Что мы знаем о вифлеемских пастухах? Что объединяет пастырей, древних патриархов  и архиереев? Как отыскать «дух сомнения» в иконе «Рождества Христова»? Почему простые пастухи удостоились первыми воздать почести родившемуся Спасителю и чему они могут научить нас сегодня?

Фрагмент фрески «Рождество Христово». Монастыря Сопочаны. Сербия. XIII в.

Когда пастыри поклонились Богомладенцу Иисусу?

Однажды ночью, когда вифлеемские пастухи сторожили свои стада, Ангел Господень принес им благую весть о рождении Мессии. Первый испуг от чудесного появления вестника Божьего сменился радостью о приходе Спасителя в этот мир. Найдя спеленатого Младенца в яслях (как и благовествовал Ангел), пастыри поклонились рожденному Иисусу и  отправились благовествовать о Рождестве Христовом людям, встречавшимся им на пути.

«Рождество Христово». Икона. Русь. XVI в.  

О пастырях духовных

Блаженный Феофилакт называет архиереев духовными пастырями и определяет их задачу: «хранить свое стадо и играть, то есть петь нечто духовное и учить народ, и тогда они удостоятся божественных видений и слышаний» [1]. В христианском искусстве начиная с XI века известны изображения пастухов, которые музицируют [2, с. 32] Вифлеем, означающий «дом хлеба» – символ Церкви. Архиереи как словесные пастыри должны искать небесный хлеб и, найдя, проповедовать об этом людям, как и увидевшие Богомладенца пастухи несли благую весть другим [1]. 
О том, что окружало пастырей в рождественскую ночь, размышлял Михаил Скабалланович: «Была прохладная или холодная зимняя ночь, но ночь восточной зимы, где растительность и зимою не засыхает совсем и стада пасутся в полях. В эту ночь несколько (по преданию, четыре – Мисаил, Ахеил, Кириак и Стефан) пастухов находились со своими стадами на склоне холма в окрестности Вифлеема… Тишина над холмом и долиною, нарушаемая только блеянием овец; безоблачное восточное небо с его бесчисленными ярко сияющими и красиво мигающими звездами; воспоминания, связанные с этими горними пастбищами, дорогие каждому иудею потому, что они были местом, где провел пастух, а потом царь Давид свою юность…» [3]. Блаженный Феофилакт предполагает, что пастыри вифлеемские подражали тому, как жили иудейские патриархи-пастыри древности: Иаков, Моисей, Давид [1]. 

«Рождество Христово». Миниатюра рукописи. Византия. XII в.

Пастыри и волхвы – два символа одной Церкви

В иконах Рождества Христова можно наблюдать следующее композиционное решение: с двух сторон к единому центру – Христу – притекают пастыри и волхвы. Это два разных в своей протяженности и сложности пути.

«Рождество Христово». Икона. Русь. XVI в.

Для простых пастухов, не нагруженных знаниями волхвов-мудрецов, путь ко Христу был во всех смыслах близок. Исполненные учености, мудрые волхвы едут долго, как «люди науки, которые должны проделать длинный путь от знания того, что относительно, к знанию того, что абсолютно, через изучаемый ими предмет». Простые пастухи олицетворяют уверовавших иудеев, а волхвы – это поклонившиеся Христу язычники [4]. Пастыри и волхвы образно подобны двум притокам единой реки – Церкви.

Поклонение волхвов. Лист из Сийского Евангелия. Русь. 1340 г.  

О «духе сомнения» в иконе «Рождества Христова»

В средневековых образах «Рождества Христова» встречается любопытный персонаж, который похож на одного из пастырей, но все же отличается от них. Это согбенный человек в одежде из шкур, как правило, уже немолодой, опирающийся на крючковатую палицу. Наиболее часто его изображают приступающим к праведному Иосифу.

Фрагмент иконы «Рождество Христово с избранными святыми». Русь. Первая половина XV в. 

Эту персону толкуют по-разному: как Иакова (сына святого Иосифа), пророка Исайю, как одного из пастырей, а также как старца-искусителя, «духа сомнения». На двух последних вариантах стоит остановиться подробно.

Апокриф сообщает о некоем книжнике Анене (Аннине). Человек этот донес первосвященнику и в синедрион, что Дева Мария, обрученная с Иосифом для сохранения целомудрия, ждет ребенка. По закону Моисея Мария должна была выпить воду обличения, и в случае совершенного греха на ней бы явилось знамение. Испытание водой обличения не обнаружило беззакония. Так, по одной из версий, старец-искуситель олицетворил собой споры вокруг христианских догматов [2, с. 33–34].   

Испытание Марии водой обличения. Фрагмент фрески. Монастырь Атени Сиони. Грузия. XI в.

Человека, беседующего с Иосифом, называли также дьяволом в облике пастуха и «духом сомнения» [5]. Известен апокрифичный диалог, когда старец указывает на кривую сухую палку и говорит о том, что равно как этот жезл не способен покрыться листьями, так не может быть потомства от Иосифа, а Дева не способна зачать. При этом случилось чудо – посох покрылся цветами [6, с. 296].

Фрагмент иконы «Рождество Христово». Русь. XVI в. 

Евгений Трубецкой заметил, что житейский довод искусителя, порочащий Рождество Христово, – это основа рационалистической критики христианства, в которой звучит утверждение: «нет иного мира, кроме видимого нами, здешнего, посюстороннего…» [7, с. 23].           

Почему пастухи стали первыми людьми, узнавшими о рождении Богомладенца?

Блаженный Феофилакт поясняет: «Ангел является пастухам за простоту их нрава и незлобие… Господь показал этим, что Он с самого начала избрал и сделал проповедниками тех, которые простосердечнее других, ибо они пошли и стали проповедовать обо всем этом».
Михаил Скабалланович пишет: «Пастухи были людьми, в своей простоте обращавшими взоры свои к тому, что вечно и невидимо; они желали наступления царства Божия, ждали ‟Утехи Израиляˮ. Только ум, стремящийся к небу, может понимать истинный смысл впечатлений, которые ему сообщаются; только сердце, сочувствующее духовному, может понимать его полное значение. В первом случае требуется поэтическая чувствительность, во втором – религиозная; а в обоих случаях необходимое условие – искренность и непосредственность проявления чувств. Все это было у первого пастуха – Авеля, было и у этих пастухов» [3].

Фрагмент фрески «Рождество Христово». Монастырь Высокие Дечаны. Сербия. XIV в.

Простосердечие, живой ум вифлеемских пастырей, устремленный в Небо – альтернатива сухому рационализму и будничному верхоглядству как продуктам современного информационного общества, где нет времени, чтобы обратиться к невидимому и вечному.

Оксана Сьомак

Примечания:

1. Блаженный Феофилакт Болгарский. Толкование на Евангелие от Луки // Эл. ресурс: https://azbyka.ru/otechnik/Feofilakt_Bolgarskij/tolkovanie-na-evangelie-ot-luki/2
2. Бобров Ю. Г. Основы иконографии древнерусской живописи. – СПб.: Мифрил, 1995.
3. Скабалланович М. Н. Рождество Христово // Эл. ресурс: https://azbyka.ru/otechnik/Mihail_Skaballanovich/hristianskie-prazdniki-vsestoronnee-osveshenie-kazhdogo-iz-velikih-prazdnikov-so-vsem-ego-bogosluzheniem-kniga-4-rozhdestvo-hristovo/ 
4. Лосский В. Н., Успенский Н. А. Смысл икон // Эл. ресурс: https://azbyka.ru/otechnik/Vladimir_Losskij/smysl-icon.html
5. Рождество Христово с избранными святыми. Первая половина XV в. // Эл. ресурс: http://www.icon-art.info/masterpiece.php?lng=ru&mst_id=572 
6. Евдокимов П. Н. Искусство иконы: Богословие красоты. – Клин: «Христианская жизнь», 2005.
7. Трубецкой Е. Н. Два мира в древнерусской иконописи. – М.: Путь: товарищество тип. А. И. Мамонтова, 1916. 

Иллюстрации взяты с ресурсов: http://www.icon-art.info/, http://www.ruicon.ru/arts-new/find.php, http://icons.pstgu.ru/