Уникальные страницы обители на перекрестке истории, веры, традиций.  

С историей местечка Почаев, письменные упоминания о котором датируются 1450 г., тесно связано появление монахов, бежавших из Киево-Печерской Лавры во времена татаро-монгольской осады (1240 г.) и возносивших горячие молитвы Небесной Заступнице. Они были услышаны, знамением чего стало явление Божией Матери в огненном столпе на вершине Почаевской горы.  Мужской Успенский монастырь, основанный глубоко верующей помещицей Анной Гойской в 1597 году «при каменной церкви в честь Успения Пречистой Богородицы», открывает новую страницу возрождения церковной жизни в этих местах. Волевая покровительница, как известно, выделила 200 га земли для постройки обители. Это именно в её доме в 1559 году остановился греческий митрополит Неофит и за радушный приём возблагодарил Гойскую иконой Пресвятой Девы с Богомладенцем, которая, как заметили новые хозяева спустя много лет, ночью источала чудное сияние. Вскоре образ явил первое чудо: слепорожденный брат Анны, помолившись перед ней, исцелился. Гойская не мешкая подарила чудотворную икону, написанную темперой на липовой доске, монахам обители, «людям добрым, набожного жития, не иного исповедания, как только греческого [православного. – Н. С.], подчиненных Восточной Церкви». Почаевская икона Матери Божией во все времена и для всех конфессий (в 1773 г. официально признана чудотворной в католичестве) даровала исцеления пламенеющим верой молитвенникам. В частности, с 1713 по 1831 год зафиксировано более 500 чудотворных случаев.

Почаевская икона Божией Матери

1711 год. Петр I посетил Почаевскую обитель, где почтил её святыни и поклонился честным мощам преподобного Иова (Ивана Железо), воистину железного духом, волей и верой исповедника, настоятеля обители, ревностно подвизавшегося против наступлений католичества вследствие Брестской унии, которая постановляла «присоединение к Римско-Католической Церкви ряда епископов и епархий православной Киевской митрополии (в составе Константинопольского Патриархата) во главе с митрополитом Киевским Михаилом Рагозой, на территории Речи Посполитой». Императора сопровождал Феофан Прокопович. Этот «разносторонний и плодовитый талант» (Г. Флоровский) родился в Киеве, учился в Киево-Могилянской академии, позже преподавал в ней поэтику, риторику, философию, богословие и был её ректором. Образованнейший публицист, писатель и поэт, богослов, путешествуя и обучаясь в Европе, отрекся от униатства и в 1702 году принял православие именно в Почаевской Лавре. Известно, что принятие униатства было в то время непременным условием заграничного образования для православных. «Наш архиепископ Прокопович был в науке новой философии и в богословии настолько ученым, что на Руси равного ему не было», – так о нем отзывался историк В. Татищев.

В 1712 году из Луцка был изгнан православный епископ, и кафедру занял униат Иосиф Выговский, взяв под свое попечение Почаевский монастырь с его богатейшей библиотекой, где хранились книги на латинском, польском, французском, итальянском, русском языках до 2000 томов. Бытуют разные версии о том, до какого времени (до начала 1720-х гг., до 1731 г. или до 1712–1714 гг.) не прерывалась нить православной истории монастыря. Так, А. Хойнацкий, профессор Нежинского историко-филологического института в своем труде «Почаевская Успенская Лавра. Историческое описание» (Почаев, 1897), изучая историю православия на Волыни, отмечал: «…До 1720 года Почаевскій монастырь былъ еще православнымъ, и по крайней мѣрѣ въ цѣломъ составѣ братіи принялъ унію не раньше какъ послѣ Замосцьскаго собора, въ началѣ третьяго десятилѣтія XVIII в. при преемникѣ Гедеона Ѳеодосіи Лубинецкомъ-Рудницкомъ». Протоиерей подробно описывал период деятельности и нововведения униатов и подчеркивал, что они не раз успевали наложить на обитель «свою святотатственную руку и производить смуты и неурядицы въ средѣ ея иноковъ».

Между тем по переводу монастыря в унию нетленные цельбоносные мощи святого Иова Почаевского, ревностного защитника православия, ноги которого покрывались гнойными язвами от молитвенных стояний сутками на коленях, были закрыты решеткой и стеклом. Неудивительно, что именно в этот период (униаты владели обителью более 100 лет, до 1831 г.) преподобный Иов явил так много чудес, что со временем Священный Синод разрешил завести специальную книгу для фиксирования всех знамений.

Многие известные писатели, историки, деятели культуры побывали в Почаеве и обители-светильнике православия на перекрестке империй и цивилизаций: Григорий Сковорода, Тарас Шевченко, Михаил Драгоманов, Николай Лесков, Василий Григорович-Барский и др. Николай Костомаров, историк, этнограф, писатель, будучи членом Киевской временной комиссии для разбора древних актов, описал в «Автобиографии» своё путешествие в Почаевскую Лавру в 1845 году и встречу там с архимандритом монастыря. В частности, читатель знакомится с историей «перевоплощения» скандального польского магната Николая Потоцкого, оценившего гнусность своей жизни и принявшего намерение окончить её в монастыре. Автор «Сказания о Почаевской Лавре» указывает, что Потоцкий внес в обитель как минимум 2 244 000 польских злотых. Но что же привело сего мужа в Почаев? «Чтобы испытать, в какой монастырь укажет ему идти высший промысел, – пишет Костомаров, – он нарядился нищим и в таком виде посетил несколько католических монастырей. Везде его принимали дурно, ограничиваясь ничтожным подаянием; но когда он явился в Почаевский униатский монастырь, бывший беднее других, там его приняли радушно, накормили, напоили, дали приют для ночлега. Потоцкий счел это небесным указанием и через несколько времени прибыл туда, только уже не в нищенском платье, а в великолепной карете, и принес большую сумму на построение каменного храма – того самого, который существует до сих пор». После обращения монастыря в православие, указывает историк, тело умершего гетмана, одетое в польский кунтуш, было повелено схоронить и не показывать, «чтобы народ не признавал его святынею».

Описывая обитель, пользующуюся уважением не только у православных, но и у католиков и униатов, автор подмечает «католический след» в её церковном пространстве: «За низеньким иконостасом, приделанным по присоединению к православию, виднелся высокий католический иконостас; по другую сторону престола, у капитальной стены, во многих местах у столбов стояли алтарики, употребляемые католиками и униатами для тихой обедни и никак не мыслимые в православном храме, так как они обращены были не на восток и самый престол примыкался прямо к стене, а вместо образов были скульптурные вещи; на хорах оставался еще большой орган, хотя совершенно без употребления». Монастырская библиотека поражает внимание историка богатой коллекцией старопечатных русских книг, а церковный напев, по его наблюдению, был «отличным от русского» и «особенно веселым». Заметим, что А. Хойнацкий, в частности, подчеркивал, что при униатах по воскресным праздничным дням музыка в обители играла по целым дням «для увеселенія богомольцевъ».

Отдельное место в записях Костомарова отведено и святыням обители. Небезынтересны его впечатления о Стопе Пресвятой Богородице – источнике множества исцелений и чудес: «В главной почаевской церкви показывают Стопку Божией Матери; из этой Стопки сочится вода; чтобы видеть эту Стопку, надобно наклониться и вложить голову в отверстие, находящееся в стене ниши. По сведению, сообщенному архимандритом, этой воды насочится в день половину чайной ложечки, иногда немного больше; а так как богомольцев приходит много и много желающих иметь эту воду, то мы, как говорит архимандрит, прибегаем к гомеопатическим растворениям и впускаем пол-ложечки чудотворной воды в целую кадь с обыкновенного простою водою. Предание говорит, что еще в то время, когда не существовало монастыря, в XIII веке, какие-то пастухи увидали на том месте, где теперь Стопка, стоящую Божию Матерь. След ноги от изображения остался на земле, и из него начала сочиться вода. Монастырь построен на скале, воды кругом близко нет, и появление воды в Стопке признается удивительным делом».

Также историк упоминает озаряемую Божественным светом каменную пещеру, где предавался молитвам многострадальный Иов, «веры православныя восточно-кафолическия против лжемудрований Запада непреоборимый защитник и поборник, богопреданных уставов Церкве и преданий отеческих верный блюститель и строгий взыскатель», как сказано в акафисте.

Вход в пещеру, в которой молился Иов Почаевский

Именно по благословению святого Иова Почаевского князь Константин Острожский в 1581 г. издал первопечатную Библию на церковно-славянском языке, усматривая в этом своеобразную победу в борьбе православия с унией и окатоличиванием народа. В предисловии князь уточнил, что предназначение Заветов – «укрепление веры», а во втором «Предисловии к благоверному и православному читателеви» Г. Смотрицкий обозначил роль священных книг как для Восточной Церкви, так и для православного народа в его борьбе за веру.

Костомаров называет тесную пещерку «ямой, вырубленной в скале, куда преподобный Иов иногда влезал, желая предаться уединенному богомыслию». И как не согласиться с церковным писателем А. Муравьевым, что история Почаевской горы обнажается «не на высоте скалы», а в глубине её святых пещер, где спасались многие подвижники? Подвижники, долготерпеливые крепостью православной веры.

Наталья Сквира