Рядом с нечувствием преподобный Иоанн Лествичник ставит искушение подвизающихся сном.

Он сравнивает сон со смертью, хотя и признает, что он дарован нам природой: «Сон есть некоторое свойство природы, образ смерти, бездействие чувств. Сон сам по себе один и тот же; но он, как и похоть, имеет многие причины: происходит от естества, от пищи, от бесов и может быть от чрезмерного и продолжительного поста, когда изнемогающая плоть хочет подкрепить себя сном».

Следствием многоспания может быть ожесточение души, возбуждение блудной похоти и беспамятство. Кроме того, сон похищает значительную часть нашей жизни: «Бодрственное око очищает ум, а долгий сон ожесточает душу». «Излишество сна – причина забвения; бдение же очищает память». «Бодрый инок – враг блуда, сонливый же – друг ему». «Многий сон есть неправедный сожитель, похищающий у ленивых половину жизни или еще больше».

Количество сна зависит от привычки, а потому христианину надо подвизаться против него, чтобы освободившееся время использовать на доброделание. «Как много пить зависит от привычки, так и много спать. Потому-то и должно нам, особенно в начале нашего подвига, подвизаться против сна, ибо трудно исцелить давний навык».

Более всего сонливость развивают в подвизающихся злые духи: «Когда по гласу духовной трубы (колокола) видимо собираются братия, невидимо стекаются душевные враги. Они приступают к постели, когда мы встали, и подущают нас снова лечь на нее, говоря: ‟Подожди, пока кончатся начальные песни, и тогда пойдешь в церковь”. Другие предстоящих на молитве погружают в сон. Иные производят сильные и безвременные движения в животе. Иные побуждают заводить в церкви разговоры. Другие отвлекают ум наш в скверные помыслы. Иные заставляют нас, как изнемогших, опираться о стену, а иногда наводят весьма частую зевоту. Некоторые же возбуждают в нас во время молитвы смех, чтобы чрез сие подвигнуть Бога к негодованию на нас. Иные побуждают нас от лености спешить в псалмопении. Другие убеждают петь медленнее от самоуслаждения; а иногда сидят при устах наших и заключают их, так что мы едва можем их открыть».

Отогнать сон могут усердная молитва и послушание: «Кто в чувстве сердца помышляет, что он предстоит Богу, тот в молитве будет, как столп неподвижный, и ничем из прежде сказанных не будет поруган. Часто истинный послушник, став на молитву, вдруг исполняется света и радости, потому что подвижник сей был приготовлен к сему и предочищен нелицемерным послушанием».

Очень сложно победить сонливость, молясь наедине, а потому преподобный советует прибегать к общественной молитве или с еще одним единодушным братом: «Все могут молиться со множеством братий; но для многих приличнее совершать молитву с одним единодушным братом; ибо немного таких, которые могут молиться наедине». Наиболее бес сонливости нападает на новоначальных подвижников, чтобы открыть вход для блудной страсти: «Особенно же он воздвигает брань против новоначальных, чтобы они разленились при самом начале подвига, или чтобы приготовить вход бесу блуда. Доколе не освободимся от сего духа, дотоле мы не должны отрицаться от пения псалмов в соборе братий, ибо мы часто и от стыда не дремлем. Пес враждует против зайца, а бес тщеславия есть враг сонливости».

Также преподобный не советует соединять молитву с какой-либо работой: «Никто не должен во время молитвы заниматься рукоделием, и в особенности работой. Ясное наставление об этом преподал Ангел великому Антонию».

Победа над сонливостью лучше всего свидетельствует о духовном настрое человека: «В горниле искушается золото, а предстояние на молитве искушает усердие и любовь к Богу в монахах».

Ночные бдения являются одними из самых действенных средств против нападающего духовного окаменения и других душевных и плотских искушений: «Бдение есть погашение плотских разжжений, избавление от сновидений, исполнение очей слезами, умягчение сердца, хранение помыслов, лучшее горнило для сварения принятой пищи, укрощение злых духов, обуздание языка, прогнание мечтаний. Бдительный инок есть ловец помыслов, могущий удобно их усматривать и уловлять в тишине ночи». «Богатство земледельцев собирается на гумне и точиле, а богатство и разум монахов – в вечерних и ночных предстояних Богу и в деланиях ума».

Бдение состоит не только в сокращении сна, но и в том, чтобы сбереженное таким образом время было посвящаемо на дела полезные и благочестивые. «Рассмотрим, – говорит преподобный Иоанн, – как поступаем мы, когда бодрствуем на вечерних, дневных и ночных предстояниях, – и продолжает: – Некоторые при вечерних и ночных молитвах воздевают преподобные свои руки, другие поют псалмы, иные упражняются в чтении Св. Писания, иные противоборствуют сну посредством рукоделия, а другие углубляются в размышление о смерти… Бог принимает все эти дары и ценит их, смотря по мере их и усердию приносящего».

Плоды бдения – это «целые толпы бесов, нами побежденных, которые после молитвы стараются осквернить нас непристойными воображениями».

Подвиги бдения и молитвы заповеданы нам Иисусом Христом. «Бодрствуйте, молитесь!» (Мк. 13:33), «Смотрите за собой… бодрствуйте на всякое время» (Лк. 21:34–36), – призывает Спаситель своих учеников. Подвиги эти освящены и собственным Его примером. Он оставил нам образ; да все, по мере сил, последуем стопам Его. Занятия, которых требует истинное и душеполезное бдение, могут казаться совершенно неудобными в мирском быту только для тех, кто любит мир более, нежели Бога, и отвращается от всякого труда ради своей души и ради Бога. «Кто любит бдение и молитву, тот принимает в свое сердце свет», – заключает преподобный.

Двадцать первая ступень: подвиг против боязливости

Когда лукавому духу не удается победить христианина нечувствием и неумеренным сном, тогда он пробует нагнать на него страх.

«Боязливость есть младенчественный нрав в старой тщеславной душе. Боязливость есть уклонение от веры в ожидании нечаянных бед. Страх есть предвоображаемая беда, или иначе, страх есть трепетное чувство сердца, тревожимое и сетующее от представления неведомых злоключений. Страх есть лишение твердой надежды». Одной из причин страха есть гордость, которую подвизающийся незаметно пропустил в свою душу, а кто видит свои грехи, тот ничего не страшится: «Гордая душа есть раба страха; уповая на себя, она боится слабого звука тварей и самых теней. Плачущие и болезнующие о грехах своих не имеют страхований, а страшливые часто лишаются ума, и по справедливости. Ибо праведно Господь оставляет гордых, чтобы и прочих научить не возноситься». Также причиной страха может быть тщеславие: «Все боязливые тщеславны, но не все небоящиеся смиренномудры, ибо случается, что и разбойники, и гробокопатели не боятся».

Если страх все-таки начал нападать, то преподобный предлагает против него радикальное средство – молитву в тех местах, где особенно страшно: «Не ленись в самую полночь приходить в те места, где ты боишься быть. Если же ты хоть немного уступишь сей младенчественной и смеха достойной страсти, то она состареется с тобой. Но когда ты пойдешь в те места, вооружайся молитвою; пришедши же, распростри руки и бей супостатов именем Иисусовым, ибо нет сильнейшего оружия ни на небе, ни на земле. А избавившись от сего недуга, восхваляй Избавившего, ибо когда ты будешь Его благодарить, то и Он вовек будет покрывать тебя». Здесь преподобный Иоанн ведет речь о молитве Иисусовой, которая в то время наряду с псалмопением практиковалась многими подвижниками.

В то же время Лествичник предупреждает, что страх невозможно победить в одночасье. Он усиливается, когда душа не приносит никаких добрых плодов и в ней иссякают слезы покаяния, и уменьшается при их изобилии: «Нельзя в одну минуту насытить чрево, так нельзя и боязливость победить скоро. По мере усиления в нас плача она от нас отходит, а с уменьшением оного увеличивается в нас». Совершенно теряют страх те люди, которые боятся Бога: «Кто сделался рабом Господа, тот боится одного своего Владыки, а в ком нет страха Господня, тот часто и тени своей боится».

Архимандрит Маркелл (Павук), духовник Киевских духовных школ