Православие и Мир

Не секрет, что около 70% исповедующихся – это женщины. Половина того, что многие из них раскрывают в таинстве, скорее, тема для пастырской беседы. Именно тема. Озвучиваемые проблемы внутренней жизни или семейных взаимоотношений вроде бы разные. Но за ними стоит одна проблема – любовь, точнее, не-любовь к себе.

Недавно, во время вечернего богослужения в будний день, мне довелось выйти на очередную исповедь. После нескольких человек к аналою подошла одна особа. Выслушав ее, я предложил побеседовать отдельно, попросив другого священника заменить меня на исповеди.

Проговорили мы больше часа, служба успела закончиться. А началось все с обычных на исповеди самообвинений в неспособности справляться с эмоциями по отношению к некоторым из домашних. Но я не первый год занимаюсь вопросами семейных дисфункций, и обычно мне удается услышать, где – просто раскрытие своего христианского несовершенства, а где – живая боль. В чем проблема этой (как и многих других женщин) православной, замужней, христианки?

В силу семейных обстоятельств такая женщина в детстве не получила достаточно любви, тепла, внимания к своему внутреннему миру. Она – из категории «взрослых детей» дисфункциональных семей. Ее отличительные черты: склонность к обвинению себя (“Если бы я была хорошей, папа бы не пил, мама с папой не ругались, мы вместе дружили; а раз папа пьет, мама ругается, а я им только мешаю, значит, я плохая”) и убеждение, что любовь нужно заслужить.

Следует быть хорошей и нужной для кого угодно, кроме себя.

С такими (и подобными) установками она создает собственную семью, воспитывает детей, воцерковляется. В итоге ее жизнь строится на следующих, не всегда осознаваемых убеждениях: “Все лучшее детям; жена во всем должна помогать (в ее интерпретации = угождать) мужу; за каждый грех буду наказана Богом; забота о себе – это эгоизм и, соответственно, грех; раз я в декрете, значит, бездельница, значит, должна максимально выкладываться дома, нельзя отдыхать” и так далее.

Итогами жизни при таких убеждениях становятся хроническая усталость, подавленная обида, ведь ее стараний ради других не ценят; злость, которая прорывается наружу, за которую она себя же съедает. А еще склонность вступать в «связку» с такими же взрослыми детьми (в виде мужа или коллег на работе, а порой даже свекрови). В этой «связке» у них достаточно возможности “зеркалить” друг другу то, что у них внутри, не отдавая себе в этом отчет, не понимая, почему так хочется это “зеркало разбить”. “Я христианка, я должна всех прощать, ни на кого не иметь гнева, но почему же молитвы и причастие не помогают?”

Чтение святых отцов, где много внимания уделяется смирению и важности считать себя хуже других, только усиливает ее внутренние проблемы. Неудивительно, что на этом фоне возникают различные психосоматические заболевания.

Что же важно до них донести.

Первое. Лучшее, что может дать мать детям – разумную заботу о себе во всех сферах жизни: духовной, эмоциональной и физической. Если все время отдавать, не заряжаясь, батарея рано или поздно сядет. Не отсюда ли берутся на приходах пятидесятилетние православные мегеры? Это те женщины, которые хотят согреться светом, которого так много в православии, но их “панцири” – нельзя быть счастливой, только страдать – не дают этому свету проникнуть в глубину их души.

Второе. Гармоничная семья та, где есть баланс между заботой о других, заботой о себе и принятием заботы о себе другими.

Третье.

– Пожалуйста, скажите, кто вы?

– Я – мама, я – жена, я – бухгалтер, – обычно отвечают на этот вопрос.

– Но это – социальные роли. Разве не было бы вас, не будь вы мамой/женой/бухгалтером?

В ответ – в глазах недоумение…

– Вы – женщина. Кто такая женщина? Это горный хрусталь, который требует аккуратности, бережности, ухода. Тогда только он будет сиять всеми гранями, создавая уют, эмоциональное тепло в этой атмосфере. Нельзя ронять хрусталь в свинарник. Когда женщина позволяет себя превращать, когда сама себя превращает в служанкудомохозяйкуковрикшвабрутелодлясекса – это и есть кидание хрусталя в свинарник. Но ему там не место! Необходимо его достать оттуда, отмыть, поставить на заслуженное место.

Если это не может сделать находящийся с вами мужчина (ну, не его вина, что ему не привили вкус к эстетике и он не может отличить горный хрусталь от стекла лампочки – обычно при этом показываю на лампочку над головой), значит, вы можете это сделать для себя сами. Тогда будут и живая мимика, и лучистые глаза, и теплая улыбка. Обычно при этих словах уже начинают оживать глаза и мимика, у кого-то появляется улыбка, у кого-то выступают слезы, у кого-то – веселая оторопь, потому что такого ей еще никто не говорил.

Четвертое. Предлагаю на 40 дней установку: можете написать ее помадой на зеркале, чтобы не забыть. “Что я сегодня сделаю для себя любимой?” Это может быть какая-нибудь мелочь. Например, позволить себе не протереть от пыли подоконник. Или, сделав перерыв в домашней работе, выпить чашечку кофе, сидя в кресле на балконе или террасе. Позволить себе пройти одну остановку, а не проехать на городском автобусе. А там, глядишь, можно дорасти до маникюра и смены прически (многие православные женщины это себе запрещают, ведь «в одном монастырском листке я прочла, что это грех»). Вместо платка купить себе стильную вязаную шапочку или соломенную шляпу, которая будет нравиться вам самой, а не МарьеИвановне с прихода. При этом важно записывать в дневник, что сделано, что при этом вы чувствовали.

Выполняя эту рекомендацию, некоторые чувствуют внутреннее сопротивление и дискомфорт. Еще бы! Впервые за многие годы осмелиться что-то сделать для себя, да еще назвав себя любимыми – это же так противоречит всем описанным “христианским” установкам! Потом привыкают. Через две недели начинает нравиться. К концу “сорокоуста” подруги спрашивают, какой фитнес-клуб посещаешь…

Пятое. Если ситуация с не-любовью к себе запущена, однозначно рекомендую помощь психолога, а еще рассказываю про существование групп взрослых детей алкоголиков и других дисфункциональных семей. Даю адрес своей электронной почты, чтобы выслать полезный материал и ссылки.

Шестое. Когда они пытаются в конце встречи помыть посуду после чая, я мягко останавливаю – я получу удовольствие, помыв эти чашки после гостей, в качестве проживания “послевкусия” от встречи…

У кого-то может возникнуть вполне естественный вопрос: а не лучше ли заниматься этой поднятой темой психологам, а священникам не оставлять пастырского служения?

Но далеко не все имеют возможность найти психолога, который займется личностным развитием женщин, которых я попытался описать. Еще важнее то, что они и не догадываются о подлинных причинах своего состояния, списывая все на «духовную брань» и собственные грехи. Одна из моих задач состоит в том, чтобы мотивировать их на обращение к специалисту, если вижу в этом пользу. А еще – преодолеть то недоверие к психологам, которое до сих пор встречается в церковной среде. Я стараюсь помочь увидеть корни проблем, рассказываю про инструменты для их решения. В конце концов, неслучайно многие из них приехали в наш собор. Не находя решения измучившим их проблемам у себя на приходе, они ищут пастырей, способных помочь найти путь жизни (а не выживания).

Пострадав от отсутствия любви к себе, такие женщины и в церковную жизнь переносят свой комплекс вины и вырастающий из него перфекционизм.

Гипертрофированное восприятие церковных правил и местных «бабушкиных преданий» приводит к тому, что они сами загоняют себя в узкие и душные рамки религиозного формализма, лишаясь возможности обрести внутреннюю свободу. Страх что-то нарушить и вызвать Божий гнев ведет к подавлению собственного творческого потенциала. Конечный результат – невроз, с которым они шагают по жизни. Это невротическое восприятие православия может представляться новоприходящим в Церковь – нормой.

Именно страх перед жизнью, перед ответственностью за собственную жизнь, потребность быть «жертвой» приводят к поиску «старцев», духовников, которые будут решать за них все, к поиску «врагов» как способу рационализации своих страхов. Это могут быть «колдуны», «масоны» и проч. Отсюда же вырастают страхи перед ИНН и новыми паспортами.
Задача священника здесь одна: в процессе терпеливого окормления помочь обрести взрослому ребенку Церковь – как подлинный Отчий Дом. Научить не бояться свободы и «шишек». Утвердить в сознании, что нет греха, который нельзя исцелить. Помочь научиться отделять важное в духовной жизни от второстепенного и ложного. Не менее важно помочь осознать необходимость в реабилитации.

Хорошо, если священник сможет указать конкретное направление, конкретного психолога или группу самопомощи.

Почему это важно? Для выздоровления человеку нужно учиться заново жить. Заново открыть саму себя. Но это процесс не одного дня. Уверен, он практически невозможен в одиночку. Да и как шагать без проводника, если точно не знаешь пути?

Приведу слова одного взрослого ребенка: «Невозможно получить всю любовь от одного человека, батюшка не разведет руками все тучи над головой. Выздоровление взрослого ребенка – это выход из изоляции и обучение доверию. Подобно тому как, вырастая, ребенок расширяет свой круг общения, взрослые дети дисфункциональных семей будут в своем выздоровлении учиться доверять людям помимо священника, который их поддерживает. Например, сначала психологу или человеку со схожими проблемами, общаться с которым порекомендовал батюшка; а потом – обратиться в группу взаимопомощи, где можно продолжать учиться жить в атмосфере любви и принятия».

И тогда, благодаря полученному толчку к развитию, есть надежда, что в храме станет на пару теплых глаз больше. Которые и сами смогут со временем кого-то согреть. Так будет создаваться почва для возрождения на приходе живой общины.

Священник Евномий