Много лет назад, находясь проездом в одном провинциальном украинском городке, я, чтобы скоротать время до прибытия рейсового автобуса, осматривала окрестности и чисто случайно набрела на небольшую странную церквушку.

Собственно, внешний вид ее мало напоминал храмовое сооружение. Она находилась в самом конце центральной улицы, в тупике, представляя собой хаотичное нагромождение деревянных построек, утопающих в зелени и мальвах, которые и привлекли мое внимание. Подойдя поближе, я заметила некое подобие купола и догадалась, что предо мною все же церковь. Не знаю почему, но меня всегда интересовали такие, на первый взгляд, невзрачные церковные строения, оборудованные просто и с душой.  Это было время на стыке перестройки и начала развала великой советской империи. Религию уже не притесняли, но еще и не дали ей полной свободы. Большинство церковных зданий, в которых могли бы проходить богослужения, все еще принадлежали государству и функционировали либо под видом различных музеев, либо находились в «замороженном» состоянии. Но наш народ, невзирая на многолетнюю атеистическую пропаганду, все же искал Бога и самостоятельно, как умел, обустраивал места для служения Ему.

Внутри дома, переоборудованного под церковь, было тоже все очень просто, по-домашнему: фанерный иконостас с вмонтированными в него поблекшими образами, на стенах различные иконы, иконки в рушниках и репродукции различных картин на религиозную тематику, размещенные в произвольном порядке, вдоль стен неокрашенные лавки. Подозреваю, что критическому взгляду придирчивого эстета такое бы не понравилось. Но я чувствовала себя в этом храме уютно, потому что там царил какой-то особенный молитвенный дух и покой. Присев на лавку, я обратила внимание на одну небольшую иконку, которая представляла собой полиграфическую копию совсем незнакомого мне образа, затертую местами до белых пятен. Она была наклеена на доску с обрамлявшей ее незатейливой рамкой и бережно, с любовью украшена цветами. Меня поразил необычный иконографический сюжет, который до того я нигде не встречала ни в одной из посещаемых мною церквей. Вернее, подобные изображения Кормящей Богоматери были мне известны лишь по картинам и фрескам художников эпохи Ренессанса. Подошедшая ко мне церковная служка, увидев, что я с интересом рассматриваю Лики, сказала, что это фотокопия одного очень редкого и почитаемого чудотворного образа Пречистой Богородицы «Млекопитательница». А Лики на нем затерлись от того, что прихожане, особенно женщины, часто прикладываются к иконе, прося Божью Матерь о помощи в молитвах.  В тот раз мне не удалось больше ничего узнать об истории этого образа.  Какое-то время спустя ко мне в руки попало репринтное переиздание книги Софии Снессоревой о земной жизни Пресвятой Богородицы  с описанием  чудотворных икон,  благодаря которой мне  и стала известна некоторая информация об этой удивительной святыне Афона, так заинтересовавшей меня.

История иконы Пречистой Богородицы, именуемой «Галактотрофуса», или «Млекопитательница», тесно связана с именами двух святых – преподобного Саввы Освященного и святителя Саввы Сербского, память которого Православная Церковь чтит 25 января. Она таинственным образом промыслительно соединила судьбы этих двух светильников Православной Церкви, разделенных 6 веками по времени своей жизни. Среди множества всех известных чудотворных икон «Млекопитательница» занимает особенное место. Этот образ открывает глазам верующего человека не только самый сокровенный момент происходящего между  Богоматерью  и Ее Младенцем, но он содержит в себе еще и определенный глубинный богословский смысл,  помогающий в усвоении одного из основных христианских догматов – о Боговоплощении Христа. Данная икона предстает перед нами в своем сакральном экклесиологическом контексте и имеет предопределенное Церковью сотериологическое предназначение.  Об этом свидетельствует и само время появления чудотворного образа «Млекопитательницы», первое упоминание о котором относится ко времени жития преподобного Саввы Освященного, основателя Лавры, расположенной недалеко от Иерусалима. Этот святой палестинский игумен, подвизавшийся в VI веке, был одним из главных защитников постановлений IV Вселенского Халкидонского Собора 451 г., осудившего монофизитскую ересь, которая отрицала человеческую природу Христа. В V веке в восточной части христианской Церкви возникло ложное учение о том, что хотя Христос и имел две природы – Божественную и человеческую, но Божество Его якобы совершенно поглотило Его человеческую природу. По мнению монофизитов, человеческое естество во Христе было лишь кажущимся, а значит, и Его крестные муки, страдания и смерть – мнимые. Монофизитская ересь полностью извращала сотериологию христианства. К сожалению, решения Халкидонского Собора не были приняты в Египте, Армении и отчасти в Сирии и Палестине. Это лжеучение еще не один век смущало умы  христиан. Икона  Богородицы «Галактотрофуса», на которой Богомладенец изображен в момент питания от груди Своей Пречистой  Матери, наглядно и убедительно свидетельствовала простым верующим о Его подлинной, а не кажущейся Человечности и Ее истинном Материнстве.

Нам не известно ни о точном времени написания этой иконы, ни о том, как она первоначально выглядела. Об этом можно только лишь догадываться по ее более поздним спискам. Но нет никаких сомнений в том, что сам иконописный образ «Млекопитательницы» является одним из древнейших. Специалистам известна фреска II века из римских катакомб Присциллы, на которой изображена Богородица, кормящая Божественного Младенца Христа.  Существует предположение, что оригинал иконы «Галактотрофуса» был создан по благословению святого Саввы Освященного после откровения, полученного им непосредственно от Пречистой Богородицы. Согласно церковному преданию,  этот подвижник благочестия при своей кончине в 532 году завещал братии монастыря передать  икону в благословение царственному паломнику одного с ним имени, который посетит однажды обитель. Шесть веков этот завет передавался из уст в уста насельниками палестинской Лавры, которые свято хранили образ Богородицы «Млекопитательницы», и лишь в XIII столетии предсказание святого игумена в точности сбылось. К этому времени  икона  была уже повсеместно известна и почитаема как чудотворная святыня на всем Ближнем Востоке и Средиземноморье.

В начале XIII века монастырь Саввы Освященного в Палестине посетил будущий первый архиепископ Сербии, святитель Савва, который по своему происхождению был сыном основоположника независимого сербского государства, великого князя Стефана Немани. В то время когда он горячо совершал коленопреклоненные молитвы у раки своего небесного покровителя, стоявший тут же неподвижно жезл преподобного внезапно упал на пол, а икона Пречистой Богоматери «Галактотрофуса» несколько раз наклонилась. Присутствующая при этом и все видевшая братия монастыря восприняла это как знак свершившегося пророчества. Помня о завещании основателя Лавры, монахи передали святителю игуменский жезл, икону Богородицы «Млекопитательница» вместе с иконой «Троеручица», которая некогда была привезена в обитель святым Иоанном Дамаскиным, подвизавшимся в ней в VIII  веке. Возвратившись в сербский Хиландарский монастырь на Афоне, который был ранее восстановлен из руин и обновлен трудами самого святителя и его царственного отца, он поместил подаренную ему икону в правую часть иконостаса церкви при своей кельи в Карее. В этой келье святой Савва  трудился над написанием «Типика» (устава) для скитского монашеского общежития в обители. Келью и находящуюся при ней икону стали со временем называть «Типикарницей».

Архиепископ Савва – самый любимый святой всех сербов. Венценосная семья Неманей, к которой он принадлежал, подарила Православной Церкви множество праведников, как еще при жизни подвижника, так и в течение последующих двух столетий. К лику святых были причислены его отец – преподобный Симеон Мироточивый, его мать, Анастасия (Анна) и его брат, преподобный Стефан Первовенчанный. Будущий святитель в очень юном возрасте оставил мир, отвергнув все его тленные радости, славу, власть, царское достоинство и богатство, безраздельно посвятив свою жизнь служению Небесному Царю. Но при этом он всегда оставался патриотом своей Отчизны, ревнуя о ее единстве, просвещении и благополучии. Благодаря его трудам и заботам была получена автокефалия для Сербской Церкви. Сербов очень часто называют святосаввским народом, что свидетельствует о том огромном уровне благоговейного почитания и любви к святителю, которое они испытывают до сих пор.

На нашу русскую землю первый список образа «Млекопитательница» попал еще в XIV столетии из Италии. В настоящее время в городе Одессе находятся два списка этой чудотворной иконы – в Свято-Успенском и Свято-Ильинском мужских монастырях. А два года назад афонские монахи из сербского монастыря Хиландар написали еще одну икону «Галактотрофуса» для храма в честь святых бессребреников Космы и Дамиана при Национальном институте рака МЗ Украины. Почитая этот удивительный образ, передающий всю красоту и благолепие Материнства, хочется закончить  повествование словами тропаря из акафиста: «Без семене от Божественнаго Духа, волею же Отчею зачала еси Сына Божия, от Отца без матере прежде век суща, нас же ради из Тебе без отца бывша, плотию родила еси и Младенца млеком питала еси, темже не престай молити избавитися от бед душам нашим».                                                                        

Валентина Новикова (Чернышева)