Рассуждает протоиерей Андрей Чиженко.

Вопрос этот, на первый взгляд, является очень простым, но на самом деле довольно сложный.  С одной стороны, не хочется принизить значение Литургии. С другой – нет желания удариться в такой себе «легкий протестантизм-обновленчество», мол, зачем чрезмерно молиться святым.

Попытаемся распутать этот непростой клубок.

Всё началось со священнических наблюдений за людьми. Наши молитвословы изобилуют (и это хорошо!) различными молитвами к святым и множественными молитвами ко Пресвятой Богородице пред Ее многими иконами.

И это, повторюсь, хорошо. Но здесь есть и опасный момент. Момент, когда человек может впасть в некое язычество. Когда христианин видит в православии лишь земной, материальный момент. Пример такого мышления: «Вот я сейчас о детях помолюсь святому Николаю. Потом обязательно Пресвятой Богородице перед Ее Остробрамской иконой, чтобы с домом было всё в порядке. Потом блаженной Ксении Петербургской или святому мученику Иоанну Сочавскому, чтобы денежки были. Потом апостолу любви Иоанну Богослову, чтобы любовь была в семье. Потом “Неупиваемой Чашеˮ, чтобы муж не пил. А еще, может быть, и несколько акафистов почитаю».

То такому человеку хочется задать вопрос: «А когда вы в последнее время ПРОСТО молились? Не по материальной или земно-бытовой потребе. А просто. По зову сердца. Когда вы просто молились? Просто стояли пред Богом своим без никаких тяжестей да грузов земных? Просто разговаривали с Ним – с Творцом?»

Святитель Феофан Затворник когда-то сказал, что молитва – это творчество. Это творчество души, и сердца, и Святого Духа, Обитающего в них. Да, есть форма, есть молитвы, данные нам святыми отцами. Но и их слова должны стать нашими, родными, своими, сродными нашему сердцу. Молитва от слова «молоть», как вода падает на жернова мельницы, и те перемалывают нашу, погрязшую в грехах, в страстях, человеческую природу в небесную духовную муку, годную для Царствия Небесного.

И если человек молится только по материальным соображениям, то молитва для него – это мучение, это тягостная ноша. И такой человек может читать множество акафистов, других самых различных молитв, но всё как-то до сути и до цели может не достать. Вроде бы близко, но мимо. Вроде бы где-то рядом находится, но еще пока не там, где надо.

Вспомним Давидовы слова: «Я же червь, а не человек» (Пс. 21:7). Почему святой пророк сравнивает падшего человека именно с червем? Потому что червь – слепое существо, живущее в земле, копошащееся во прахе. Так и человек, живущий одним материальным. Он сам себя ослепляет, сам в себе принижает образ и подобие Божие и уподобляется бессловесной твари, копошащейся в грязи.

Вспомним здесь также историю со святым Лазарем Четверодневным. Его житие гласит, что святитель после того, как его душа четыре дня была во аде, никогда больше не смеялся. Засмеялся лишь он однажды, когда увидел, что вор ворует на рынке глиняный горшок. Тогда святой сказал: «Глина глину ворует». Т. е. не надо уподобляться глине и искать в жизни только глину. Ищи в жизни уста Божии, из которых вышел дух твой.

И если ты читаешь много молитв и акафистов по твоей потребности земной, то не делаешь ли ты это в ущерб просто молитвам? Утренним, вечерним, Псалтири, чтению Святого Евангелия, Иисусовой молитве? Достает ли у тебя сил и времени на них?

А то часто приходиться видеть, как человек молится в некоей духовной спешке. Спешит всё прочитать, что он постановил прочитать, чтобы ему было хорошо в материальном плане. Но состоялся ли у тебя подлинный разговор с Богом? По потребности твоей души к богообщению.

Я не говорю, что не надо читать молитвы по потребности. Надо. Нужно и за детей помолиться, и за мужа, и за жену, и за дом свой (особенно в это время), и за блага различные материальные, за «хлеб наш насущный».
Но о главном также не следует забывать. Главное нужно возвести во главу угла – в первую очередь.

Православие – это изменение себя. Внутреннее духовное качественное изменение. И если оно не состоялось, значит, и ты не состоялся, и спасение твое не состоялось.

И главное это, в сущности, начинается с того, что всё бытовое, всё земное, даже дети, и муж, и жена, и родственники, и друзья, и коллеги, вдруг отходят на второй план. А на первом плане остается исихия, тишина, и в этой тишине твоя душа остается один на один с Богом и начинает разговор с Ним, ощущая Его присутствие.

То, что именно такое устроение молитвы правильное, мы видим из композиции утреннего молитвенного правила. Вспомним его начало:

Начало обычное

Восстав от сна, прежде всякого другого дела, стань благоговейно, представляя себя пред Всевидящим Богом, и, совершая крестное знамение, произнеси:

Во и́мя Отца́, и Сы́на, и Свята́го Ду́ха, Ами́нь.
Затем немного подожди, пока все чувства твои не придут в тишину и мысли твои не оставят все земное, и тогда произноси следующие молитвы, без поспешности и со вниманием сердечным:
Молитва мытаря (Лк.18:13)
Бо́же, ми́лостив бу́ди мне гре́шному. (Поклон)
Молитва предначинательная
Го́споди Иису́се Христе́, Сы́не Бо́жий, молитв ра́ди Пречи́стыя Твоея́ Ма́тере и всех святы́х, поми́луй нас. Ами́нь.

Т. е. в начале, в тишине начни разговор с Богом. Славословь Святую Троицу, покайся перед Богом. А потом уже (как размещено в утренних молитвах) в самом конце помолись за себя и своих родных, попроси у Него «хлеба насущного».  Но в начале восстань перед Господом Своим в страхе, трепете и любви. И обрати сердце во храм для молитвы, а не в супермаркет для торговых отношений с Богом.

Это что касается домашних личных молитв. В церковном же богослужении главенствующее царственное место занимает Божественная литургия. Потому что на ней происходит великое Таинство Евхаристии – пресуществление (изменение, превращение) хлеба, вина и воды в Тело и Кровь Христовы. Это Святая Святых. Это приклонение Неба к земле. Сам Господь наш Иисус Христос сходит к нам, чтобы нас на Небо возвести.

Замечательно о Литургии сказал преподобный Гавриил (Ургебадзе): если бы мы ощутили всю святость Литургии, то ели бы пыль из храма, где она совершалась. А святитель Иоанн Златоуст говорил о том, что даже взирание на Тело и Кровь Христовы спасительно для души.
Но иногда можно видеть, как человек Литургии предпочитает молебен с акафистом или освящение чего-нибудь. Это, конечно, неправильно. Можно и нужно и молебен с акафистом, и освящение того, что тебе нужно.

Но когда совершается Литургия, всё оставь. И внимай. Потому что Сам Бог сходит к тебе и открывается тебе, чтобы ты восшел, и открылся Ему, и соединился с Ним.

«Итак не заботьтесь и не говорите: что нам есть? или что пить? или во что одеться? потому что всего этого ищут язычники, и потому что Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всем этом. Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам» (Мф. 6:31–33).