Как прошел 2014-й в Ровеньковской епархии? Неофициально об официальном

Сегодня «развелось» так много аналитиков, обозревателей, толкователей и прочих «исследователей», каждый из которых информацию рассмотрит со своей точки зрения. Предскажут или расскажут, даже если пред ними небольшая заметка из десятка предложений, в которой, к примеру, написано, что архиерей такой-то епархии приехал, отслужил, поздравил, наградил, отобедал и уехал.

Как же за официальными сообщениями разглядеть всю многогранность церковной жизни? Об этом — протоиерей Александр Авдюгин, настоятель храма во имя свв. Богоотец Иоакима и Анны г. Ровеньки.

Прекрасно понимаю, что официальные сообщения необходимы, они — своего рода, документ, подтверждающий и утверждающий.

Прочитал — узнал. Казалось бы, этого вполне достаточно, но не тут-то было. Как ни сочиняй официоз, как запятые, тире и прочие знаки препинания ни расставляй, выводы читатели сделают самые разнообразные. Каждый будет рассматривать прочитанное сквозь призму своего собственного понимания и «фильтровать» прочитанное сообразно собственной греховности.

Официоз нынче — это средство и инструмент будущего отчета вышестоящим инстанциям, что мы не только служим и дышим, но еще и указания с пожеланиями начальствующих исполняем. От того, что благополучно отчитался и получил благосклонное «утвердить и одобрить» или менее тёплое «принять к сведению» — особой радости не испытываешь. Просто вздох облегчения и «реинкарнация» давнего студенческого «сдал и забыл». Праздника сдача отчета не приносит, ни самому отчитывающемуся субъекту, ни окружающим, но сдавать отчёты приходится аккурат под праздники.

Так как же перейти от сухого, официального отчета к грядущему празднику? У нас ведь годовой отчет приурочен  не только к очередному светскому новому году. Он делается в преддверии великого и радостного Рождества Христова.

Как за официальными сообщениями разглядеть многогранность церковной жизни?

Как не впасть в мирской критический скептицизм или в любимую многими церковную елейность, когда любые события рассматриваются — только и исключительно — с «умилительной» точки зрения?

Ответ прост: надо приехать и пожить церковными заботами, проблемами, успехами и недостатками, и только потом делать выводы и анализировать.

Ведь каждая епархия особенная, хотя живем по одному церковному календарю, имеем одни и те же епархиальные отделы, одинаково пишем прошения и получаем прещения, да и служим по одному Уставу.

В последнюю неделю уходящего календарного года собралось священство из 101 прихода Ровеньковской епархии в городском Свято-Никольском храме, который в послевоенном 1949 году был открыт, как молитвенный дом, а нынче стал собором.

В алтаре служил наш архиерей, Преосвященный Пантелеимон, в сослужении своих благочинных, а остальные протоиереи, вкупе с иереями и немногочисленными священнослужителями монашеского чина, молились в храме.

 

 

 

 

 

Все по чину, по регламенту, со знакомыми распевами и одинаковой ризницей, то бишь служащие в желтых облачениях, а молящиеся в рясах да камилавках фиолетовых. Казалось бы, ничего неожиданного, необычного и «эксклюзивного». Всё как положено, веками отлажено и ранжиром распределено.

Это если со стороны смотреть. Со стороны кажется, будто священники друг от друга лишь возрастом да густотой бород отличаются.

Но сейчас иной, более внимательный взгляд необходим. Если знать, что пришлось пережить прихожанам и священникам епархии прошедшим летом и осенью, то сухие строчки официального сообщения — «Правящий архиерей наградил иерархическими наградами священнослужителей, проявивших стойкость и мужество в период боевых действий и не оставивших приходы и паству в тяжелое время испытаний» — совсем по-иному зазвучат.

По-иному выглядят давно знакомые обличья священнические, особенно у тех отцов, которые не просто слышали дальний гул артиллерии, но вздрагивали и пригибались при близких взрывах и выстрелах, у тех, кто теперь с тревогой прислушивается к любому громкому звуку или гулу. Как не прислушиваться и не опасаться, если 7 храмов епархии серьезно пострадали, если разрушенные церковные здания в поселках Новосветловка и Хрящеватое, уже всему миру известных, стали ужасными символами дьявольской междоусобной «пляски» на земле донбасской.

После литургии, в городском ДК, епархиальные повара устроили чайно-постный фуршет для всех в рясу облаченных, а затем состоялось и само итоговое собрание.

Епархия молодая, это лишь второе столь представительное собрание за её историю. Я, честно говоря, опасался, что встреча, исходя из непростой ситуации вокруг нас, пройдет сухо и чисто протокольно.

Зря боялся.

Епархия, опаленная войной, от общих фраз и отчетов в цифрах отвыкла

Отчет владыки был краток, конкретен и, как мне кажется, каждому интересен, тем более, что в иные месяцы у нас вообще не было связи, а поездки по епархиальным городам и весям были просто опасны.

 

 

Наверное, именно поэтому отчеты глав епархиальных отделов, особенно тех, кто напрямую соприкоснулся с войной, были необычны по своему содержанию и эмоциональности.

В качестве примера приведу две цитаты из выступления главы епархиального отдела по сотрудничеству с ВСУ:

- «и да простит нас епархиальное здравоохранение, но военнопленных мы обеспечиваем табачным довольствием»;

- «мы успешно окормляем военнопленных. Двое из них женились».

Невольно подумалось: ведь за каждой службой молимся о плененных, но как-то всё привычным речитативом, вскользь и не задерживаясь. И вот — коснулось. Напомнило. Как же нынче стала понятна неотмирность и вневременность наших повседневных молитвенных прошений! Вот когда понимаешь, насколько мудра и проницательна фраза царя Соломона «Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем» (Эк. 1:9).

В эти дни многие спрашивают: «Как живется священнику в так называемой зоне АТО?»

Нимбы героев священники не одевают, но вот седину у тех, кто намного моложе меня, увидеть пришлось. Да и как не поседеть, если и в подвалах приходилось отсиживаться, когда земля под ногами ходуном ходит, и купол храмовый сразу по окончании службы снаряд навылет пробивал, и осколки мин витражи и окна церковные крошили, да и домам священническим досталось.

Несколько священников не выдержали. Наскоро собрали свои немаленькие семьи — и уехали. Но осуждать их язык не повернётся. Недаром владыка Пантелеимон и сегодня, когда уже изданы указы о запрещении их в служении, как самовольно покинувших приходы, ждет этих батюшек, и у меня нет ни малейшего сомнения, что он постарается их понять, а при покаянии — и простить.

Сегодня грохочет только вдали, на западных рубежах епархии, но сложностей служения и жизни не убавилось. Главное, после частых Литургий, молебнов и треб, – социальная работа.

Обнищавшие прихожане, отсутствие медикаментов, проблемы с питанием, одеждой, содержанием детских домов и хосписов для престарелых — всё это напрямую касается наших приходов. Большая часть доклада нашего епископа именно этим проблемам и была посвящена. И, слава Богу, получается реально помогать — кормить и одевать наиболее пострадавших и немощных.

Праздником для всех нас стала помощь, оказанная верующими Сумской епархии, которые накануне наших епархиальных сборов прислали нам целый «КамАЗ» продуктов, одежды и прочих необходимых вещей. Знаю, что многие наши священники сегодня возносят молитву за архиепископа Сумского Евлогия и его добрую, милосердную паству. Ведь каждый приход получил частицу христианской любви православных сумчан.

Непростое время переживаем. Часто эмоции преобладают. Иногда и растерянность посещает, и уныние достает, да и чисто по-человечески страшно бывает, но все же «Слава Богу за все!».

А тем, кто берётся рассуждать о делах церковных, опираясь лишь на официальные сообщения, хотел бы напомнить основополагающее правило журналиста: «Трое суток шагать, трое суток не спать ради нескольких строчек в газете».

С дивана или кресла можно красочно рассуждать, а чтобы действительно знать и понимать – приезжайте. Послужим, посмотрим, поговорим, обсудим.

Фото: Александр Козлов, Тарас Любавцев

 

Опубликовано: Thu, 01/01/2015 - 12:14

Статистика

Всего просмотров 236

Автор(ы) материала

Социальные комментарии Cackle