К наречению имени своим детям люди всегда подходили крайне ответственно.

С древних времен старались назвать новорожденного человека так, чтобы максимально отразить какие-либо его особенности (например, имя Татьяна говорило, что женщина произошла из рода Татия) или дать какую-то установку на его развитие в дальнейшем (например, Григорий означает «бодрствующий», что отражает одно из обязательных качеств образцового христианина). В интернете вы сможете найти каталоги имен с указанием их происхождения и значения. Наши современники-родители тщательно штудируют в том числе и эту информацию, прежде чем выбрать имя своему наследнику/наследнице. Да, это, к сожалению, может иметь гипертрофированные формы, ведь часто имя воспринимается как какой-то очередной оберег, но тем не менее ни в прошлом, ни в настоящем люди не хотят именовать свое потомство каким-то набором приятных звуков. Для них важен смысл.

У наших православных предков прижился обычай называть ребенка по святцам – в честь святого, в день памяти которого он появился на свет. Они как бы препоручали его судьбу этому Божиему угоднику, связывали их вместе. И у человека помимо всего сонма святых заступников, прославляемых Церковью, появлялся в каком-то смысле свой персональный покровитель, с которым у него более близкие молитвенные отношения. Обычай этот за годы безбожной власти был практически утрачен, а сейчас, хоть и не очень энергично, возвращается вновь.

На данный же момент несколько поколений крещеных людей ничего общего со своими небесными покровителями, кроме имен, считайте, не имеют. В своё время родители произвольно выбрали имя для ребенка, а когда надумали крестить, то батюшка сам решил, во имя какого святого он это сделает. В итоге зачастую никто, кроме священника, и не знает, в честь кого ребенок крещен. С Николаями, Татьянами, Екатеринами все более или менее понятно, а вот c Анастасиями уже сложнее, не говоря уже про Иоаннов и Василиев. Получается, что человек часто даже не знает, кто его небесный покровитель. Стоит ли удивляться, что у нас нет никакой глубинной связи со «своим» святым?

В самом начале своего воцерковления меня удивил один эпизод из фильма Владимира Хотиненко «Поп». В нем матушка Алевтина понимает, что заболела тифом, и, чтобы не заразить свою семью, уходит из дому. Продираясь через заснеженный лес, она молится Господу, Божией Матери, а потом в отчаянии восклицает: «Святая мученица Алевтина Палестинская, моли Бога о мне!» Я, честно сказать, оторопела. Мне бы, попади я в беду, и в голову не пришло молиться великомученице Екатерине. Николаю Угоднику, великомученику Георгию, Киево-Печерским преподобным, кому угодно, но не ей. Потому что меня с ней ничего не связывает, а на слуху она существенно меньше, чем многие другие святые. Вот и весь сказ. Все, что нас связывает, – это имя. Нас только зовут одинаково. Меня не называли в ее честь. Мои родители вообще ни сном ни духом ни о ней, ни о ее жизни, ни о ее подвиге. Она, грубо говоря, «назначена» на «должность» моей небесной покровительницы.

Наверное, я не сильно погрешу против истины, предположив, что так дела обстоят у большинства даже церковных людей. Ведь в основной своей массе мы пришли к Богу уже будучи взрослыми и родители наши о великих христианских святых имели весьма смутное (если не сказать больше) представление. Вот и получается, что мы не только не имеем «контакта» со своими небесными покровителями, но и преступно мало о них знаем. В лучшем случае сможем в двух словах житие пересказать. Редко кто еще тропарь и кондак может знать. В основном же, скорее всего, человек, который должен быть нашим самым близким из всех святых Божиих угодников, для нас ничем особо не выделяется.

Помимо того, что мы выросли без осознания нашей глубинной бытийной связи с нашими небесными покровителями, преградой может являться и то, что жития святых, особенно первых веков христианства, изобилуют таким количеством чудес, что нашими изрядно секуляризованными умами они чуть ли не подсознательно воспринимаются как мифы. К тому же жития, как правило, написаны таким слогом, который ассоциируется скорее с былиной, нежели с изложением реальных фактов. Мы, дети эры рыночной экономики, массового потребления и информационного засилия, гораздо лучше воспринимаем глаголы и односложные фразы, нежели сложноподчиненные предложения, изобилующие витиеватыми эпитетами и метафорами. Сама форма уже является чуждой, поэтому и содержание не воспринимается должным образом.

Также в житиях опускаются за ненадобностью бытовые детали. И это абсолютно естественно и правильно, но этого в то же время нам крайне не хватает. Очень важно понимать, что все святые и мой небесный покровитель в том числе не высыпались, болели, расстраивались; у них были друзья, которые могли рассказать им смешную историю, они где-то учились, сотрудничали с кем-то, имея весьма разные отношения; они могли любить, гладить кошку и им, как и нам, наверняка, натирала ноги неудобная обувь. Они жили обычной для их времени жизнью, и многие ничем не выделялись до тех пор, пока в их жизни не появился Христос. С этого момента у них все начинает меняться. У одних сразу, как у мученика Вонифатия, у других процесс может занять и продолжительное время, как у прп. Амвросия Оптинского. Они, как и мы, встречают непонимание окружающих и даже острое неприятие со стороны ближайших родственников. Они не персонажи со сверхъестественными способностями, они самые что ни на есть настоящие люди. Отличает же их от нас только то, что они не прибегали к полумерам и не пытались разорваться и к умным, и к красивым: они в своём выборе Христа были бескомпромиссны. Они не заискивали перед миром. Будущий великомученик Пантелеимон начинает лечить больных бесплатно, не переживая о том, что так не принято и что скажут коллеги; свт. Митрофан Воронежский отказывается входить во дворец Петра I, уставленный статуями греческих богов, не боясь оскорбить августейшего монарха в самых светлых чувствах (а тот таки крепко обиделся и грозил святителю казнью, чем последний все равно поколеблен не был); свт. Лука в самый разгар гонений на Церковь держит в операционной икону и не начинает ни одной операции без молитвы, нисколько не смущаясь тем, что подумают люди и что могут быть неприятности; прп. Симеон Столпник всю жизнь простоял пред Богом, и, невзирая на усталость, затёкшую спину и гудящие ноги, даже не думал присесть на молитве. И именно поэтому в них, в отличие от нас, мог так явно действовать Христос.

Да, ситуации бывают разные и нет добродетели без рассуждения. Не во всех ситуациях нужно поступать одинаково даже одним и тем же людям. Но всё-таки, если быть честными с самими собой, мы гораздо чаще придумываем себе оправдания, чтобы не соблюдать заповеди Божии и церковные предписания, нежели действительно испытываем объективные затруднения в их исполнении.

Во многих крупных иностранных организациях существует система коучинга, когда для новичка назначается своего рода личный куратор  человек, работающий в компании уже достаточно продолжительное время и обладающий определенным багажом профессиональных знаний и опыта. Коуч помогает вновь прибывшему освоиться в компании и направляет его деятельность с целью наиболее быстрого и оптимального профессионального развития. Так и наши небесные покровители являются своего рода нашими персональными тренерами и несут особый кураторский труд по нашему духовому развитию. Святые обладают тем опытом, которого нет у нас, и мы можем обращаться к ним с просьбами о помощи, дабы наш духовный «профессиональный» путь как можно больше походил на срединный и как можно меньше – на столь привычные зигзаги. От нас зависит, прибегать к их помощи или по привычке пренебрегать ею. Мой святой покровитель – это мой наставник, мой опекун и даже мой, если хотите, друг, который поддержит и поможет в трудную минуту. Да, мне невыразимо далеко до его подвига и до высоты его жизни, но это как с папой в детстве: он самый умный, самый сильный и, когда я вырасту, я обязательно хочу быть на него похожим. Когда же мой небесный покровитель перестанет быть для меня просто одним из многих святых, то даже имя, которое я ношу, перестанет быть просто именем. Теперь это будет ещё и напоминанием об одном очень важном и дорогом для меня человеке.

Екатерина Выхованец