«На горе и в поучение»… Изнанка пандемии: опыт классиков

«Любая радость находится под угрозой… Микроб чумы никогда не умирает, никогда  не исчезает… и, возможно, придет на горе и в поучение людям такой день, когда чума пробудит крыс и пошлет их околевать на улицы счастливого города», – пишет Альбер Камю. Придет неотвратимая беда «на горе и в поучение»... Актуально, не правда ли?

А в чем же изнанка инфекций, стихийных бедствий, пандемий (от чумы до коронавируса), которые лишают человека комфорта, доставляют ему столько неудобств, страданий и мучений? Это и правда только злостные враги человечества или, быть может, также своеобразная основательная встряска, эффективный стимулятор, заставляющий каждого ощутить стыд и вину за земную суету, проявить силу воли в трудных обстоятельствах, то есть, по Ф. Достоевскому, «быть человеком между людьми и остаться им навсегда, в каких бы то ни было несчастьях, не уныть и не пасть», оценить радость человеческого, а не виртуального общения, наконец, задуматься о чем-то существенном, высшем и даже измениться?

Французский прозаик Альбер Камю, получивший при жизни за нетерпение несправедливости второе имя «Совесть Запада», в романе-предупреждении «Чума», возводя образ «коричневой чумы» к метафоре зла в целом, рассуждал так: «В мире всегда была чума, всегда была война. И однако ж, и чума, и война, как правило, заставали людей врасплох… Когда разражается война, люди обычно говорят: ‟Ну, это не может продлиться долго, слишком это глупо”. И действительно, война – это и впрямь слишком глупо, что, впрочем, не мешает ей длиться долго. Вообще-то глупость – вещь чрезвычайно стойкая, это нетрудно заметить, если не думать все время только о себе. В этом отношении наши сограждане вели себя, как и все люди, – они думали о себе, то есть были в этом смысле гуманистами: они не верили в бич Божий».

В нынешнее время главные вопросы, будоражащие струны души современника, тоже зараженного вирусом эгоизма, не верящего в Божий Промысл, поглощенного эпохой прогресса и нацеленного на тренд успешного обывателя, сводятся к одному: как уберечься от коронавируса (для размышлений: в 2018 году, по данным Госстата, в Украине было зарегистрировано 919 смертей от бактериальных пневмоний, а также 5095 – от пневмоний с неизвестным возбудителем), запастись гречкой и не впасть в панику или депрессию в связи с застигшим врасплох мучительным карантином?

Между тем каждый, оставаясь в несносном плену самоизоляции, имеет наконец-то уникальный шанс уж если не совершить глобальное открытие – познать самого себя («Прежде всего познай сам себя, рассмотри, что в руках. Кто ты? Как ты сотворен и составлен так, что вместе и образ ты Божий, и сопряжен с худшим?» (Григорий Богослов)), то уж точно познакомиться с собой поближе. Как бы то ни было, некоторым приходится кардинально менять образ жизни из-за отсутствия возможности по-прежнему, пребывая в иллюзии «настоящести», щеголять в ряду единомышленников в вопросах внедрения новых «ценностей», проглатывать нездоровый фастфуд, безудержно хайповать или кичиться среди окружения в роли опытного эксперта «всех дел насущных». Ситуация показывает, что отказаться от привычной жизненной гонки, до одури вскружившей современного человека – гедонизм, мнимая свобода, т. е. «свобода, свобода, эх, эх, без креста» (по А. Блоку), двойные стандарты, безмерная охота за брендами и стремление «казаться», а не «быть» – удается, увы, не всем. Факты печальны: так, в одном только китайском городе Дачжоу после карантина, ощутив невыносимость домашнего бытия, стесненность обстоятельств, попав в ловушки ограниченного пространства, заявления на развод подало 300 пар, в Фучжоу даже установили лимит в 10 заявлений на расторжение брака в день, а в Австралии на 75% увеличилось число запросов о помощи от домашнего насилия… Эта тенденция вдобавок ко всем изыскам западной машины пропаганды, которая мощным левиафаном «либеральной демократии», ратующей в том числе за уравнение однополых и гетерогенных браков, уверенно разрушает неотъемлемую ячейку общества – семью, подменяя традиционные «мама и папа» на «родитель 1 и родитель 2», плодит нездоровое сознание, следствием чего являются всем известные плачевные результаты… Примеров множество.

Может, щупальца коронавируса такого планетарного масштаба – это очередное напоминание о сотворении человечеством новых кумиров и даже пожинание плодов? Не пора ли сказать «стоп» безумному вихрю подобной эволюции? Остановись, человече! Камо грядеши, насельник планеты? Каково призвание твое, каковы идеалы? В каких истинах пребывают сердце и душа твоя? Но кто разубедит самоуверенного гордеца, кто остановит? Актуальными остаются слова великого Н. В. Гоголя о том, что «много в человеке бесчеловечья», что во всем усомнится нынешнее поколение: «в сердце человека, которого несколько лет знал, в правде, в Боге усумнится, но не усумнится в своем уме».

Как же обуздать страсти ума в это гнусное время, когда «диавол выступил уже без маски в мир»? Любая беда, болезнь, стихийное бедствие могут поменять каждого из нас, заставляют задуматься о главном. Конечно же, самим сделать это отнюдь не просто, ведь известно, что запретное манит и тяжело подавлять даже мысль о чем-то неразрешенном. Лев Толстой в «Воспоминаниях» рассказывает о старшем брате Николеньке, который в 7-летнем возрасте объявил тайну, посредством раскрытия которой «все люди сделаются счастливыми, не будет ни болезней, никаких неприятностей, никто ни на кого не будет сердиться и все будут любить друг друга». Одним из условий постижения тайны было задание стать в угол и не думать о белом медведе. Лев сознавался, что это ему никак не удавалось: именно полярный хищник был частым гостем его воображения. Данный фрагмент из жизни классика позволил Дэниелу Вегнеру, профессору Гарварда, провести известный эксперимент «О невозможности подавления мыслей», или «Эффект белого медведя», результаты которого засвидетельствовали: запрет усиливал желание думать о запрещенном и даже намерения контролировать мыслительный процесс, особенно в стрессовых ситуациях, делали недозволенную мысль особо назойливой.

И все же как побороться со сладкими запретными плодами, не впасть в уныние, панику и соблюдать информационную гигиену? В освободившееся Великим постом карантинное время c целью заняться душеспасительными занятиями (Серафим Саровский поучал: «Спасись сам, и тысячи вокруг тебя спасутся») обратим свой взор на Книгу книг – Библию, на творения святых отцов, где запечатлены не хрупкие человеческие примеры выживания и эксперименты «ярмарки тщеславия», а мудрость свыше, ибо начало ее – «страх Господень; глупцы только презирают мудрость и наставление» (Притч. 1:7), перечитаем классику, ведь «следовать за мыслями великого человека есть наука самая занимательная» (А. Пушкин). К слову, сам Александр Сергеич довольно плодотворно провел «карантин» – Болдинскую осень. В то время как в пораженной холерой Москве обрабатывали дома известью, а митрополит Филарет служил молебны об избавлении от болезни и призывал людей к спокойствию, добрым делам и покаянию, напутствуя проповедью о греховности царя Давида, Пушкин, удалившись от мира и объятий свирепствующего мора (по свидетельствам современников, он унес только из столицы около 5000 человек, в целом по Российской империи – 200 тыс.) так описывал ситуацию в селе Болдино Нижегородской области: «Еще больше я боюсь карантинов, которые начинают установляться здесь. В окрестностях у нас Cholera morbus (очень миленькая персона). И она может удержать меня дней двадцать лишних». Шедеврами можно считать созданные поэтом в данное время более чем 30 стихотворений, завершенную поэму-«энциклопедию русской жизни» «Евгений Онегин» (работал над ней более 7 лет), «Повести Белкина», «Маленькие трагедии» и др. Не зря отречение от мирской суеты, борьба с ней являются, согласно преподобному Иоанну, игумену Синайской горы, первыми из тридцати ступенями Лествицы добродетелей, возводящей нас к духовному совершенствованию.

Не забудем в эту расслабленно непривычную пору и о ближнем своем. Иоанн Златоуст, называя любовь матерью всех благ, напоминает каждому из нас, что она «заключается не в пустых словах и не в простых приветствиях, но в явлении и совершении дел, например, в том, чтобы избавлять от бедности, помогать больным, освобождать от опасностей, покровительствовать находящимся в затруднениях, плакать с плачущими и радоваться с радующимися». Показательной является деятельность А. П. Чехова, предложившего себя в качестве «холерного врача» во время эпидемии 1892 года и безвозмездно обслуживавшего 26 соседских деревень и монастырь Давидова пустынь. Мастерски и психологически тонко описывает автор всплески предсмертного страха вследствие «скуки жизни» в одноименном рассказе: «Старик вообразил, что в нем происходит реакция, переворот. На другой день его опять потянуло в церковь, на третий тоже... Из церкви возвращался он свежий, сияющий, с улыбкой во всё лицо. За обедом темою для его неумолкаемой болтовни служила уже религия и богословские вопросы. Анна Михайловна, входя к нему в комнату, несколько раз заставала его за перелистыванием Евангелия. Но, к сожалению, это религиозное увлечение продолжалось недолго. После одного особенно сильного припадка ревматизма, который продолжался целую неделю, он уже не пошел в церковь: как-то не вспомнил, что ему нужно идти к обедне... Ему вдруг захотелось общества.
– Не понимаю, как это можно жить без общества! – стал он брюзжать. – Я должен сделать соседям визиты! Пусть это глупо, пусто, но, пока я жив, я должен подчиняться условиям света!»

Преодолевая гордыню, избавляясь от оков эгоизма, даря любовь ближнему, мы, по слову Ф. М. Достоевского, приближаемся к миру, который есть «красота Христова», преображаемся. Но отчего страдают невинные, благочестивые, спросите вы, за что им посланы беды? Иван Карамазов в романе Достоевского недоумевает: «Слушай: если все должны страдать, чтобы страданием купить вечную гармонию, то при чем тут дети, скажи мне, пожалуйста? Совсем непонятно, для чего должны были страдать и они, и зачем им покупать страданиями гармонию?». Эта непреодолимая проблема этического самосознания прямо соотносится с «бунтом» библейского Иова, без упоминания о котором не обходится Достоевский ни в одной из глав «Братьев Карамазовых». Отсылки к Иову в тексте Достоевского имеют притчевый характер, так как писатель через размышления героев приближает каждого из нас к развязке вечного вопроса праведника о тайне страданий: «Почему беззаконные живут, достигают старости, да и силами крепки? Дети их с ними перед лицем их, и внуки их перед глазами их. Домы их безопасны от страха, и нет жезла Божия на них… [Они] проводят дни свои в счастьи и мгновенно нисходят в преисподнюю. А между тем они говорят Богу: отойди от нас, не хотим мы знать путей Твоих! Что Вседержитель, чтобы нам служить Ему? и что пользы прибегать к Нему?» (Иов 21:7–15). В основе фразы Ивана Карамазова «Не бога я не принимаю, Алеша, я только билет ему почтительнейше возвращаю» – угрызения совести Иова. Тем не менее ответ Достоевского соотносится не с выводами друзей несчастного праведника, которые объясняют его страдания справедливым воздаянием, а с мудростью Елиуя, «совершенного в познаниях»: «Бог выше человека. Для чего тебе состязаться с Ним? Он не дает отчета ни в каких делах Своих» (Иов 33:13, 14); «По твоему ли рассуждению Он должен воздавать?» (Иов 34:33); «Он велик силою, судом и полнотою правосудия. Он никого не угнетает» (Иов 37:23).

Тем, кого нынче терзают страх и маловерие, важно ревностно исполнять слова Христа: «Не бойся, только веруй» (Мк. 5:36). Великим постом каждому православному христианину необходимо как можно чаще прибегать к молитве, помогающей бороться с закоренелыми душевными страстями, которые усугубляют наши болезни и оскверняют «Царствие Божие внутрь нас». Так, например, Гоголю, рассчитывавшему попасть первый раз в Одессу, охваченную крупной эпидемией холеры в 1848 году, было тоже велено пройти карантин, ибо он возвращался из Константинополя. В письме к матери от 21 апреля автор «Мертвых душ» сообщал: «Пишу к вам из карантина, в котором просижу недели две, да недели две, может быть, проживу в Одессе. Вести меня встретили печальные. Беспрестанно узнаешь про смерть кого-нибудь из близких людей или же какие-нибудь смуты… Времена настали такие, в которые нельзя думать о собственных удовольствиях и мирном провождении времени; нужно покрепче молиться. Помолитесь о мире и соединении всех, а также и моем благополучном путешествии... Покаместь я здоров...».

Ощущающим же слабость и недомогание помогут воспрянуть духом поучительные слова писателя о значении болезней: «О! Как нужны нам недуги! Из множества польз, которые я уже извлек из них, скажу вам только одну: ныне каков я ни есть, но я все же стал лучше, нежели был прежде; не будь этих недугов, я бы задумал, что стал уже таким, каким следует мне быть. Не говорю уже о том, что самое здоровье, которое беспрестанно подталкивает русского человека на какие-то прыжки и желанье порисоваться своими качествами перед другими, заставило бы меня наделать уже тысячу глупостей… Не будь тяжких болезненных страданий, куда б я теперь не занесся! Каким бы значительным человеком вообразил себя!.. Смиряюсь я всякую минуту и не нахожу слов, как благодарить небесного Промыслителя за мою болезнь. Принимайте же и вы покорно всякой недуг, веря вперед, что он нужен. Молитесь Богу только о том, чтобы открылось перед вами его чудное значение и вся глубина его высокого смысла».

Наталия Сквира

Опубликовано: ср, 08/04/2020 - 10:47

Статистика

Всего просмотров 1,780

Автор(ы) материала

Социальные комментарии Cackle