить машину или квартиру — и чаще всего просят те, кого в храме увидишь редко. Попросту говоря, какие-то незнакомцы. А по субботам (а в каких-то храмах — по воскресеньям) люди приходят в церковь крестить своих детей. Если вы спросите их, зачем они это делают, то вряд ли добьетесь вразумительного ответа. «Ну, так надо». «Все так делают». «Ну, мы же русские люди». «Бабушка сказала, что надо покрестить ребеночка». «Соблюдаем традицию». «Чтоб ребенок не болел». И так далее, и тому подобное. От этого делается тоскливо. Ведь если ты хочешь окрестить своего ребенка — значит, ты хочешь, чтобы он стал христианином. То есть учеником и последователем Христа. А кто такой Христос? Ответ на этот вопрос, если задать его молодым родителям, вряд ли будет вразумительным.

Конечно, перед крещением нужно устраивать огласительные беседы. Во многих храмах такие беседы проводятся. Но, по правде сказать, не уверен я, что от них много проку.

Во всем грешна, батюшка

Помимо крестин священнику постоянно приходится исповедовать. «Жить интересно!» — это, конечно, не то место, где следует детально обсуждать проблемы внутрицерковной жизни. И всё же, думаю, всякому человеку понятно, что если прихожанин на исповеди неделя за неделей, год за годом говорит одно и то же, перечисляет одни и те же мелкие грехи — то от этого становится тягостно и ему самому, и священнику. И делается ясно, что здесь нужно что-то менять. Но как это поменять, если ты не большой начальник?

Конечно, на исповеди время от времени всё же удается уделить внимание тем, кто действительно нуждается в беседе со священником; порой получается утешить и поддержать пришедшего к тебе человека, помочь ему утвердиться в добре — ну или хотя бы просто выслушать.

Тем не менее, значительная часть рабочего времени священника тратится на рутину, от которой тупеешь и черствеешь. 

Не было бы счастья…

Наверное, я бы так и варился в собственном соку еще многие месяцы и годы, если бы не наша десятилетняя дочка. Мы с женой заметили, что она тоже стала грустной и подавленной. О причинах мы догадывались, но что мы — два филолога — могли сделать? Жена решила, что нужно обратиться к специалисту.

Психолог (это была Екатерина Бурмистрова) послушала дочку, послушала маму — и попросила прийти к ней на прием обоих родителей, но уже без ребенка.

И вот я сижу, слушаю, что говорит жена, иногда что-то говорю сам… И вдруг понимаю: я хочу, чтобы слушали меня! Я хочу говорить о себе! Мне плохо, и если никто меня не выслушает, мне будет совсем худо!

Да-да, так оно и получается: по долгу службы я работаю кем-то вроде психолога, мне постоянно приходится выслушивать людей. Но кто бы послушал меня…

Я едва дождался следующей недели, чтобы прийти теперь уже самому и поговорить о себе. А сказать, как вы уже поняли, было о чем.

Писатель со стажем

Параллельно в моей жизни развивался другой сюжет.

Кто-то хотел в детстве стать космонавтом, кто-то — балериной. Я, было дело, мечтал стать писателем. И я действительно что-то писал — и стихи, и прозу. Правда, проза эта была в основном фанфиками (но тогда такого слова еще не знали).

Когда детство кончилось, мне тоже постоянно приходилось писать. В старших классах — сочинения по литературе и сценарий к школьной постановке, в университете и в моем академическом институте — курсовые, диплом, диссертацию, а также научные доклады, статьи и монографию. Где-то с 2008 года я начал публиковаться в интернете. Это были научные, научно-популярные, публицистические статьи.

Но всё это было не совсем то. В моем понимании писатель — тот, кто пишет художественную литературу: рассказы, повести, романы. И вот тут у меня дела обстояли не очень. Дюжина юношеских стихотворений, пара рассказиков-миниатюр — и всё это либо внутри компьютера, либо в лучшем случае в интернете. Печатных публикаций у меня не было.

Джулия Кэмерон, Майя Кучерская и другие прекрасные дамы

В самый пик моей депрессии я увидел в Фейсбуке объявление о наборе в писательскую онлайн-школу. Это была Creative Writing School (CWS) — школа писательского мастерства Майи Кучерской. Еще до начала занятий всем участникам разослали список рекомендованной к прочтению литературы. Там было много весьма полезных книг о писательском ремесле.

Эти книги про технику мне помогли. В одной из них был такой совет: «Если вы скажете, что по небу летела стая слонов, читатель вам не поверит. Но если вы сообщите ему, что слонов было ровно пятьдесят два, это прозвучит куда убедительнее». Совет запал мне в душу — и как-то раз за рулем, пока я ехал от дома моих родителей к себе домой, я придумал рассказ «Хвастунишка» — о своих детях (и в первую очередь о той самой дочке) и о летающих крокодилах.

Но эта статья не о писательстве, а об изменении собственной жизни. И здесь мне помогли книги не о писательской технике, а те, что в списке литературы были снабжены несколько пренебрежительной пометкой: психотерапия для писателей.

Оказалось, что эта «психотерапия» (а точнее, как говорит автор этих книг Джулия Кэмерон, медитация для западного человека), мне очень подходит.

Всякому человеку, желающему начать писать и вообще творить, Кэмерон настоятельно рекомендует каждое утро писать от руки по три страницы. Всё равно о чем — лишь бы писать. С одной стороны, это позволяет выплеснуть на бумагу те эмоции и мысли, которые крутятся в голове и не дают покоя, с другой — со временем исчезает боязнь белого листа. Ну и плюс ко всему этому благодаря «рукописному вводу» в мозге активизируются важные зоны. Так что вот вам и медитация, и техника, и всё что хотите.

И я начал писать эти утренние страницы — сначала на компьютере, а потом всё-таки от руки, своим ужасным почерком. И пишу их уже десятый месяц. И я в самом деле перестал бояться белого листа, я научился писать быстро и достаточно гладко. И мой внутренний художник чувствует себя уже гораздо лучше.

Люди и книги

Но вернемся к психологу. Помогало ли мне общение с Екатериной? Да, помогало, это очевидно. Как я уже говорил, сама возможность быть услышанным дорогого стоит. А если это еще и профессиональный слушатель, который умеет вовремя задать правильный вопрос, направить твои размышления в конструктивное русло, способствует тому, что ты начинаешь задумываться о вещах, которые раньше подсознательно старался игнорировать, — в таком случае прогресс неизбежен.

И всё же, нисколько не приуменьшая значения психологии и заслуг Екатерины, я хочу сказать, что в моем возрождении, в моем возвращении к самому себе весьма важную роль сыграли книги. Хотите, назовите это случайностью, хотите — везением. Так или иначе, весь этот год мне попадались книги одна другой лучше. Книги Джулии Кэмерон я уже упомянул. Теперь я хотел бы сказать о книгах Барбары Шер.

Уверен, что многим читателям этого сайта эти книги прекрасно известны. Но я не слышал имени Барбары Шер до того момента, когда в моих руках оказалась ее книга с как-бы-ироничным названием «Мечтать не вредно!» Я читал — и думал: да, вот ведь как бывает. Некоторые люди оказываются способны следовать за своей мечтой. Они перестают бояться — и у них всё получается. Какие замечательные люди.

Но потом что-то внутри меня с щелчком переключилось: эти люди — они не с Марса и не с Проксимы Центавра. Прислушайся наконец к тому, о чем на каждой странице говорит тебе автор! Ты — такой же человек, как и они! Ты тоже можешь идти за своей мечтой — и у тебя всё получится.

И у меня действительно стало получаться.

Первые успехи

Я отучился в писательской онлайн-школе, написал рассказик — и вот и вот буквально на днях должна состояться презентация альманаха, где напечатан этот рассказик.

Я собрал деньги, силы, волю — и отправил жену с дочкой на отдых за границу, к одной своей знакомой. Жена из экономности сопротивлялась, но я победил. (А о том, что происходило в это время со мной и оставшимися со мною детьми, можно прочесть вот тут.)

Я осознал, что у меня несколько (или много?) лет не было нормального отпуска. Воспользовавшись неожиданной возможностью, я съездил на три недели в Европу. Вернулся отдохнувшим и вообще ожившим.

Я принялся худеть. Нет, я весьма далек от мысли излагать здесь какие-то новые универсальные принципы похудания. Как раз ничего нового и революционного. Поменьше мучного и сладкого, побольше овощей и фруктов. Не забывать пить воду. Побольше двигаться. Стараться не есть после шести. Прислушиваться к тому, что говорят и пишут умные люди — например, Бретт Блюменталь в своей книге «Год, прожитый правильно». И так далее. Должен сказать, что я и раньше худел — сбросил 17 кг, со 102 до 85. Но свою голову (то бишь депрессию) я не пролечил, поэтому всё вернулось на исходные позиции. Теперь же мои успехи не столь впечатляющи (на сегодняшний день во мне 94 кг), но я чувствую, что на правильном пути.

Школа за школой

«Ты окончил одну школу, теперь настало время начать другую» — сказали чайки Джонатану Ливингстону. Нет, я не о перевоплощении и не о множественности миров. Но разных школ в нашей жизни действительно много. И вот сейчас я снова учусь — и в процессе возвращаюсь к самому себе двадцатилетней, а может — и тридцатилетней давности. Возвращаю себе, так сказать, и душу, и тело.

Я занимаюсь в мастерской прозы Ольги Славниковой в CWS, а параллельно прошел онлайн-тренинг «Курс осознанного писательства» Екатерины Иноземцевой (сайт «Осознанная жизнь»). Я начал разбираться со всякими своими застарелыми болячками. Я, сова со стажем, теперь вскакиваю в шесть, а то и в пять часов утра, чтобы идти в фитнес-клуб — там я прохожу-пробегаю по несколько километров на беговой дорожке, сбрасываю лишний вес. В перспективе заработка я записался на обучение искусству 3D-визуализации в рамках проекта Ивана Никитина. А еще я стал подумывать о рисовании — когда-то ведь я рисовал, как и все дети. Тайком от домашних я купил карандаши и бумагу. Правда, всё это пока что лежит в шкафу — ждет своего часа.

Умение говорить «нет»

Если помните, ближе к началу этой объемистой статьи я говорил о том, что меня как священника тяготили бессмысленные крещения и исповеди. Изменения произошли и здесь. Что-то произошло «само», а где-то потребовалось осознанное решение.

Когда я вернулся с отдыха, я твердо сказал настоятелю, что появляться в храме по субботам я не смогу, — благо мой сверхштатный статус позволял мне делать подобные заявления. Так решилась (надеюсь, что решилась) проблема с крестинами.

Что касается исповеди, то настоятель в мое отсутствие так изменил организацию всего процесса, что я, прекратив приходить в храм в субботу, оказался практически не у дел. Излишне говорить, что я не слишком расстроился. Всё-таки я не старец-духовник, а вполне рядовой и не старый еще священник.

Теперь церковная служба и общение с людьми приносит мне радость. А все, что вредно и бессмысленно, практически сошло на нет.

На пути к дальнейшим изменениям

Около года назад, еще до всех этих изменений в моей жизни, я взял с полки какую-то умную книжку-ежедневник, призванную стимулировать людей, занятых бизнесом, к приобретению разных полезных привычек и умений. В начале этой книги было несколько страниц, где предлагалось написать о своих желаниях и указать сроки их реализации в течение года. Я начал писать — и остановился. Оказалось, что у меня почти нет желаний. То есть, конечно, у меня были всякие мечты, но указывать сроки их осуществления не было смысла. Зато с реалистичными, исполнимыми желаниями была очевидная проблема. Мне сделалось как-то нехорошо от такого открытия.

Теперь у меня много желаний. Не уверен, что смогу назвать твердые даты, когда я достигну того или этого. Но я знаю, что хочу научиться фотографировать, рисовать, кататься на роликах и на обычных коньках (представьте себе, до сих пор не умею), хочу научиться готовить, хочу путешествовать — и не только по Европе. Хочу получить еще одно, а лучше три-четыре образования — математическое, астрономическое, психологическое, религиоведческое. Хочу выучить языки — много языков: начиная с недоученных английского, немецкого и французского и кончая арабским, китайским и ивритом. Хочу пробежать марафон.

Я снова могу чего-то хотеть, к чему-то стремиться. Это прекрасное ощущение.

Должно быть, сейчас я чем-то похож на себя двадцатилетней давности. Но теперь я мудрее, смелее, целеустремленнее, сейчас моя жизнь более осознанна. Когда мне было двадцать, я чувствовал, что мне скоро тридцать. Сейчас же мне сорок, а я ощущаю себя ребенком — ребенком, который только начинает узнавать и постигать этот большой и прекрасный мир.