Чтобы понять красоту народа, надо обратить сердце к его святым и писателям, к их жизням, мыслям, словам, поступкам.

Только тогда мы сможем взглянуть на этот народ так, как его видно с Неба. Тогда мы глубоко разглядим его неповторимость в бытии и ещё раз порадуемся Господней мудрости, которая благословляет цветущую разницу мироздания!

Нестор Летописец говорил, что каждый народ играет свою важную часть той мировой симфонии смысла и красоты, которую сотворил Господь.

И теперь мы поговорим о том, как к православию пришел самый дерзкий и агрессивный народ Средневековья – легендарные викинг. О них в наше время снято столько фильмов и написано столько фантастических книг, но мало кто знает, что викинги в своё время приняли православие и эта новая вера положила конец их походам.

Если для ирландцев до принятия ими христианства согласие души с волей богов было важнее внешнего благополучья, то у викингов (сами себя они звали северные люди, северяне) всё было по-другому. Викинги – из германских племён, которые позднее станут основной составляющей частью современной Европы.

Северяне жили на побережье Норвегии, в Швеции и Дании – всё это были викинги. Они являлись идолопоклонниками, но не имели ни языческих храмов, ни отдельно существующих в их народе жрецов. Иногда только женщины были прорицательницами и ещё поэты-скальды, песням которых приписывали магическую силу, так как чаще всего служили военным вождям – ярлам.

Жили викинги  хуторами –  их иногда и зовут в науке «эгоцентричные хозяева хуторов»  – объединяясь лишь для общих дел и набегов.
Викинги изучены хорошо, но сама причина, по которой они стали совершать набеги, неизвестна. Не раскрыты стимул, причины походов этого некогда относительно мирного народа фермеров и рыболовов. Известно только, что за два поколения до 793 года неожиданно меняются внутренний строй жизни людей, живших в Норвегии, Дании, Швеции, вид резьбы по дереву, камню, кости (а резьба – основной вид искусства викингов), до того повсеместен «звериный стиль» – и на кораблях, и на сундуках были эти жестокие звери. И вдруг появляется новый стиль – «хватающий зверь», ещё более жестокий – драконьи и змеиные морды. В новом стиле запечатлён новый образ мышления викингов – злые хватающие звери не для украшения, а для вселения страха во врагов.

Ещё одно качество сильно выразилось у викингов после начала походов в 793 году – желание славы. Они верили, что только тот, кто погиб в бою, попадает в Валгаллу (положительное посмертное место в  язычестве викингов. Интересно, что и там люди без перерыва пировали и сражались друг с другом. Только убитые в Валгалле оживали на следующее утро и  продолжали пировать и сражаться. А ведь это образ посмертного существования викингов, отражающий два основных их желания – удовольствия и слава, добытая в бою.

Но Валгалла не вечна – когда-нибудь в битве с великанами погибнут Асы и Ваны  (божества викингов) и все люди, кроме нескольких, то есть постоянной вечной жизни нигде нет. Остаётся только слава, которая никогда не умирает, и каждый этой славы хотел лично для себя. В века походов (VIII–XI в.) каждый викинг был попеременно то фермером, то воином и желал быть лучшим и славнейшим во всём. Желание славы было побуждением к действию – и в бою, и дома, и в любви, и даже в труде на ферме (а каждый такой хутор имел своё фермерское хозяйство).
Бывало, завозя форель на разведение в горное озеро, викинг выбивал надпись на камне возле озера: «Форель завёз такой-то». Если он сам не умел писать, за него писал грамотный резчик. Но, увековечив событие – завоз форели, в конце добавлял: «Эту надпись сделал такой-то». Желание славы было у северян и до начала походов. Так, ещё в «Старшей Эдде» (в мифах викингов) есть, например, такие строки:

Гибнут стада,
родня умирает,
и смертен ты сам;
но смерти не ведает
громкая слава
деяний достойных.

Гибнут стада,
родня умирает,
и смертен ты сам;
но знаю одно,
что вечно бессмертно:
умершего слава.

Из всех народов тогдашней средневековой Европы викинги дольше всего не хотели знать о новой вере в «Доброго Бога», «Белого Бога», как называли Христа северяне.

Миссионеры не раз и не два посещали этих грозных воителей, но всякий раз попытка обращения проваливалась. Даже самая известная миссия святого Ансгария Гамбургского (православный епископ-миссионер, годы жизни: 801–865) не принесла ощутимых плодов.

Викинги несколько веков подряд оставались грозой тогдашнего мира.

Феодальная раздробленность Европы тех времен, отсутствие какого бы то ни было постоянного ополчения, направленного на защиту той или иной страны, обособленность людей и феодалов не давали возможности организовать какую-то серьезную оборону побережий.

Корабли викингов были созданы со всей гениальностью тогдашней инженерной мысли, они могли заходить в самые мелкие реки, приближаться непосредственно к берегу, а где нужно – северяне тянули их волоком на брёвнах.

А поскольку викинги были не только воинами, но и купцами, они точно знали, где и в каких городах нет значительной охраны. Знали и о многих монастырях  Европы, и о хранящихся там сокровищах. Ведь в известных обителях были мощи почивших святых, веками совершались чудеса помощи и исцеления, и благодарные люди в ответ приносили дары в обители. Эти дары хранились, и за века их собиралось довольно много.

И если для христианских воинств монастыри считались чем-то неприкосновенным, то для викингов они были всего лишь неохраняемым источником хорошей добычи. Потому и самое первое зафиксированное в истории нападение викингов произошло на известнейший английский монастырь святого Кутберта, что на острове Линдисфарн. Тот монастырь, о богатстве которого викинги разведали, посещая его как купцы.

Дата нападения викингов на Линдисфарн – 8 июня 793 г. Именно этот день указывается в «Линдисфарнских анналах», составленных в XII в. С этой даты начинается отсчёт эпохи походов северян.

Хотя в «Англосаксонской хронике» упоминается нападение неких морских разбойников, приплывших неведомо откуда и разграбивших Дорсет  в 787 году, где на побережье Портленда произошло первое зарегистрированное нападение викингов на британские острова. После чего последовало 5 лет затишья, а потом начались регулярные походы викингов, плывших за добычей. В такие походы мог уйти один викингский драккар, а могло и несколько десятков кораблей, прекрасно выносивших морские путешествия, очевидно, лучших кораблей тогдашнего мира.

Длина наиболее крупных драккаров достигала 36 метров. На носу крепилась резная голова дракона (отсюда и происхождение названия типа корабля), а по бортам размещались щиты. Команда таких кораблей состояла из 60–100 воинов, что по тем временам было большим и опасным отрядом. Тем более если к побережью неожиданно подплывало несколько таких кораблей.

У тогдашних северян была поговорка: «Корабль – жилище скандинава».
Все они любили такие походы, стремясь равно к добыче и славе. Это желание было настолько всеобщим среди викингов, что в их языке слово «домосед» означало «дурачок».

В течение нескольких веков викинги были грозой побережий и монастырей. В тогдашних храмах священники в ектениях возносили прошение к Господу: «И избави нас от ярости норманнов!».
То тут, то там викинги завоевывали себе участки побережья, прибрав к рукам значительную часть Англии, некоторые районы Франции.

К вере христиан викинги относились несерьезно. Это связано с тем, что среди германских племен вообще процветал культ силы (о чём пишут ещё историки-хронисты Древнего Рима). Война считалась для германцев более естественным и правильным состоянием жизни, чем мир. В наибольшей мере эти представления выражались среди викингов. Их нужно было чем-то удивить. Слов было недостаточно. Для этого народа требовалось что-то необыкновенное, чтобы впечатлить викингов.

Иностранным проповедникам они верить отказывались, почитая силу и зная на опыте сражений, что монахи – никудышные воины, викинги не желали верить религии тех, кто не силён. Для их обращения нужен был святой, который смог бы продемонстрировать им силу Божью. И такой человек нашелся. Точнее, конечно, православные подвижники и святые были в Европе и раньше, но судьбоносная встреча произошла при конунге Олаве.

О́лав I Трю́ггвасон,  963–1000) – король Норвегии c 995 по 1000 год, правнук короля Харальда Прекрасноволосого, первую половину своей жизни был язычником, хотя и слышал уже о новой вере во Христа. Как-то, путешествуя с дружиной, он узнал, что на одном из островов Силли (тогдашние «Сюллинги», юго-запад Англии, 45 километров от Корнуолла) живёт удивительный отшельник (скорее всего, из ирландских монахов), которому открывается будущее. Олав, желая расспросить провидца, прежде испытывает его, посылая к нему воина, переодев того в одежду себя самого́.
Дальнейшие события показались людям столь значимыми, что были записаны в сагах и воспеты в песнях.

«И вот, когда посланец явился к прорицателю и сказал, что он – конунг, то получил такой ответ:
– Ты не конунг, но я советую тебе быть верным твоему конунгу.
Больше ничего не было сказано посланцу. Тот вернулся и сказал Олаву об ответе прорицателя. Олаву теперь ещё больше захотелось встретиться с ним, когда он услышал о его ответе, так как теперь он перестал сомневаться в том, что тот действительно прорицатель. Олав отправился к нему и имел с ним беседу. Олав спросил у него, что он ему предскажет – будет ли он править державой и какова будет вообще его судьба. Тогда отшельник ответил ему святым прорицанием:
– Ты будешь знаменитым конунгом и совершишь славные дела. Ты обратишь многих людей в христианскую веру и тем поможешь и себе, и многим другим. И чтобы ты не сомневался в этом моем предсказании, я дам тебе такой знак: у тебя на кораблях будет предательство и бунт. Произойдет битва, и ты потеряешь несколько своих людей, а сам будешь ранен. Рану твою посчитают смертельной, и тебя отнесут на щите на твой корабль. Но через семь дней ты исцелишься от этой раны и вскоре примешь крещение» («Сага об Олаве, сыне Трюггви»).

Так конунг впервые в жизни встретился с православным старцем-прозорливцем, и, когда всё предсказанное относительно бунта на корабле, раны и выздоровления исполнилось, «тогда Олав увидел, что этот человек сказал ему правду и что он настоящий прорицатель… Олав пошел поэтому во второй раз к этому человеку и долго с ним беседовал. Он распрашивал его, откуда у него такая мудрость, что он может предсказывать будущее. Отшельник ответил, что Сам Бог христиан открывает ему всё, что он хочет знать, и он рассказал ему также о многих чудесных делах Бога.
Благодаря этим увещеваниям Олав согласился принять крещение, и вот Олав и все его спутники крестились. Он довольно долго оставался там и учился правой вере, и взял с собой оттуда священников и других учёных людей» (Сага об Олаве, сыне Трюггви).

И неудивительно: будь ты хоть конунг, но от старца всегда не хочется уезжать. Всё сказанное Олаву отшельником в точности исполняется – и он становится первым христианским королём Норвегии, начавшим христианизацию этой страны, которую продолжит уже знаменитый О́лав II, Святой, Харальдссон, который 3 августа 1031 года будет прославлен в Норвегии в лике святых.

Современные православные верующие в Скандинавии  почитают святого Олава II, а в 2013 году в Норвегии был открыт православный монастырь, посвящённый памяти этого отважного конунга и вождя, сумевшего разглядеть в жизни важнейшее и свою силу и доблесть принести к престолу Господню.

Артём Перлик