Антиаскетика современного человека.

Написать на эту тему я решил не для того, чтобы раскритиковать современного человека и порадоваться его боли. Я сам сын своего времени, времени сиротства, оторванный от святоотеческого наследия своим рождением, своим светским воспитанием, своим падшим бытием. Скорее, я пытаюсь озвучить те вопросы, которые, осознанно или нет, тревожат каждого из нас, и постараться понять, где нужно искать ответы на них. «Душа человека по природе христианка» (Тертуллиан), и всем нам холодно от одиночества и эгоизма, независимо от того, признаемся мы в этом самим себе или нет.

Большей частью мы ищем легкий выход из лабиринта, в который забрели сами, благодаря своей самонадеянности. Мы ищем выход в идеальном обществе, забывая, что таковое есть не более чем фантом, так как каждый из нас в отдельности неидеален в опьянении алкоголем, увлечении наркотиками, развратом, лжерелигией, в бегстве куда угодно, только бы не встать лицом к словам «жизнь» и «смерть».

Но там выхода нет. Есть очередной самообман, последующее за ним очередное разочарование. Об этом нас безрезультатно предупреждали лучшие религиозные умы, в этом твердо убедились лучшие из мыслителей XIX–XX вв. Мы не слушали ни тех, ни других, и чем дольше «ковали счастье собственными руками», тем ближе притягивали к своему личному и общественному существованию реальность ада, забывая, что причина всех наших неудач и несчастий не неправильная социально-экономическая система, не окаянное правительство, в очередной раз обманувшее наши надежды, не «вихри враждебные», которые, как нам мерещится уже лет 200-300, «веют над нами», а наша падшая природа, наш свободный выбор, выбор испорченного человека.

Сегодня каждый из нас и мы в целом как общество стоим перед выбором – можно закрыть глаза и спрятаться от проблем под одеяло, как в детстве, но тогда опасность никуда не денется сама по себе, нависая над нами дамокловым мечом, но можно открыть свои глаза и столкнуться со сложными и неприятными вопросами, как болезненно сталкивается человек, давно пребывавший в темноте, с дневным светом. В последнем случае у нас еще остается надежда найти ответы и решить проблемы.

Религия атеизма          

Фото: foma.ru

«Нет у человека врагов, кроме него самого», – напоминает нам святитель Николай Сербский.

Обученные в советских и постсоветских школах, мы ошибочно приписываем слово «атеизм» исключительно примитивному философскому направлению, полагающему, что для того чтобы убедиться в существовании или несуществовании Бога, обязательно надо взобраться на облачко повыше и поглядеть подальше.

Но, увы, с душой человека не все так просто, как в философских системах – верю/не верю, потому как «и бесы веруют, и трепещут» (Иак. 2:19).

Понятия «вера» и «атеизм», скорее, определяются целью, на реализацию которой человек направляет силы своей души, своего интеллекта, всей своей жизнедеятельности. Если высшая ценность для человека – это идол его самомнения, благосостояния, здоровья, любого проявления его земного эгоизма, если Бог и вера – это всего лишь инструменты для достижения его корыстных целей, то такой человек верит не в Бога, он при всяком поводе и без повода будет менять церкви, вероисповедания, мировоззрения.

Как, например, определить религиозность первосвященников богоизбранного народа, для которого по Закону единственным Царем являлся Бог (1 Цар. 8: 5–7), и которые, предавая на распятие язычникам ожидаемого ими же Спасителя, возглашали с клятвой «нет у нас царя, кроме кесаря» (Ин. 19:15)? К какой религиозности мы отнесем, с одной стороны, избранный Богом народ, поклонившийся детоубийственному идолу Ваалу и изгнавшего своего пророка, и, с другой стороны, вдову язычницу, идолопоклонницу, не знавшую Бога истинного, но принявшую этого же пророка в дом во время жесточайшего голода и возложившую ответственность за смерть своего единственного сына на саму себя и свои собственные грехи («И сказала она Илии: что мне и тебе, человек Божий? Ты пришел ко мне напомнить грехи мои….» (3 Цар. 17:18))?

Сегодня мы всячески избегаем вопрос «Для чего нам нужна вера, религия, Церковь?..», но от ответа на него зависит то, в какого бога мы верим. Ответы могут быть разные: «сохранение народных обычаев; успех в бизнесе или здоровье; монолитное государство…», «возращение к Отцу небесному». Но только последний дает нам надежду на веру в Бога истинного. Истина одна, и только один Путь ведет к ней – Христос. Идолопоклонство многолико, т. е. безобразно (не имеющее своей истинной, единственной сути), как и его отец дьявол, и многие дороги ведут в это болото.

Антиэстетика современного искусства

Искусство является внешним проявлением внутреннего, душевного, состояния человека и общества в целом. Именно поэтому о нем не стоит умалчивать.

Наверное, зелоты, критикующие современное искусство, довольно часто упускают из виду нечто основное и слишком много уделяют внимания второстепенным деталям, производным от некоей первопричины. Нас шокирует или восхищает «Черный квадрат» Малевича, мы падаем без чувств от кощунственного «концерта» «полового бунта» в храме Христа Спасителя или пытаемся неумело его «объяснить», возмущаемся бессмысленным грохотом современной музыки или безвкусицей блатняка, гремящего в автобусе, но не осознаем, что ни современный человек в отдельности, ни современное общество в целом не способны ни произвести иного искусства, ни его воспринять.

Вначале мы обманулись надеждой на то, что, отрекшись от христианского наследия отцов, обретем свободу. Мы взбунтовались эпохой Возрождения (заметьте, возрождения язычества!), затем воспалили свои умы эпохой «просвещения», но, освободившись от отцовских «оков» христианства, пришли к цивилизации, когда у человека остались рабочими лишь желудок и либидо. Правда, в ходе «эволюции» был приобретен новый жизненно-важный орган – кошелек. Мы научились измерять все отношения финансовыми операциями и при этом вполне нагло писать на деньгах: «Мы доверяем Богу». Мы умертвили в себе все, что могли: мысль, чувства. Что уже говорить о духе! И о какой свободе может говорить современный человек – раб сквернословия, жадности и зависти, чревоугодия, распутства и пьянства? Он не может не есть, не красть, не мстить (даже тем, кто не имеет никакого отношения к его мелочным обидам!), он не может не следовать слепо, как на коротком поводке, любой своей похоти, теряя в этой рабской покорности себя как личность.

Именно это прорек Фридрих Ницше: «“Где Бог? – воскликнул он. – Я хочу сказать вам это! Мы его убили – вы и я! Мы все его убийцы!  Но как мы сделали это?.. Боги истлевают! Бог умер! Бог не воскреснет! И мы его убили! Как утешимся мы, убийцы из убийц! Самое святое и могущественное Существо, какое только было в мире, истекло кровью под нашими ножами – кто смоет с нас эту кровь?..» («Безумный человек»).

Вначале человек попытался забыть о небе… В этом состояла суть эпохи Возрождения – создание человекорелигии, религии, в которой человек стал «мерой всех вещей», т. е. источником истины и суда. Все бы хорошо, но, как по мановению волшебной палочки, все забыли о том, что каждый находится в падшем, болезненном состоянии и склонен к злу. И человек вначале спустил свое сердце с небес на землю. От эпохи Возрождения вплоть до XIX века все направления искусства отражали наше стремление к земному наслаждению. Живописные и музыкальные пасторали заливали своим сиропом сердца людей, откровенный эротизм ворвался даже в западную церковную живопись и религиозную аскетику ложного экстаза. Человек пленился видимым миром.

Но пропасть не имеет дна, и свободное падение мнимой свободой погружало людей все глубже и глубже. Уже в XIX веке лучшие умы осознали – если человек есть сам критерий истины, значит нет ничего, чего он не мог бы себе позволить. Ницше и Достоевский из разных сторон баррикад духовной брани осознали, что человекобог, отрекшийся от суда свыше, встал на позицию «по ту сторону добра и зла». Музыка и живопись стали приобретать не просто реалистический характер, но характер реалистического трагизма. Вагнер, любимый композитор Адольфа Гитлера, воспел сверхчеловека…

Исторические события последующих двух веков пролили столько крови ради «свободы, равенства и братства», сколько не было на протяжении религиозных войн предыдущих «темных» веков.

В ощущении (осознанном или нет, не суть важно) грядущего ада стали ломаться и эталоны искусства. Бессмысленность, безумие и отчаяние души вылились в бесформенность абстракции, одержимость футуризма, депрессию блюза и отчаянную веселость музыки джаза, пытавшуюся заглушить внутренний страх и боль.

Исторический ад Второй мировой войны разрушил остатки норм социальной и личной жизни, и человек как личность и то искусство, которое он стал создавать, поменяли свой «символ веры» из социалистической абстракции «свобода, равенство и братство» на совершенный реализм – «секс, наркотики и рок-н-ролл».

Агрессия рок-культуры скорее не пропагандировала, а констатировала душевную болезнь человека и диагностировала ее как глубокое погружение в призрачный мир ада, где, как в кошмарном сне, ни одна радость не может не превратиться в страдание, ни одна красота не в силе не стать безобразием и уродством. Более того, сам человек настолько поражен этой болезнью и умом, и волей, и чувствами (канон ко Св. Причащению, песнь 6-я, тропарь 1-й), что любые попытки восстановить богообщение кончаются неудачей (что очень живо описано в песне рок-певца Яна Гиллана «В раю никто не смеется» (No Laughing in Heaven)).

Литература, как философская, так и художественная, опережала рок-культуру. Начиная от Федора Достоевского, Фридриха Ницше, Германа Гессе, Эрика Фромма, вплоть до наших дней, дней Стивена Кинга, она констатировала и причины, и последствия человеческого падения, как личного, так и социального. Но в целом так и не смогла найти ответа на два фундаментальных вопроса – что является единственной причиной человеческих падений и есть ли у человека хоть какая надежда вырваться из этого адского кошмара, где «призрачно все в этом мире бушующем…», в жизнь реальную, где над личностью человека не будут властвовать ни время, ни обстоятельства, ни собственные страсти, превращающие его в жалкую карикатуру.

Но мы вновь потеряли время, можно сказать словами Льюиса Кэрролла, «убили» его. Мы не прислушались к предостережениям ни святых, ни думающих людей и увлеклись решением своих социально-бытовых проблем. Даже ход истории, ясно указывающий, что уже с XVIII века все наши попытки устроить земной безбожный рай оканчиваются изобретением очередной адской сковородки, так и не отрезвил наши умы.
И наше мировоззрение поразил новый яд – яд ощущения, что «все нормально», что надо «просто поудобнее улечься в подушках на диване перед телевизором или аудиосистемой» и «не напрягаться». Так в нашу жизнь ложь влила новую отраву, отраву комфорта, комфорта от небытия.

XXI век – «Все хорошо, прекрасная маркиза…»

Итак, мы решили не копаться в себе. Каждый, кто хоть как-то пытался это сделать, замечал – это грязная, пугающая и не обещающая ничего хорошего работа. Нам предложили простое «решение» наших проблем – расслабьтесь и развлекитесь, а виновного в ваших слезах и боли мы непременно найдем, найдем на стороне (консерваторы и ортодоксы, безрезультатно воюющие с религией набитого пуза; те, чей язык вам неприятен или непонятен, да кто угодно!). Конфуцианское «мудрый правитель правит народом с полным желудком и пустым сердцем» стало девизом современного социума, избегающего, как и сам человек, конфликтных вопросов и горьких ответов на них. Правда, не всегда  заботятся и  желудок набить. Человеку вставили в руки пульт от телевизора, и уже не он сам управляет этим пультом (Black Sabbath. Zero the Hero). Мы перестали не только молиться – мы перестали думать, чувствовать, сочувствовать… Мы уже не ошибаемся в вопросах религии потому, что они нас не волнуют, мы их даже не задаем самим себе. Масса крещеных христиан живет без элементарного знания Евангелия, даже без малейшего беспокойства о своем незнании. Вокруг нас происходят стихийные бедствия, войны, преступления, а мы спим у экрана, твердо веря, что все это где-то там, далеко, что нас это затронуть не может. И над нами строгим приговором нависают слова апокалиптического пророчества: «Знаю твои дела: ты ни холоден, ни горяч; о, если бы ты был холоден, или горяч! Но, как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих» (Откр. 3:15–16).

Но мы продолжаем спать, спать в своем бесконечном падении в убийствах, воровстве, чародействе и блудодеянии (Откр. 9:21)…

Сегодня мы вновь стоим на распутье двух дорог. И не знаем когда, но когда-нибудь мы встанем на это распутье в последний раз. Как скоро будет этот последний раз – зависит исключительно от нас самих. Конечно, дорога, ведущая вверх, тяжела. Она может не только не облегчить нашу сегодняшнюю жизнь, но даже ее усложнить. Падать вниз куда легче. Но что мы выберем и сегодня, и в последующий день – жизнь со всеми ее провокационными вопросами и пугающими ответами или бессознательное подобие жизни, трусливое и предательское по отношению даже к самим себе. «Вот, я сегодня предложил тебе жизнь и добро, смерть и зло… благословение и проклятие. Избери жизнь, дабы жил ты и потомство твое» (Втор. 30:15, 19).

Не стоит обольщаться – мы не умнее отцов, которые из глубин ада возносились к небесным высотам. Может, все-таки стоит прислушаться к их голосу и прекратить свое сиротство? Ведь тогда даже Апокалипсис зазвучит для нас совершенно иными словами: «И отрет Бог всякую слезу с очей их» (Откр. 7:17).

Протоиерей Сергий Аракелов