На последних семи ступенях «Лествицы» преподобный Иоанн размещает добродетели, являющиеся плодами предыдущих подвигов – кротость, смиренномудрие, рассуждение, молчание, молитву, бесстрастие и троицу добродетелей – веру, надежду и любовь.

Среди них наибольшее внимание уделяется рассуждению и безмолвию (исихии). Интересно, что преподобный строго различает добродетели беспристрастия и бесстрастия. Беспристрастие он размещает вторым с начала «Лествицы», а бесстрастие – вторым с конца.

Рассуждая о кротости, преподобный вначале обращает внимание на то, что в эту добродетель был облечен Сам Господь Иисус Христос: «…Научитеся от Мене, – говорит Он, – яко кроток есмь и смирен сердцем…» (Мф. 11:29). Кротость и смиренномудрие прп. Иоанн сравнивает с утренним светом и солнцем: «Солнцу предшествует утренний свет, а всякому смиренномудрию предтеча есть кротость». Поэтому вначале удобнее говорить о кротости, а на следующей ступени – о смиренномудрии.

В названии двадцать четвертого слова «Лествицы» указано, что здесь речь идет не о той кротости, которую люди имеют от природы, но той, которая приобретается многими трудами. И дается развернутая характеристика этой добродетели: «Кротость есть неизменное устроение ума, которое и в чести, и в бесчестии пребывает одинаковым. Кротость состоит в том, чтобы при оскорблениях от ближнего без смущения и искренно о нем молиться. Кротость есть скала, возвышающаяся над морем раздражительности, о которую разбиваются все волны, к ней приражающиеся, а сама она не колеблется. Кротость есть утверждение терпения, дверь или, лучше сказать, матерь любви, начало рассуждения духовного; ибо Писание говорит: ‟Научит Господь кроткия путем Своим” (Пс. 24:9)».

Благодаря кротости, продолжает прп. Иоанн, человек получает отпущение грехов, становится вместилищем Святого Духа и получает особое дерзновение в молитве, ибо Сам Господь говорит: «На кого воззрю, токмо на кроткого и безмолвного» (Ис. 66:2).

В ком есть кротость, тот имеет послушание и является путеводителем братства, то есть к такому человеку тянутся другие люди, потому что чувствуют, что он не будет неистовствовать и гневаться, если кто-то допустит какую-то слабость; а наоборот, подражая Христу и Ангелам, будет дарить радость и защиту от бесов и всяких огорчений, используя мудрость и рассуждение. «Тихая душа вместит слова премудрости, ибо сказано: ‟Господь наставит кроткия на суд” (Пс. 24:9), паче же на рассуждение».

Преподобный противопоставляет кротости лукавство, которое является порождением гневливого ума: «Кроткая душа – престол простоты, а гневливый ум есть делатель лукавства… Душа правая – сожительница смирения, лукавая же – раба гордости. Души кротких исполнятся разума, а гневливый ум – сожитель тьмы и неразумия. Гневливый человек и лицемер встретились друг с другом, и невозможно было найти правого слова в их беседе. Если раскрыть сердце первого, то найдешь неистовство; а испытавши душу второго, увидишь лукавство».

Причину лукавства прп. Иоанн видит в сродстве с бесами, которые потеряли ощущение истины и пытаются это скрыть от других: «Лукавство есть искусство, или, лучше сказать, безобразие бесовское, которое потеряло истину и думает утаить это от многих». Также лукавство сродно с лицемерием, которое преподобный определяет как «противоположное тела с душой устроение, переплетенное всякими вымыслами». В развернутой характеристике этого порока преподобный указывает: «Лукавство есть извращение правоты, обольщенный разум, лживое оправдание себя благонамеренностью, клятвы, повинные муке, двусмысленные слова, скрытность сердца, бездна лести, навык лгать, превратившееся в природу самомнение, противник смирения, личина покаяния, удаление плача, вражда против исповеди, упорство в своем мнении, причина падений, препятствие восстанию от падения, коварная улыбка при обличениях, безрассудное сетование, притворное благоговение – словом, оно есть бесовское житие. Лукавый – диаволу соименник и сообщник, потому и Господь научил нас называть диавола лукавым, когда говорим: ‟избави нас от лукавого” (Мф. 6:13)».

Порок лукавства очень заразителен и быстро распространяется. Прп. Иоанн утверждает, что лукавый человек часто надевает на себя маску провидца, чтобы увлечь на свою сторону как можно больше людей: «Лукавый есть лживый провидец, который думает, что он из слов может разуметь мысль других и по внешним поступкам – сердечное расположение. Видал я таких людей, которые прежде были праводушны, а потом у лукавых научились лукавить. Я удивился, как могли они так скоро потерять свое природное свойство и преимущество». Преподобный констатирует: «сколь удобно праводушным людям измениться в лукавых, столь трудно лукавым переродиться в простосердечных».

Лекарство от лукавства – это удаление от мира, повиновение старшим и хранение молчания: «Истинное удаление от мира, повиновение и хранение уст часто имели великую силу и сверх чаяния врачевали неисцельные страсти». Преподобный утверждает, что лукавым даже может быть неполезно приобретение знаний, ибо «если разум надмевает многих, то, напротив, невежество и неученость некоторым образом умеренно смиряют». «Неудобь богатый внидет в Царствие Небесное (Мф. 19:23), неудобно и мудрецы безумные мира сего войдут в простоту». Также от лукавства может избавлять впадение в грехи, по-видимому, срамного характера: «Часто падение исправляло лукавых, невольно даруя им спасение и незлобие».

Преподобный оптимистично заключает, что тот, кто побеждает лукавство и приобретает кротость, подражает Самому Христу и обретает спасение.

Архимандрит Маркелл (Павук), духовник Киевских духовных школ