Размышления, навеянные новогодним богослужением...

«Народ праздновал Новый год – за словами молитв слышны были взрывы петард и фейерверка. А где-то, совсем недалеко, звучали другие взрывы – там много-много дней богослужения проходят под оружейную канонаду...»

В первый раз я обнаружила это случайно. Окно центральной комнаты в квартире моих родителей выходило на проспект, открывая хороший обзор его перспективы. И в Новый год, под бой курантов,  когда семья радостно поздравляла друг друга, я заглянула за портьеру и посмотрела на улицу – не идет ли кто по ней в холодной ночи? Всем ли сейчас так же тепло и празднично?

Оказалось – не всем. Кто-то один, в черном пальто, брел сквозь метель, зябко приподняв плечи.

Дойти до своих

Что тогда, в свои десять лет, я могла знать об одиночестве?! И представления о том, что такое “бездомность” у меня, обычного ребенка советской страны, не было никакого. Но контраст семейного «праздника для всех» и одинокого человека на пустынном проспекте резанул  сильно.

И много лет в самый важный новогодний миг я проверяла улицу «на благополучие», в соответствии со своими детскими представлениями.  Были годы, когда в секторе обзора наблюдалась полная безлюдность – и от этого становилось особенно радостно. Значит, все на месте. Значит, в главный, как тогда думалось, момент года все пришли туда, где их ждали.       

А бывало, что часы уже бьют 12, а кто-то пробирается по снегу, гололеду или слякоти. Если спешил, тогда ладно – мало ли кто куда не успевает. Но если человек шел медленно и вяло – сердце сжималось нехорошо. Вот, бедняга. Тем более, что фразу Достоевского «некуда пойти человеку», я как-то быстро узнала и поняла – для начала в рамках школьной программы.

С годами острота восприятия новогодней неприкаянности не столько сгладилась, сколько приобрела более разнообразные формы. И самой мне Новый год приходилось встречать по-разному, и неблагополучия в нашей жизни наглядно прибавилось.

И вдруг это детское чувство «непопадания в Новый год» навалилось враз, когда 31 декабря я выскочила из дома в 23.40 на безлюдную промерзшую улицу. У меня было 20 минут, чтобы дойти до своих, до рубежа времени, до праздника.  

И путь мой лежал в храм во имя святителя Луки Крымского, где в эту новогоднюю ночь, как и во многих храмах нашей Церкви, совершались Божественная Литургия и Новогодний молебен.

Свобода выбора  

Не берусь обсуждать, насколько это правильно — встречать календарный Новый год в храме. Праздник сугубо светский, по большей части, семейно-бытовой – со множеством укоренившихся традиций и ритуалов. Во скольких семьях Новогодние торжества становятся главным событием года и поводом для всевозможных радостей!  Именно так и было многие годы в моей жизни. В иных семьях – просто сытно покушают «в честь праздника», телевизор посмотрят, да и баиньки.  Что, в принципе, тоже по-своему неплохо.

Понятно, что людям верующим в самом начале года хочется обратиться к Богу и испросить Его благословения. Но можно ведь и молитву на день Нового года дома прочитать. Что, собственно, в последнее время я и делала.

Но в этот раз как-то невозможно «душно» заканчивался год. И свобода выбора в праздновании года грядущего ограничивалась неспособностью радоваться и надеяться как прежде – до всего случившегося. Да и не так много километров отделяют меня от войны, голода и страданий. И не километрами это расстояние измеряется.

Потому перспектива новогоднего застолья и веселья воспринималась как  мелкая и душевно тесная, а собственная беспомощность казалась  всеобъемлющей. Тревожно, непонятно, смутно…    

В храм, только в храм хотелось идти в таком состоянии духа.  Но слишком долго я провозилась, слишком поздно вышла из дома. Ведь новогодняя служба в десять вечера началась, а я и к полночи не успеваю. Эх, встречу Новый год на улице!

Непорядочная женщина

От дома до храма – минут 30 спокойным шагом.  А чтобы за 20 дойти, темп нужен спортивный, что у меня получается уже не очень.

Под ногами – серебро подмерзшего асфальта в опушке слегка заснеженных газонов, над головой в разрывах облаков зависла располневшая половинка луны. Город затих как-то по особенному, на  улицах – тишина и безлюдье.

По пути повстречались двое. Первый шел уверенно и целенаправленно, явно спешил, но повел себя странно – проходя мимо, оттеснил меня к самому краю тротуара, всем своим видом показывая, что порядочные женщины одни в ТАКОЕ время по улицам не ходят. И мне показалось, что под «порядочностью» подразумевались, в данном случае, семья,  «оливье», шампанское и елка.     

Второй встречный уже «напраздновался» – все, что мог, встретил, дошел до нужной кондиции и меня, попросту, не заметил. Чему я очень даже обрадовалась. А еще удивилась, как мало светилось окон в многоэтажках за несколько минут до начала нового года. Спать, что ли, все улеглись?!

Последний участок пути к храму нужно пройти вдоль лесопарка. Страшновато, конечно, зато красиво.  И вот сквозь деревья уже видны светящиеся окна нашей церкви, слышится пение. Кажется, что воздух стал гуще и зазвенел. Еще чуть-чуть стремительного движения – последние десятки метров на пределе сил.  Крестные знамения, легко открывшаяся дверь храма, запах ладана, свечей и еще чего-то очень родного и пронзительного. Всё – я дома.  

В душе расцвела радость

В храм вошла за одну минуту до начала нового года. Вошла в молитву – как-то сразу и слухом, и сердцем.  Что, кстати, далеко не всегда получается.

В этот день наша Церковь почтила память мученика Вонифатия, преподобного Ильи Муромца и преподобного Амфилохия Почаевского. Новогодний молебен был лишь частью общего богослужения, но праздничное состояние как-то чувствовалось в собравшихся.

И я удивилась, как много православных пришли встретить Новый год в церковь.  Конечно, не так много, как на Рождество, но все же. И какие разные люди в этот час предпочли храм и молитву житейским радостям! И семейные, и с детками, и молодые, и пожилые. Многие шли на исповедь, а потом причастились Святых Христовых Тайн.

Мне в этот раз пришлось быть аутсайдером. По многим причинам. И так остро прочувствовала: не достаточно лишь ограничивать себя в еде, чтобы Господь сподобил соединиться с Ним.

Но даже просто от пребывания в храме и молитвы в душе расцвела радость. К сожалению, я не умею рассказать, как это – прийти, прибежать и стать перед Богом. И пытаться сказать Ему, и надеяться, что Он услышит. И как это важно, что нас таких много, что хотя бы трое нас и мы – Церковь.

Свою крошечную лепту

Среди всех молитв новогоднего богослужения особо отзывалась в сердце повторяемая просьба к Богу о мире в нашей земле, о прекращение распри и о благоденствии.  Наверное, потому и побежала я в эту ночь в церковь, чтобы с надеждой встретить год, чтобы и моя душа потрудилась, внесла свою крошечную лепту в наше общее будущее.

А за стенами храма тоже начался новый календарный год. Народ праздновал – за словами молитв слышны были взрывы петард и фейерверка.  От этого становилось несколько не по себе.

И только краешком ума можно представить, что где-то, совсем недалеко, звучат другие взрывы, которые несут смерть. И что там много-много дней богослужения проходят под оружейную канонаду, что снаряды попадают в дома, больницы, школы и храмы.  И что война продолжается. И невидимая брань тоже.

Впрочем, получила я в этот праздник и совсем неожиданный подарок. Уже потом, после всех поздравлений и угощений в церкви, дома, в гостях, стал очевиден и другой итог моего ночного пробега с финишем за минуту до Нового года. Страх одиночества, с детства блуждавший в дебрях моей души, появился, глянул на все это дело и, судя по всему, помахал на прощанье противной скрюченной лапкой.