Православное учение о Церкви: современные вызовы и поиски ответов

Почему учение о первенстве во Вселенской Церкви, которое защищают сегодня официальные представители Константинопольского патриархата, неприемлемо для Русской Православной Церкви.

ДОКЛАД

митрополита Бориспольского и Броварского Антония

«Православное учение о Церкви: современные вызовы и поиски ответов»

на ХI ежегодной студенческой конференции

«Студенческая наука в духовной школе»

Киев, 30 марта 2021 года

Последние годы принесли Православной Церкви немало испытаний. Незаконное вмешательство Константинопольского патриарха в украинские церковные дела повлекло глубокий кризис во всем Мировом Православии. Сегодня уже вполне очевидно, что причины этого кризиса скрываются в принципиально разных взглядах на Церковь и ее устройство, которых придерживаются разные Поместные Церкви. В частности, то учение о Церкви, которое активно пропагандирует Константинопольский патриархат, вызывает все больше неприятия со стороны других Поместных Церквей.

Круг проблемных вопросов экклезиологии, вызывающих напряженные дискуссии, уже достаточно четко очерчен. По нашему мнению, сегодня требуют углубленного изучения следующие вопросы:

1. Учение о первенстве во Вселенской Церкви;

2. Сущность церковной автокефалии и порядок ее провозглашения;

3. Сущность церковной автономии и порядок ее провозглашения;

4. Вопрос об апелляции на судебные решения Поместных Православных Церквей;

5. Вопрос о канонической юрисдикции над православной диаспорой.

Сегодня Константинопольский патриарх настаивает на своем особом статусе во Вселенской Церкви, который предусматривает наличие у него не только первенства чести, но и первенства власти. Константинопольский патриарх Варфоломей неоднократно заявлял, что ему принадлежит исключительное право выдавать Томос о создании новых автокефальных и автономных Церквей, что он имеет эксклюзивное право принимать апелляции от клириков всех Поместных Православных Церквей и что ему принадлежит каноническая власть над всей православной диаспорой.

Каждый из этих вопросов заслуживает специального изучения. Поэтому здесь мы сосредоточимся на рассмотрении наиболее фундаментального вопроса – о первенстве во Вселенской Церкви. Можно сказать, что остальные проблемы являются лишь производными от этого основного пункта полемики.

Следует отметить, что понимание первенства во Вселенской Церкви уже много веков является предметом богословской полемики между Православной и Католической Церквами. Исторически именно Римские епископы начали усваивать себе особую власть во Вселенской Церкви, что и привело к формированию феномена папства. Сегодня Римско-Католическая Церковь официально исповедует учение о первенстве (или примате) Римского епископа во Вселенской Церкви и о его безошибочности в вопросах веры и морали. С точки зрения Католической Церкви, епископ Рима «имеет наивысшую, полную, непосредственную и общую обычную власть в Церкви, которую может всегда свободно осуществлять» [1]. Римскому епископу принадлежит первенство юрисдикции, право законодательства, право управления культом, наивысшее управление всеми другими церковными делами. Папа неподсуден ни одному церковному суду, а его решения не могут быть обжалованы. Нельзя подавать никаких апелляций против папских распоряжений [2]. Итак, в Католической Церкви Римскому епископу принадлежит первенство в области вероучения, управления и церковного суда.

Такое понимание церковного первенства вызывало неприятие на Христианском Востоке уже в эпоху Древней Церкви. Полемика по этому поводу активно продолжалась в византийский период. И пресловутый раскол 1054 г. в значительной мере стал результатом именно властных амбиций Римских епископов.

В ХХ в. после Второго Ватиканского Собора и взаимного снятия анафем папой Павлом VI и Константинопольским патриархом Афинагором полемика о понимании первенства во Вселенской Церкви получила второе дыхание. Когда в 1980 г. был начат официальный богословский диалог между Православной и Католической Церквами, то в этом диалоге одним из центральных вопросов стал вопрос о первенстве.

Уже в 2000-е гг. именно в контексте богословского диалога с Католической Церковью вопрос о первенстве стал вызывать споры и в среде православных богословов. Дело в том, что в диалоге с католической стороной Поместные Православные Церкви должны были сформулировать единую позицию по этому вопросу. И вот тут выяснилось, что сделать это крайне сложно. В частности, то учение о первенстве, которое защищают сегодня официальные представители Константинопольского патриархата, оказалось абсолютно неприемлемым для Русской Православной Церкви.

Принципиальная разница позиций стала очевидной во время встреч Смешанной православно-католической комиссии по богословскому диалогу в 2006 г. в Белграде и в 2007 г. в Равенне. Здесь рассматривался проект документа «Экклезиологические и канонические последствия сакраментальной природы Церкви. Церковное единство, соборность и власть» [3]. Окончательная версия документа была принята в Равенне. Русская Православная Церковь не подписала Равеннский документ. Зато Константинопольский патриархат его полностью поддержал. В определенной степени документ был построен на богословских идеях митрополита Иоанна (Зизиуласа), который представлял в диалоге Константинопольский патриархат.

В Равеннском документе, в частности, признается существование первенства в Церкви на вселенском (универсальном) уровне. При этом православная и католическая стороны отметили, что по-разному видят библейские и богословские основы церковного первенства и формы его реализации (п. 43 документа). Исходя из этого, стороны согласились признать, что в первом тысячелетии Римский епископ имел первенство во Вселенской Церкви, хотя на Востоке и на Западе это первенство интерпретируют по-разному.

Русская Православная Церковь уже во время подготовки данного документа выступала против его 39-го пункта. В нем указывалось, что после 1054 г. Вселенские Соборы стали невозможными, поскольку Западная и Восточная Церкви прекратили между собой общение. При этом на Западе Римская Церковь продолжала созывать Соборы, «в которых участвовали епископы Поместных Церквей, что пребывали в общении с Римским престолом». Католическая Церковь считает такие Соборы Вселенскими. Вместе с тем, как отмечалось в документе, и на Востоке после 1054 г. проходили Соборы «Поместных Церквей, которые пребывали в общении с Константинопольским престолом».

По прямому смыслу этого выражения получалось, что на Востоке Константинопольский патриарх занимал место аналогичное Римскому епископу на Западе [4]. Делегация Русской Православной Церкви выступила с принципиальным отрицанием такой формулировки, отмечая, что на Востоке общение с Константинопольским престолом никогда не считалось обязательным условием соборности. Соответственно, Константинопольский патриарх никогда не играл в Православной Церкви роли, подобной роли Римского епископа на Западе. Так стало очевидным принципиальное расхождение во взглядах на первенство во Вселенской Церкви.

Здесь следует более подробно описать два принципиально разных взгляда на первенство во Вселенской Церкви, которые сегодня высказываются в различных Поместных Православных Церквах. Начнем с той модели первенства, которую пропагандирует Константинопольская Церковь.

Главным автором этой модели считается митрополит Иоанн (Зизиулас). При этом его идеи развивают сегодня и другие греческие богословы. Митрополит Иоанн (Зизиулас) – один из последовательных сторонников так называемой евхаристической экклезиологии. В основу своего видения Церкви он полагает учение о Евхаристии как церковном собрании, в котором только и может реализоваться Церковь. Евхаристическое собрание для митрополита Иоанна – базовая церковная реальность, из которой органично происходят все другие уровни церковного бытия. Поэтому первенство епископа на местном уровне проявляется, прежде всего, в его предстоянии на литургии, то есть в евхаристическом собрании. На поместном уровне первенство проявляется в Соборе епископов. Для митрополита Иоанна Собор – некий аналог Евхаристии. Как Евхаристическое собрание обязательно предполагает предстоятеля, так и Собор епископов не может существовать без Предстоятеля. Соответственно, голосом и лицом Собора может быть только личность, то есть – Предстоятель [5]. Такое представление об обязательной персонификации Собора в лице Предстоятеля современные богословы обозначают как учение о корпоративной личности. При таком взгляде Поместная Церковь является органическим единством индивидов, которые персонифицируются в лице Предстоятеля [6].

Итак, между епархиальным и поместным уровнями церковного бытия митрополит Иоанн устанавливает иконическую связь. Евхаристическое собрание становится неким первообразом для первенства на всех уровнях церковного бытия. Богословы Константинопольского патриархата переносят эту логику митрополита Иоанна и на вселенский уровень. В частности, архиепископ Елпидофор (Ламбриниадис) в своей статье, опубликованной в 2014 г. на официальном сайте Константинопольского патриархата, прямо распространяет указанную иконическую связь и на вселенский уровень [7].

Архиепископ Елпидофор считает, что первенство на всех трех уровнях бытия Церкви (епархиальном, поместном и вселенском) едино по своей природе. Он также проводит прямую аналогию между экклезиологией и триадологией. Так же как в Святой Троице есть первенство Бога Отца (Монархия Отца), так и на вселенском уровне в Церкви должно существовать личностное первенство. Такой прямой перенос триадологического учения на сферу экклезиологии означает, что в Церкви первенство на вселенском уровне не может быть представлено ​​институцией. Оно может быть представлено только личностью. При таком взгляде отказ от личностного первенства во Вселенской Церкви становится искажением учения о Святой Троице. Учение о том, что первый иерарх во Вселенской Церкви получает свои полномочия от Собора, по мнению архиепископа Элпидофора, равноценно утверждению, что источником Монархии Отца является Сын и Святой Дух.

Итак, архиепископ Елпидофор распространяет указанную иконическую связь не только на уровень Вселенской Церкви, но и на сферу триадологии. Здесь он тоже является прямым последователем митрополита Иоанна (Зизиуласа). Последний, выстраивая подобную иконическую связь, ссылался на общение свойств двух природ в Иисусе Христе. Согласно учению об общении свойств, мы можем переносить на человеческую природу Христа свойства Его божественной природы. По мнению митрополита Иоанна, этот принцип действует и в экклезиологии. Церковь является богочеловеческим организмом, соответственно и в ней происходит общение свойств. Поэтому в категориях канонического порядка отражаются реалии божественного порядка. При таком подходе вопрос церковного первенства уже не вопрос человеческого права, он переносится в сферу божественного права. Так первенство во Вселенской Церкви получает божественную санкцию [8].

В такой богословской перспективе первенство во Вселенской Церкви становится онтологически обусловленным. Архиепископ Елпидофор настаивает, что «Церковь является институтом, который всегда ипостазируется в личности. Поскольку мы не встречаем безличных институтов, мы не можем воспринимать первенство без первоиерарха».

В первом тысячелетии такое ​​первенство признавали за Римским епископом. Сегодня же первым иерархом во Вселенской Церкви является Константинопольский патриарх. Именно он, по мнению архиепископа Элпидофора, наделен особыми властными прерогативами, которых не имеют другие предстоятели. Поэтому, хотя Константинопольский иерарх как епископ является первым среди равных (лат. Primus inter pares), все же как Вселенский патриарх он – первый без равных (лат. Primus sine paribus). Итак, Константинопольский (а точнее Вселенский) патриарх превращается в своеобразную «корпоративную личность», в которой воплощается первенство на вселенском уровне.

Позиция Русской Православной Церкви принципиально иная. Еще в 2007 г. Священный Синод Русской Православной Церкви поручил Синодальной библейско-богословской комиссии сформулировать позицию Московского Патриархата по вопросу первенства во Вселенской Церкви. В результате в 2013 г. комиссия подготовила документ «Позиция Московского Патриархата по вопросу первенства во Вселенской Церкви», который был принят Священным Синодом на заседании 25 декабря 2013 г. [9].

Документ 2013 г. является официальной реакцией Русской Православной Церкви на Равеннский документ. Поэтому его структура в целом соответствует Равеннскому документу. Здесь также рассматривается первенство на трех уровнях церковного бытия: епархиальном, поместном и вселенском. На уровне епархии первенство принадлежит правящему епископу. Именно от него получают свои полномочия священники и диаконы. Также именно епископ имеет право церковного суда в епархии. На поместном уровне первенство принадлежит Предстоятелю Церкви. Он председательствует на Соборах епископов Поместной Церкви, имеет право высказываться от имени своей Церкви. Что касается первенства на вселенском (универсальном) уровне, то здесь позиция Русской Православной Церкви принципиально отличается как от католического учения, так и от позиции Константинопольского патриархата.

В Московском документе отмечается, что первенство на епархиальном, поместном и вселенском уровнях имеет разные источники и различную природу. Источником первенства епископа в своей епархии является «апостольское преемство, сообщаемое через хиротонию». Источником первенства на уровне автокефальной Церкви является «избрание первенствующего епископа Собором (или Синодом), обладающим полнотой церковной власти». Что же касается первенства на уровне Вселенской Церкви, то его источником является «каноническое предание Церкви, зафиксированное в священных диптихах и признаваемое всеми автокефальными Поместными Церквами». Каноны не наделяют первенствующего по чести епископа во Вселенской Церкви какими-либо властными полномочиями. Итак, как природа первенства на разных уровнях, так и функции епископов, наделенных первенством, разные.

Принципиальной позицией, заявленной в документе Русской Православной Церкви, является утверждение о недопустимости механического переноса первенства с одного уровня церковного бытия на другой. То есть, нельзя экстраполировать функции первенства епископа с регионального уровня на универсальный (вселенский). Взаимоотношения предстоятеля Церкви с правящими архиереями не могут быть тождественны отношениям епископа с подвластными ему священниками. Если механически перенести первенство с епархиального уровня на универсальный, то это будет означать появление «вселенского архиерея», обладающего особой властью во всей Вселенской Церкви. Итак, в документе Русской Православной Церкви прямо отвергается «иконическая связь» между тремя уровнями церковного бытия, положенная в основу учения митрополита Иоанна (Зизиуласа).

Русская Православная Церковь отмечает, что с сакраментальной точки зрения все епископы равны. Так же сакраментально равны все предстоятели Поместных Церквей. На Христианском Востоке традиционно существовало только первенство чести. В первом тысячелетии такое ​​первенство признавали за Римским епископом, а после 1054 г. его усваивают Константинопольскому патриарху. Однако первенство чести не предусматривает каких-либо властных полномочий. Первенство чести предполагает, например, что во время совместных богослужений Предстоятелей Поместных Церквей Константинопольскому патриарху предоставляется право их возглавлять. Также на межцерковных форумах представители Константинопольского Патриархата имеют право председательства. Итак, первенство чести аналогично дипломатическому протоколу, который регулирует общение между Поместными Церквами, но не возносит одни Церкви над другими.

Документ Русской Православной Церкви вызвал негативную реакцию со стороны Константинопольского патриархата. Цитируемая статья архиепископа Элпидофора как раз и была ответом на Московский документ.

Итак, мы должны четко сказать, что учение о первенстве в том виде, как его определяют сегодня богословы Константинопольского патриархата, для нас неприемлемо.

Следует еще раз подчеркнуть, что с точки зрения Русской Православной Церкви содержательное наполнение первенства чести во Вселенской Церкви «определяется консенсусом Поместных Православных Церквей». Традиционно Поместные Православные Церкви признают за Константинопольским патриархом право выступать с инициативами общеправославного характера, а также обращаться к внешнему миру от имени всей православной полноты. Однако это возможно лишь тогда, когда другие Церкви уполномочивают на это Константинопольского предстоятеля. При таком подходе семья Поместных Православных Церквей выступает как объединение независимых Церквей, исповедующих единую веру и пребывающих в евхаристическом общении. Итак, система Всемирного Православия аналогична конфедерации.

Однако взгляд Константинополя на систему Поместных Церквей принципиально другой. Патриарх Варфоломей последние годы неоднократно прямо заявлял, что Мировое Православие не является конфедерацией. Представление о том, что Мировое Православие является объединением равноправных Церквей Патриарх Варфоломей считает протестантской идеей. Более того, в одном из своих недавних интервью он прямо призвал пересмотреть православное учение о Церкви, чтобы лишить его подобных протестантских влияний: «Мы, православные, должны подвергнуть себя самокритике и пересмотреть нашу экклезиологию, если мы не хотим стать федерацией церквей протестантского типа». Альтернативу такой якобы протестантской точке зрения на Церковь Патриарх Варфоломей обозначил довольно четко: «Мы должны признать, что в неделимом Вселенском Православии есть один «Первый», не только по чести, но и «Первый» с особыми обязанностями и каноническими полномочиями, возложенными на него Вселенскими Соборами» [10].

Еще в 2008 г., посещая Украину, Патриарх Варфоломей в своей речи на Софийской площади в Киеве четко говорил, что согласно решениям Вселенских Соборов и «учитывая многовековую церковную практику» Вселенскому Патриархату, «как Первому Престолу в Православной Церкви», была предоставлена «исключительная ответственность и обязательная миссия заботиться об охране веры в таком виде, как она нам была передана, и соблюдении канонического порядка» [11]. Здесь четко сказано об исключительных правах и обязанностях Константинопольского патриарха. Итак, по мнению Патриарха Варфоломея, именно Константинопольский предстоятель является гарантом и олицетворением единства Мирового Православия. Более того, он выступает хранителем истинной веры и гарантом аутентичного свидетельства Церкви перед современным миром.

Совершенно очевидно, что согласовать между собой две указанные модели Всемирного Православия вряд ли возможно. «Константинопольская модель» предполагает обязательное наличие во Вселенской Церкви первого иерарха с особыми властными полномочиями. Однако, наша Церковь принципиально отвергает наличие в Церкви подобного «Восточного папы».

Напоследок я бы хотел подчеркнуть, что когда мы говорим о проблемных вопросах в сфере экклезиологии, то это не только теоретическая дискуссия. Вопрос экклезиологии – вопрос реальной церковной жизни. Учение о Церкви воплощается в церковном устройстве и в межцерковных взаимоотношениях. Поэтому расхождения в сфере экклезиологии не могут не порождать сложные конфликты. «Украинский кризис» четко показал, что применение на практике «константинопольской модели» влечет за собой тяжелые конфликты между Поместными Церквами.

Сегодня Мировое Православие фактически балансирует на грани раскола. Односторонние усилия Поместных Церквей не могут преодолеть этот кризис. Совершенно очевидно, что жизненно необходим диалог между Поместными Церквами с целью достичь консенсуса по указанным вопросам. Однако этот консенсус должен стать не плодом уступок в области вероучения, а результатом глубокого и ответственного изучения святоотеческого наследия.

На нас возложена огромная ответственность. Мы должны приложить максимум усилий, чтобы сохранить церковное единство. Кроме того, мы должны четко сформулировать учение Православной Церкви по дискуссионным вопросам. Будем верить, что нам удастся выполнить эту непростую задачу.

Митрополит Бориспольский и Броварской Антоний,

управляющий делами Украинской Православной Церкви

Источник: Информационно-просветительский отдел УПЦ

Перевод: редакция портала «Православная Жизнь»

 

 

Сноски:

1. Кодекс канонического права / Codex Iuris Canonici. М., 2007. Канон 331.

2. Кодекс канонического права. Канон 333, §3.

3. Текст документа на официальном сайте Святого Престола.

4. Девятое заседание Смешанной комиссии по богословскому диалогу между Православной Церковью и Католической Церковью в Белграде.

5. См., например: Иоанн (Зизиулас), митр. Епископ как предстоятель на Евхаристии // Иоанн (Зизиулас), митр. Церковь и Евхаристия. Сборник статей про православной экклесиологии / Пер. с греч. иером. Леонтия (Козлова. Богородице-Сергиева пустынь, 2009. С. 91-111.

6. Подробнее см.: Шишков А. В., Кырлежев А. И. Первенство в Церкви: богословие и церковная практика // Вопросы теологии. 2019. Т. 1. № 3. С. 412-413.

7. Ее русский перевод.

8. Иоанн (Зизиулас), митр. Современные дискуссии о первенстве в православном богословии // Петрово служение. Диалог католиков и православных / под ред. В. Каспера. М., 2006. С. 263.

9. Текст документа на официальном сайте Московского Патриархата.

10. Βαρθολομαίος, ο άνθρωπος, ο Οικουμενικός Πατριάρχης σε αποκλειστική συνέντευξη στον «Ε.Κ.». 13.11.2020.

11. Обращение Патриарха Константинопольского Варфоломея к украинской нации 26 июля 2008 г.

Социальные комментарии Cackle