Архиепископ Горловский и Славянский Митрофан в интервью Правмиру о расколе и захватах храмов.

– Кажется, что сейчас происходит некоторое давление на архиереев с призывом подписывать письмо за автономную церковь на Украине. Кому выгоден раскол?

Нецерковная политика

– Раскол может быть выгоден кому угодно, но только не самой Церкви – не пастве и не духовенству, не верующим людям. На Украине тема раскола сначала искусственно насаждалась с помощью политики, это не было внутрицерковное движение. Были люди, которые по той или иной причине оказались вне Церкви. И были политики, которые активно поддержали их движение в сторону раскола. Ничего не произошло бы, если бы Кравчук не поддержал в свое время Филарета. А мотивы там были совсем не церковные, это не для пользы Церкви делалось.

Я сегодня не вижу, чтобы для пользы Церкви нужно было кому-то от кого-то отделиться. Ведь к этому опять призывают политики, и меморандум, о котором мы слышали недавно, – это не внутрицерковный документ. Это попытка сначала организовать давление на правящего архиерея, отбирая на его канонической территории храмы насильно, а потом поставить ультиматум: если ты не подпишешь документ, то храмы будем отбирать и дальше. В таких условиях вообще что-то можно подписывать, о чем-то говорить?

Я думаю, что те люди, которые пытаются использовать данную политическую ситуацию для того, чтобы усугубить раскол, в конце концов ничего не добьются по одной простой причине: время все расставит на своим места, и люди сами разберутся.

Не захваченные храмы

У меня был случай, когда меня на блокпосту остановил один военный и задал вопрос: почему вы не присоединяетесь к Киевскому патриархату? Я ему рассказал о том, что делает духовенство и люди для того, чтобы в этой непростой ситуации не ненависть и вражду продолжать, а наоборот, создавать возможность говорить о каком-то примирении. И он обвинил меня в том, что мы ведем подрывную деятельность, что мы против единства страны, против единства Украины.

Я у него тогда спросил: хорошо, тогда объясни мне, почему на территории Горловской епархии нет захваченных храмов Киевского патриархата, нет греко-католических храмов отобранных? Наоборот, по просьбе нашего Синодального отдела по внешним церковным связям мы регулярно просим, чтобы освободили греко-католического священника или пастора адвентистов седьмого дня, или ходатайствовали о том, чтобы здание, которое у них забрали, вернули обратно, и они могли там собираться и молиться.

Когда даже нам предлагали с помощью силы захватить какое-то здание, мы от этого отказывались сознательно. Почему? Потому что Церковь – это не только православные здесь. Церковь есть и во Львове, и в Тернополе, и в Киеве. Если мы позволим захватить себе храм здесь, почему тогда представители других конфессий не могут захватывать наши храмы на западной Украине? То есть, находясь в зоне боевых действий, мы о единстве страны думаем больше, чем те, кто под её флагом захватывает храмы и заставляет подписывать какие-то меморандумы. Он мне ничего не смог ответить, поэтому я с миром продолжил дорогу дальше.

На самом деле мы себе не позволяем пользоваться силой, решая любые религиозные вопросы, потому что это бесперспективно. Нельзя пользоваться силой в этой ситуации. Придет время, все обратно вернется на голову.

Допустим, захвачу я сегодня храм Киевского патриархата. Вот у меня ситуация в городе Горловка: наш храм, который мы построили на пустыре, расчистив территорию, благоустроив, построив там детскую площадку, сгорел от двух прямых попаданий. Сначала храм был обстрелян, через несколько дней – полностью уничтожен. Через дорогу храм Киевского патриархата, в него ни один снаряд не попал – и никто его не трогает. Напротив УВД стоит у нас греко-католический костёл, его тоже никто не трогает, никто не захватывает, никто не предъявляет на него свои права.

Мы это делаем сознательно. Мы всячески способствуем тому, чтобы не было никаких захватов и притеснений тех людей, которые там хотят молиться. И если бы так думали все, то, наверное, церковные люди между собой сами разобрались бы и решили, как им жить.

Если бы политики не вмешивались в церковные дела, то и раскол Церковь сама бы преодолела. У нас есть для этого и силы, и средства, и желание взаимного преодолеть этот раскол, и терпение. А сегодня мы видим, что политика выходит на первое место, и политики Церковь пытаются использовать как инструмент. Этого мы не хотим.