Тюремные, квартирные и лагерные Литургии новомучеников

Литургия – это автобиография Спасителя. Она живое Евангелие и Жертва Любви. Она приобщение спасительному Воскресению. Через неё мы участвуем в Тайной вечери. Она совершается во оставление грехов, в здравие тела и душе на спасение.

Пресвитер, готовящийся к Литургии, читает молитву свт. Амвросия Миланского. В ней есть слова ходатайства о себе, о всех причастниках, о Церкви и о всех умерших Её чадах, чтобы Евхаристия была им «во избавление, спасение, отраду и вечное веселие…и совершенное утешение от Тебе, Хлеба Истиннаго, Живаго…Напой их потоком благости Твоея, от прободеннаго Твоего ребра на Кресте истекшим…». Невозможно представить себе, что проживал, читая эту молитву в тридцатые годы, исповедник митрополит Арсений (Стадницкий), который служил Литургии на кладбище под открытым небом у часовни в связи с закрытием всех храмов Ташкента. Сюда на службу стекалось до двадцати тысяч верующих из всей округи. Кладбище заполняли верующие стоящие на костях предков. Тут веселились и живые и мертвые. Прихожанин, будущий ректор киевской духовной семинарии в пятидесятые и будущий митрополит Иоанн (Вендланд) вспоминал: «Незабываемы эти трогательные Богослужения на лоне природы, голубая мантия митрополита, просвечивавшая сквозь листву деревьев, одушевление молящейся толпы, твердость духа архипастыря и верующих, подвергавшихся иногда серьёзным испытаниям от проливного дождя или крепких крещенских морозов. Незабываемы вдохновенные проповеди митрополита Арсения, приковывавшие к себе внимание народа».

За такие богослужения можно было быть арестованным. Так, к примеру, при совершении тайного всенощного бдения на квартире в 1937 году был арестован сщмч. Сергий Голощапов. В обвинительном заключении было сказано: «Имел при себе церковное облачение и тайно ходил по домам, совершая религиозные обряды, и вместе с тем вел контрреволюционную агитацию...». К слову заметим, что будущий священномученик принял священный сан после беседы со свт. Тихоном в 1920 году, а о службе он говорил: «Не любить богослужения невозможно, не увлекаться им – немыслимо».

Вообще, всё время советской власти прошло под знаком тайных служений Литургии. Её Господь помогал совершать и в Лагерях, и в ссылках, и в тюрьмах. Стоит только вспомнить Литургии в начале двадцатых в Бутырках. Сергей Фудель в «Воспоминания» описывал обстановку: «В нашей камере, кроме длинного общего стола, был еще маленький столик в простенке между окнами, служивший престолом для совершения литургии. В камере был антиминс и сосуды, конечно жестяные, было одно холщовое священническое облачение, несколько маленьких икон, свечи и даже настоящее кадило и ладан. Забота о кадиле лежала на мне, и вот, пристроившись к коридорным дежурным по раздаче утренней или вечерней еды, я спускаюсь с ними и с кадилом в тюремную кухню, и кто-нибудь из поваров с особым каждый раз удовольствием на лице вытаскивает мне из громадной печи самые отменные угли. В камере было при мне временами до пяти архиереев и по нескольку священников. Они служили по очереди, не каждый день, но довольно часто. Иногда на служение пускались гости и из других камер. Пели почти все – это, значит, человек двадцать, – и каменные своды старой тюрьмы далеко передавали божественные песни. Богослужение – это единство устремления людей к Богу. Если на богослужении нет совсем людей, устремленных к Богу, то богослужения и не будет, а будет только стертая медь обряда».

В другом месте он дает детали быта: «В церкви бутырской камеры не было ни иконостаса, ни уставных книг, престол мог стоять на восток, а мог стоять и на запад, один священник причащался по-священнически в пиджаке, архиереи служили даже без омофоров».

При этом не следует думать, что если служили Литургии, то в это время была все демократично в тюрьме. В бутырках в это же время на допросе будущему Одесскому митрополиту Анатолию (Грисюку) сломали челюсть и несколько рёбер. Не было еще такой всеобщей атеистическо-репрессивной настроенности тюремного начальства.

Тот же автор передает Вселенскую радость тюремных литургий: «Помню одно ноябрьское утро в камере 1922 года. Ноябрьское утро бывает темнее декабрьского, если снег еще не покрывает землю. Это самое одинокое время года. Время тоски и природы и сердца. И в такое утро особенно трудно вставать. Откроешь глаза – и вот все та же пыльная лампочка, горевшая, по правилам, всю долгую ночь. В коридоре еще тихо, только где-то внизу хлопнула дверь. Но я вижу, что о. Валентин и о. Василий уже встают, и вдруг стену внутреннего холода пробивает, как луч, теплая, победоносная мысль: да ведь сегодня будут служить литургию! Сегодня там, на маленьком столике у окна, опять загорится огонь и через все стены и холод опять поднимется за всех людей, за всю страдающую землю жестяная тюремная чаша. «Твоя от Твоих, Тебе приносяще о всех и за вся» – у нас нет ничего, кроме этого, но именно в этом больше всего нуждается мир».

Десятилетие спустя на тайных службах только и стояла Церковь. Прп. Севастиан Карагандийский по ночам служил Литургию в домах Караганды. Необходимо было закончить до рассвета. Оконные проемы завешивались одеялами и заставлялись матрасами. Служили в разных домах. И передвигались по одиночке, чтобы не привлечь подозрений. Такая конспирация была даже в 1970-е – 80е. Тайный священник и явный ученый-геолог Глеб Каледа, который служил у себя в квартире рассказывал, что необходимо было служить в средней комнате. По боковым включали приемник, а в ванной кран, чтобы ни один возглас не слышен был соседям и прохожим.

Удивляет «вера в Литургию» новомучеников. Вера в силу Евхаристии. Вера в Животворящую Тело и Кровь Спасителя. Сщмч. Фаддей (Успенский), в годы гражданской войны управляющий Волынской епархией. А  был переведен на Владикавказскую кафедру в связи с болезнью епископа Антонина (Грановского). Каждый день после службы он приносил больному Архиерею просфору и святую воду и подолгу утешал его, сидя у кровати. Когда тот заговорил о своей скорой смерти, сщмч. Фаддей ответил: «Вам бы, Владыка, надо послужить литургию, причаститься, и выздоровеете», взял его за руку и поднял с постели. Утром епископ Антонин поехал в собор, отслужил литургию, причастился – и выздоровел.

Литургии новомучеников – это великое проникновение в Тайну, за завесу Святого Святых, где трепет и молчание, и жизнь с Богом. Священномученик Василий (Зеленцов), епископ Прилукский, учил паству молиться так, чтобы никого и ничего не замечать во время молитвы, он вводил общенародное пение во время служб, проводил духовные беседы после воскресных Литургий.

Приведем слова сщмч. Серафим Звездинского, которые, пожалуй, объяснят многое из церковной жизни: «У нас в Церкви есть руки Христовы, уста Его и очи Его, есть также и сердце Его Божественное. Руки Его – обряды Церкви, язык уст Христовых – Евангелие, очи Его – таинства святые, через которые Он заглядывает в наши души. Сердце Его – Божественная литургия». Новомученик учил: «Считайте потерянным день, когда вы не будете слышать литургию. Литургия – это бриллиант, дивный подарок Христа; литургия – это река освежающая, укрепляющая, истекшая из ребра распятого Иисуса; литургия – это мост золотой, по которому только и можно прийти к вечной жизни со Христом».

Литургию надо любить, она источник радости и мудрости, она запечатлевает Христа и вносит вечностью в наше смертное естество: «Любите Божественную литургию, – продолжает сщмч. Серафим. – Она – фотография жизни Христа, она полна глубочайшего смысла, и счастлив тот, кто черпает из этого источника радости, жизни и мудрости Христовой.

Она – ось всего мира…наше колесо жизни может двигаться, только имея Божественную литургию, во время которой приносится Бескровная Жертва. Нет на земле ничего драгоценнее Божественной литургии. Если собрать драгоценности всего мира: выкопать все золото, драгоценные камни, … и положить на одну чашу весов, а на другую – литургию, совершенную простым священником в самом бедном сельском храме, то чаша весов с Божественной литургией перетянет. Не будь литургии, солнце померкло бы, земля перестала бы производить плоды.

Как мать иногда ведет дитя за руку, иногда сидит около и наблюдает за ним, а иногда берет его в свои объятия, ласкает, лелеет и питает, так и Господь во всех службах церковных и домашней молитве как бы держит нас за руку, наблюдает за нами издали, а в Божественной литургии Он берет нас в Свои объятия, сажает с Собою за стол и питает от Своей трапезы. На всех службах, кроме литургии, мы говорим с Господом как бы по телефону, а в Божественной литургии непосредственно говорим свои нужды Господу лицом к лицу, лично благодарим Его и молимся Ему. Божественная литургия – окно, прорубленное Господом в грешном, неверующем, прелюбодейном мире, в которое входит свежий воздух; не будь этого окна – верующие задохнулись бы.  Крест – вот наш якорь. Крест – вот наш покров. Заслуги крестные, вспоминаемые каждый день за литургией, спасают мир от окончательной гибели».

Новомученик говорил о том, чем жил и чему научил жить свою паству. Так его прихожанка и прославленная в лике исповедниц Ираида Тихонова писала в дневнике: «Господи, неужели Ты прогневаешься на меня и отнимешь у меня церковь в Угличе? Там бывает полна моя душа, особенно за богослужениями нашего дорогого страдальца за веру православную и всех нас епископа Серафима».

Мы можем видеть только отблеск того, что Господь открывал о Евхаристии нашим страдальцам. Они начали Евхаристическое возрождение ещё до богословов эмиграции. Именно наши новомученики, стоя на Голгофе своих страданий за Христа, могли проникнуть в Тайну Самой Голгофской Жертвы, которая осуществляется в Литургии.

Иерей Андрей Гавриленко

Теги

Опубликовано: ср, 26/05/2021 - 11:50

Статистика

Всего просмотров 4,253

Автор(ы) материала

Социальные комментарии Cackle