Бог есть любовь, и нам Господь заповедал любовь. Но что такое любовь? В чем и как должна проявляться любовь к Богу? Если человек соблюдает все заповеди, он любит Бога? Как вообще любовь к Богу связана с духовной жизнью? На эти вопросы отвечает протоиерей Сергий Правдолюбов.
– Добрый день, это программа «Сретение». Сегодня мы в гостях у протоиерея Сергия Правдолюбова, настоятеля храма Живоначальной Троицы в Троицком-Голенищеве. Здравствуйте, отец Сергий.
– Христос воскресе!
– Воистину воскресе! Большое спасибо, что вы согласились ответить на вопросы портала «Православие.ру». Тема нашей встречи – «О любви к Богу и пути к Богу». Мы знаем, что, по слову Христа Спасителя, мы должны отвергнуть себя ради Бога. А как при попытке исполнить эти слова Спасителя не впасть в уныние, увидев, насколько это сложно? Какие вы можете дать советы?
– Вопрос о любви к Богу очень существенный, и надо помнить, что и Сам Господь Иисус Христос сказал: Бог – это Любовь, – как напоминает нам апостол Иоанн Богослов (см.: 1 Ин. 4: 16). Поэтому и любовь – это Божественное свойство. Бог Сам есть любовь. А вот как ее познать?
А почему нужно отвергаться себя? Потому что мы находимся в некоей сфере своих представлений, тех вот, что мы в школе проходили. Потом еще есть и сфера домашняя, такая уютная, и бывает, что места Богу в ней нет. А ангелы, херувимы и серафимы беспрерывно взывают, кричат: «Свят, свят, свят Господь Бог Саваоф!» Почему они это делают? Потому что знают то, о чем мы никогда не задумывались. Они созерцают это и потому так взывают. А у нас – своя жизнь, свой мирок. Господь не нарушает нашего благополучия, но Он хочет, чтобы мы имели полноту общения с Ним. А для этого надо выйти из своего замкнутого круга, отвергнуться своего домашнего мирка, внимательно посмотреть на звезды в хорошую ясную ночь, на всю природу… И еще – хорошо учиться в школе, а чтобы учителя при этом говорили бы: «Ты учишься не для того, чтобы что-то знать, а для того, чтобы познать, как мир устроен: мир – Божие творение». Если бы в школе показывали, как сотворен Богом мир, учиться было бы гораздо интереснее. И школьные предметы стали бы предметами Богопознания, потому что знание непременно возводит к Богу – любое знание, даже противоположное по сути Божественному учению. Мы даже в семинарии пользовались карманными «Словарями атеиста». Мы отбрасывали атеизм, а информацию – даты, события и имена – использовали при подготовке к экзаменам. Так что те, кто старались против Бога, могли и могут, наоборот, заставить больше о Боге думать. Но так было в прошедшую эпоху; сейчас, правда, эпоха без всякого безбожия. Но есть и верующие, и неверующие.
А Бог есть любовь. Это ключ ко всему. Когда я начал служить в Никольском храме Зеленограда, то столкнулся вот с какой проблемой: как молодым людям, которые приходят в храм, объяснить, зачем нужно не только креститься, но потом и жить по-церковному, по-Божественному? Ведь была вот какая еще трудность: когда некрещеные приходят в храм и ты им объясняешь что-то о Боге, то, по древней традиции, восходящей к эпохе святителя Кирилла Иерусалимского, им нельзя говорить о Причастии.
– Почему?
– Это традиция очень глубокая и очень древняя. Не может человек понять, что такое Причастие, пока он не примет крещение. Нет у него механизма восприятия этого Таинства. Никто не может назвать Иисуса Господом, то есть Богом, как только движимый Духом Святым. «Никто не может прийти ко Мне, – говорит Господь Иисус Христос, – если Отец Небесный не привлечет его» (ср.: Ин. 6: 44). Вот когда я покрещу кого-то, тогда я непременно начинаю говорить после крещения, для чего нужно причащаться. Знаете, как это трудно тогда было? Крестились десятками, рекорд – 77 крестившихся в один день. 77 крестных отцов, 77 крестных матерей и 77 кричащих младенцев. Младенцы кричат, взрослые, хотя и молчат, но волнуются, они готовы батюшку терзать: им надо быстрей, быстрей, быстрей… Я тогда выходил на амвон и говорил «В 1972 году в Мехико произошло землетрясение, и больничная палата с младенцами упала в расселину скалы и пролежала там целую неделю. Ни один новорожденный младенец не умер, они неделю пролежали там. Наше крещение всего 45 минут. Потерпите. Когда вы спокойны, дети сразу тоже успокаиваются».
Да, это проблема: как тем, кто во взрослом состоянии крестятся, сказать, для чего они теперь должны в церковь ходить? Очень большая проблема. А Бог есть Любовь. И мне дал ниточку, веревочку, за которую можно зацепиться, святитель Иоанн Златоуст. Я прочел очень внимательно первый том – всего-навсего первый том, и мне на всю жизнь хватило впечатлений от его ранних проповедей в антиохийской церкви. Он сказал странные, парадоксальные слова. Я их запомнил. Вообще Златоуст – это сплошной парадокс. Так вот, он сказал такие слова: «Люди! Хотя бы на примере любви к женщине научитесь любви к Богу». Я чуть не упал со стула, когда это прочитал. Как это так, отче Иоанне Златоусте? С чего бы это? А потом стал думать и размышлять: стоп, он же не зря сказал так. И я выстроил такую цепочку для тех, кто крестился. Как ты любишь девушку? Вот ты влюбился. Чего ты хочешь? Ты хочешь с ней общаться, хочешь ее видеть, хочешь с ней разговаривать – это самое главное в любви. Это желание быть вместе, неразлучно, всегда – очень важное состояние. Потом вдруг ты узнаешь, что у твоей возлюбленной тяжелая неизлечимая болезнь и она через месяц или два умрет. Какие у тебя ощущения возникают, если ты ее любишь?
– Отчаяние.
– Не только. Приходит мысль: я бы свою жизнь отдал, только бы она жила. Что и делает Господь Иисус Христос. Именно так, и практически! Когда человек пострадал от радиации (вспомним Чернобыль), то ему пересаживается костный мозг и кровь переливается, чтобы спасти этого человека. Нечто похожее – это таинство Причастия. Бог так любит человека, что отдал Самого Себя. Без этого никто не уцелеет, никто не будет иметь жизни вечной, пока не приобщится к Телу и Крови Христовой. Вот тогда те молодые люди начинали понимать, что крещение – это не просто так, это очень серьезно. Что Бог есть Любовь, Который идет на то, чтобы быть с людьми всегда. И есть в Евангелии такие слова. С горы Фавор спустился Господь с учениками, и к Нему привели бесноватого, который кричал. И у Господа вырвались слова: «О род неверный и развращенный, доколе буду с вами, доколе буду терпеть вас?!» (см.: Мф. 17: 9–17). И вот тут батюшка с амвона может сказать: «Господи, навсегда! Ты пришел, чтобы быть с нами навсегда. Ничего не сделаешь, Ты на это пошел Сам». «Доколе буду с вами?» – «Навсегда». Вот это Причастие.
Любовь Божественную мы должны отличить. Апостол Иоанн Богослов меня, когда я в семинарии учился, очень сильно вдохновил. Бог первый полюбил нас. Не мы должны Бога любить – мы никому ничего не должны. И любовь должна быть всегда свободная. Господь возлюбил, а это есть труд. Мы можем только ответить: «Господи, я тоже буду теперь любить». Это гораздо легче, чем самому любить и активно действовать. Господь всё уже сделал для нас.
– Архимандрит Иоанн (Крестьянкин) однажды, отвечая на вопрос, сказал: безверие – один из симптомов нашего времени. Почему так? Ведь храмы строятся, милостыня подается, у нас все есть – а веры мало или совсем нет…
– Очень легко уклониться в социальную деятельность и только. Это путь Западной Европы, где храмы сейчас закрываются, потому что никому не нужны. Это горизонтальное богословие, как было принято говорить в 70-х годах прошлого века. Первый встревожился по этому поводу знаете кто? Владыка Никодим (Ротов). Он увидел, что христианство может перейти исключительно в социальную деятельность. Он (я сейчас точно не помню, в каком году) поднял этот серьезный вопрос. Как быть? И вот тут, чтобы не раствориться в социальной деятельности, нужно говорить: «Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи» (Мф. 4: 10). Дела выполнять надо, но главное – вера. Без веры нельзя ничего делать. Без веры христианство выродится, это будет простое социальное движение и больше ничего. А вера… очень трудно объяснить, что это такое. Это некое состояние, в котором человек полностью доверяет Богу и между ним и Богом нет никакой преграды. Он Богу доверяет, и Бог с ним общается. Этих людей старых надо было видеть и слышать. Как они говорят, как они молятся, как они преподают! Я застал хороших профессоров…
Это очень важно – вера в человеке. Вера и любовь взаимно связаны. Дай Бог, чтобы люди понимали ценность веры. Если не будет веры, а там и любви к Богу, всё очень быстро кончится и рассыплется. Вот мы видим разваленное античное строение, а то, что там было, мы не видим. Так же и от нас может остаться неизвестно что без веры, без молитвы, без общения с Богом.
Протоиерей Сергий Правдолюбов
– Вот человек ходит в храм каждое воскресение. Как ему понять, что, возможно, у него нет любви к Богу, хотя он при этом может считать себя вполне нормальным христианином?
– Интересно, этот человек что-нибудь читает из творений святых отцов, святителей? А Евангелие он читает? Старые батюшки Евангелие читали каждый день вместе с детьми. Каждый день Евангелие озвучивалось, слышалось – не обязательно в переднем углу и стоя. Поели, после берется Евангелие, читается – знаете почему? «Вы уже очищены через слово Мое, которое Я сказал вам» (ср.: Ин. 15: 3), – апостол Иоанн Богослов передает эти слова Господа Иисуса Христа. Звуком очищается пространство. Дети растут, они не совсем всё понимают, что отец прочел, а это духовное звучание – именно звучание! – оно материально. Волны звуковые очищают пространство, и человек приучается.
А так, когда человек пришел в церковь, причастился, ушел, больше о Боге не думает, не молится, Евангелие не читает, ничего… Какой в этом смысл? Надо двигаться куда-то. Читать, переживать, спрашивать. Я каждый Великий пост читаю «Луг духовный, или Достопамятные сказания о подвижничестве святых отцов». Почти наизусть знаю, но каждый раз это воспринимаешь по-другому и каждый раз назидаешься. Подчеркиваешь другое изречение, не то, которое в прошлом году подчеркнул. Надо постоянно в этом находиться.
А сколько мы не прочитаем?! Очень большое искушение ваши магазины книжные. Я туда не захожу. Знаете почему? Зайдешь в магазин, и мысль: это я никогда в жизни не прочту. Господи, помилуй мя. Это надо было лет 20–30 назад, а теперь это не для меня. Как жалко, что, когда я был молодой, у меня не было ни одной книги. А сейчас как хорошо молодым.
– Отец Сергий, Господь сказал: «Аще любите мя, заповеди моя соблюдите» (Ин. 14: 15). О каких заповедях речь?..
– О каких?! Как это вы произносите это совершенно равнодушным голосом? Это же закон жизни! Это доверительные слова Господа Иисуса Христа. Это вершина беседы Господа Иисуса Христа со Своими учениками. Это вершина! Богооткровение! «Если вы любите Меня, то заповеди Мои соблюдете». Это подсказка. Недавно я узнал: когда одному человеку было плохо в жизни, совсем плохо, так, что жить не хотелось, он открывал Иоанна Богослова, эти самые главы, где Господь беседовал с учениками. А еще интереснее молитва Господа Иисуса Христа Отцу Своему в конце беседы – это тайна Святой Троицы. Это не читать невозможно, а читать страшно. Как Господь всё открыл! Никакого аркана дисциплины, никакого тайного учения. Он сказал Своим ученикам: «Я всё вам сказал, что Отец Мне сказал, Я вам всё открыл» И это дается людям даром, просто так! Великий человек Иоанн Богослов. А вы в рабочем порядке прочитали эти слова. Это нельзя без волнения говорить! Это высшее откровение Господа Иисуса Христа. Он подсказал вот так.
Поэтому дай Бог, чтобы люди не просто так это прочитывали, не как информацию, а ощущали всей душой и всем сердцем, что Господь сказал Своим ученикам. А до нас апостол Иоанн Богослов донес. Чем он донес? Не своей умственной силой, не своим искусством, а Духом Святым. Он нам открыл то, чего многие мудрецы и ученые… вон стоит университет на горе недалеко, и там множество ученых, колоссально умных людей, а в церковь ходят какие-то странные люди, как апостол Павел говорит, «отбросы общества». Им Господь открыл, а тем не всем. Потому это надо беречь, хранить и радоваться этому.
А любовь к Богу – ответная любовь. Именно ответная! Это просто по-другому нельзя никак. Как это «надо любить»? Это какие-то теоретические слова.
– Это опытное, когда ты чувствуешь, что Господь идет навстречу?..
– Безусловно! И тут никакой проблемы нет. Если замкнуться в какие-то искусственные рамки, в искусственные дела, в искусственную философию надуманную или во что-то, что в жизни есть, то это закрывает тебя от Бога. Надо остаться один на один: Господи, вот я, – и Он.
Отец Иоанн (Крестьянкин) говорил очень важные слова: «Не надо спешить, когда творишь молитву Иисусову». Медленно перекрестился, сказал: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного», поклонился, сделай паузу. Почему? Эта пауза, чтобы ты своими словами отобъешь, пусть Господь тебе сразу не ответит, тебе не надо этого, и ждать этого не надо. Пауза должна быть. И так в жизни: открытость к Богу и небольшая пауза: «Господи, вот я. Господи, я опять согрешил, прости меня». И молчок.
– Любовь есть труд. Как правильно трудиться во славу Божию?
– Любовь – это всегда труд. А любовь к Богу – это, соответственно, труд во славу Божию. Логично?
Как правильно вести себя тут, как правильно любить Бога? Как правильно во славу Бога трудиться? Это важно. И тут, как и с молитвой. Потому что мы молимся неправильно. Просим у Бога не того, что надо просить. И у нас слово «работа» совершенно обыденное. Мы потеряли значение этого слова. Работа – от слова «рабство». Работает раб, а служба – иное: люди служат, а работа для рабов. Поэтому труд – это не рабство, труд – это необходимая стадия любого человека – трудиться. А то, что любовь – это труд, это испытано мною очень четко и очень трудно. Я добивался своей невесты с большим трудом, это была тяжелая работа. Она: нет, не хочет, а я…
– Это было добровольное рабство?
– Безусловно. Это понятно. Рабства у нас не было и сейчас нет.
– Это была трудная работа?
– А потому что любовь – это труд. И когда Господь этот труд предпринимает, можно сказать: «Господи, вот я. Я согласен, Господи».
– Главное, вовремя согласиться.
– А то, что для Бога мы трудимся, так это и не труд, и не работа. Вот как раз ответ. А преподобные отцы помогают, как сделать так, чтобы это было Богу угодно.
– Отец Сергий, очень часто можно услышать такие слова: «Христиане, вы ходите в храм, и вы за это получите Царство Небесное. Так что все, что вы делаете, вы делаете не просто так. Вы всё равно что-то хотите от Бога». Что можно на это ответить?
– От Бога я ничего не хочу. Зачем? Быть с Богом! Быть с Ним и видеть Его, любить Его и общаться с Ним… Он наш Творец, зачем что-то еще надо? Никак не надо. Мы ходим в церковь и молимся… У меня просто мысль не проходит дальше. Мы смиренно выполняем простейшие правила о том, как надо жить и спасаться.
Возникает большой соблазн вот какой: почему человек много лет не двигается в своем духовном развитии? Такие вопросы тоже были, даже по отношению к близким людям. Я для себя нашел сравнение с военными действиями. Немцы шли на Москву, мы прогнали их мощно и отогнали на 150–200 километров, потом мы остановились, окопались. А почему сразу до Берлина не дошли? Почему дальше сидим два года на этой линии фронта? А нет возможности, сил нет. Потом проходит время – идут дальше. Так и человек. Он ходит, молится – ничего не меняется. А почему ж ты не меняешься? А потому, что сейчас им накапливаются силы. Я наблюдал такое несколько раз: человек стабильно ничего не делает, не улучшает свои ни духовные, ни другие состояния – и вдруг включаются в форсаж все двигатели, он идет на взлет. И так идет на взлет перед смертью, что нам и близко невозможно было так подумать, как он пошел и как он достиг всего. Мы хотели, чтобы он всё время шел, – а это невозможно. Нельзя без этого сидения в окопах и накапливания сил дальше двигаться. Он пошел так, что ой-ой-ой.
Так и здесь: «Ах, они ходят и ничего не делают!» Это ничего не значит. Человек может пойти и так. Но он может в последние дни и катастрофу потерпеть. Страшную катастрофу. В Апокалипсисе написано: и было дано Антихристу сразиться со святыми и победить их (ср.: Откр. 13: 7) – это ужасно, очень страшно. Поэтому блюди, как бы ты не свалился и не ушел вниз. В то же время не соблазняйся тем, что не можешь подняться вверх дальше. Постепенно, постепенно Бог даст силы молитвами других людей, старцев и афонских святых и мучеников, которых мы чтим на приходе, и ты сможешь наконец достичь того в жизни, к чему ты предназначен.
Конечно, не к тому, что Бог о тебе подумал, нет. Самое страшное будет, когда душа твоя выйдет из тела и к Господу Иисусу Христу на поклонение приведется. И вот тут Господь на тебя посмотрит внимательно. Говорить ничего не надо, а мысль будет такая у Господа: «Ну что же ты? Я же так хотел, чтобы ты достиг этого и этого. Почему не вышло у тебя? На что ты разменял свою жизнь? Ты должен быть вот таким. Что ты сделал?» Ответа нет. Уста молчат, нет оправдания. Это очень страшно.
Господь любит, и я Господа люблю – вот это нужно. А где оно?
И даже так: апостол Петр около рая стоит с ключами: «Так, отец Сергий, ну-ка иди сюда. Сколько прославил святых? 32 в Рязанской области? А написано: должно быть 320. А почему только 32? А где остальные? Вот написано так. Почему только 32?» – «Отче апостоле…» – «Ну что же ты?!» И так во всём. Скажет: «Пустили бы. Но чего ты достиг? Да ничего не достиг. Ты в детстве был лучше, чем в старости»…
– Спасибо вам, отец Сергий, за ваши ответы.
С Протоиереем Сергием Правдолюбовым
беседовал Никита Филатов
Православие.Ru
