И ещё – они доверяли Богу. Мало ведь просто ходить в церковь. Нужно впустить Бога в свою жизнь, доверять Ему, уповать на Него. Они просили у Бога за своих неверующих детей и внуков. И Господь не посрамил их исповедническую веру.

Обе мои бабушки, со стороны мамы и папы, были глубоко верующими. Бабушка Дарья – очень благочестивая, нищелюбивая, принимала странников, отдавала даже крохи. Стирала нищим одежду, прожаривала её в печи.

Бабушка Ксения была молитвенницей. Она умерла, когда мне исполнилось всего три года. Но она так молилась за меня, что, когда перед постригом меня спросили об имени, я мистически почувствовала, что хочу её имя.

И я так благодарна своим бабушкам! Одна была милосердной, другая молилась за меня. И по их молитвам я – монахиня Ксения.

Дерзновение перед Богом

Как-то к нам в монастырь привезли женщину 37 лет – привезли, как больного человека привозят в лечебницу. И она рассказала мне свою историю. Муж у неё гулял, а чтобы жена ему не мешала, стал её спаивать. А потом ушёл от неё, и она наглоталась таблеток. Реанимация, клиническая смерть.

И вот она ощущает, как душа от тела отделяется. И видит: её прабабушка стоит перед Богом на коленях и просит со слезами: «Отложи, Господи!» И чувствует: душа назад в тело возвращается. В реанимации её уже собирались увозить в морг. Смотрят: возобновилось сердцебиение.

Наши бабушки – они имеют дерзновение перед Богом…

Молитва за родных

Молитва за родных людей – с болью в сердце, с любовью – рано или поздно приносит свои плоды. У нас в монастыре схимонахиня Валентина однажды рассказала мне о том, как её верующая мама много молилась за неё, а она сама даже в храм не ходила.

Когда мама умерла – дочь пошла в церковь. Потом стала монахиней Варварой, а ещё позже – схимонахиней Валентиной. И это образец исповеднической материнской веры, обильный плод материнских молитв.

Став монахиней, я сама начала усердно молиться за своих родителей, которые на тот момент были совершенно неверующими людьми. Через 7 лет мама начала читать Псалтирь. Потом они с папой обвенчались.

Первая встреча с миром невидимым

После Крещения все в моей жизни вроде бы осталось по-прежнему, но благодать уже начала действовать в душе.

В 8 классе родители отправили меня в поездку от Перми до Плёса – старинного тихого городка на Волге. Там я увидела множество полуразрушенных храмов, и мне вдруг захотелось непременно в них попасть. Я уговорила двух подруг, и мы решили туда тайком проникнуть. Где-то перелезли через забор, где-то – через наполовину заколоченное досками окно, в одном храме поднялись по строительным лесам, в другом – по узкой винтовой лестнице на колокольню.

И совершенно неожиданно в этих забытых храмах моя душа испытала странный трепет – ласку Божию, прикосновение Божественной благодати. Это сейчас я знаю, что у каждого, даже разрушенного, храма есть свой Ангел-Хранитель, а тогда мне было непонятно, отчего сердце мое наполнилось тихой радостью.

Это было первое соприкосновение души с миром невидимым, и оно осталось в памяти надолго – до сих пор.

Хочу поделиться своей историей о том, как полезно по святым местам ездить, даже неверующим людям. В 1991-м году я была ещё неверующей. Как-то купила многодневную путёвку «Бахчисарай- Ялта». Привезли нас на экскурсию в пещерный монастырь. Смотрю: на скале изображение, в центре – в красном, по краям – в клеточку. Кто это – понять невозможно. Но я отчего-то долго смотрела на это изображение, словно какую-то тайну хотела узнать, понять, в общем, в душе что-то произошло, а что – совершенно непонятно.

Вернулась домой, потом пришла к Богу, потом – в монастырь. Как-то решила посмотреть, в какой день меня постригали в монахини. Оказалось, 20 марта – день семи священномучеников, в Херсоне епископствовавших. Даже расстроилась, ведь день пострига всегда важен для монашествующих, и у многих он выпадает на какой-то церковный праздник, а я в то время об этих священномучениках совершенно ничего не знала.

Через 10 лет, в 2001-м году, я снова, уже будучи монахиней, оказалась в Бахчисарае, у той же самой скалы. Теперь там был храм Успения, и над ним – восстановленное изображение Пресвятой Богородицы в красном и семи священномучеников, в Херсоне епископствовавших.

И тогда я заплакала. Думаю, не нужно объяснять причину моих слёз…

В храм я пришла после автобусной экскурсии по родной Перми. Думаю, что уже была готова к воцерковлению. Мы проезжали мимо кафедрального Свято-Троицкого собора, и экскурсовод сказала:

– При соборе есть воскресная школа.

Мне сразу очень захотелось туда попасть, и так, благодаря обычной светской экскурсии, я оказалась в храме.

Поэтому сейчас, будучи уже игуменьей монастыря, я поддерживаю подобные поездки по святым местам, даже если они носят не паломнический, а экскурсионный характер: мы никогда не знаем, в какой момент Господь коснется человеческой души, и, может быть, после посещения монашеской обители неверующие люди придут к Богу.

В воскресной школе я многое узнала, стала воцерковляться. У нас были прекрасные педагоги, они не просто рассказывали нам о Боге, но жили в Нем . Отец Димитрий, один из наших преподавателей, был чадом старца Иоанна (Крестьянкина), и когда он что-то рассказывал, его слова ложились прямо на сердце, потому что в них имелась сила личного духовного опыта.

Теперь каждый вечер, возвращаясь домой, я читала Закон Божий. Мирская литература и телевизор стали мне неинтересны. Я впервые осознанно причастилась.

В нашей воскресной школе учились и молодые, и пожилые люди. Однажды алтарница из кафедрального собора сказала нам, молодым:

– Чтобы правильно выбрать путь в жизни, чтобы исполнилась на вас воля Божия, нужно молиться Божьей Матери. Читайте Ей 40 акафистов!

Сборника акафистов у меня не было, и я прочитала за 40 дней 40 канонов Пресвятой Богородице. Сейчас мне кажется, что именно эта усердная молитва юной девушки привела меня в монастырь.

Одинокий храм среди лесов и полей

Путь к монашеству у меня, по милости Божьей, оказался короткий, я приняла монашеский постриг в юности. Произошло это так.

В конце учебного года преподаватели нашей воскресной школы решили организовать нам поездку в храм Всех Святых в Верхнечусовские Городки. В 1992-м году добираться туда было сложно: сначала электричкой, потом по узкоколейке, затем на пароме через Чусовую, и наконец пешком – на гору. Поехали мы впятером: наша учительница, я и еще три человека.

Когда вышли на маленькой станции, я увидела на противоположном берегу Чусовой церковь – и она показалась мне необыкновенно красивой, просто чудесной: одинокая церковь на горе, среди лесов и полей.

Мы добрались до храма, и нас встретил его настоятель, отец Савватий (Рудаков), мой будущий духовник. Было начало августа, и он только что вернулся с покоса. При храме батюшка построил богадельню для одиноких немощных старушек, и здесь уже действовала небольшая община из сестер, которые за этими старушками ухаживали.

Позже я узнала, что гору, на которой находится храм, называют Святой или Митейной – по имени блаженного Митейки, который часто по ночам молился здесь много лет назад. Еще узнала, что в этих местах подвизался преподобный Трифон Вятский (1546–1612), основатель нескольких Вятских монастырей, замечательный подвижник, стяжавший многие дары Святого Духа.

Почти четверть века – с 1957 по 1981 год – в храме Всех Святых служил известный старец, протоиерей Николай Рагозин, стяжавший дары прозорливости, духовного рассуждения, исцеления душ и телес человеческих.

Под конец жизни избушка, где жил старец, прохудилась, а он был аскетом и заботился о своих прихожанах больше, чем о себе самом. Когда духовные чада стали предлагать батюшке начать стройку, он отвечал, что жизнь его заканчивается, и при его жизни ничего уже не будет построено. Но вот после его смерти здесь будет монастырь. И отец Николай рассказывал своим чадам о будущей обители, показывал, где что будет построено.

Он даже описал внешность своего преемника, отца Савватия, который сказал о прозорливости старца так: «Я ещё в школе учился, а он меня уже духом видел».

Все это я узнала позже, а тогда, в наш первый приезд на Митейную гору, мы поужинали, отдохнули и ночью пошли на полунощницу. Эта первая в моей жизни ночная служба запомнилась мне на всю жизнь. В уединенном от мирской суеты месте, в ночной тишине, звучали проникновенные слова 17 кафизмы:

«Коль сладка гортани моему словеса Твоя, паче меда устом моим»...

Нужно сказать, что я по природе человек тихий и застенчивый. Перед поездкой в Верхнечусовские Городки не решилась самостоятельно, без родителей, поехать в Москву по делам, хотя была уже совершеннолетней девушкой. А тут, на третий день пребывания в общине при храме Всех Святых, подошла к отцу Савватию и попросила его благословения приехать к ним жить и работать. Для меня это был поступок небывалый.

Батюшка дал добро, я вернулась в Пермь, уволилась с работы и 10 октября 1992 года приехала на послушание на Митейную гору. Тогда еще не знала, что 10 октября – день памяти преподобного Савватия Соловецкого, небесного покровителя моего будущего духовника.

Для родителей мой поступок был как гром среди ясного неба, но они пожертвовали своими желаниями и мечтами о моем будущем. Я им за это очень благодарна! Впоследствии за некоторыми нашими сестрами приезжали родители, пытались уговорить их вернуться в мир, но мои родители отпустили меня, хотя им было очень тяжело пережить мой уход в монастырь.

Духовник и строитель монастыря

К моменту моего приезда на Митейную гору настоятель храма Всех Святых, будущий строитель и духовник нашего монастыря отец Савватий, служил здесь уже 5 лет. Приехав сюда из родной Перми в 1987-м году, сразу после своего рукоположения, он увидел на горе только старый заброшенный храм да покосившуюся избушку. Печка плохо держала тепло и к утру выстывала, вода в рукомойнике замерзала. Не было удобств, не было людей. На службу подтягивались старушки, переправляясь на пароме. Когда же кончалась навигация, гора становилась почти отрезанной от остального мира. Зимой ходили через Чусовую по льду.

Вокруг нашего храма, на горе, находится кладбище, причём очень старинное. Настолько старинное, что при похоронах люди не замечали старых могилок, сровнявшихся с землёй, а, уже копая яму, натыкались на старые косточки. Иногда их просто выбрасывали в сторону, заботясь только о своём покойнике.

И отец Савватий делился с нами, что чувствовал себя в начале своего служения, как в сказке: словно попал в «Вечера на хуторе близ Диканьки» или в фильм, где «мёртвые с косами стоят». Они с бабушками-прихожанками даже собирали эти косточки и предавали погребению.

Потом ему рассказали, что в подполе его избушки тоже – покойник. Когда мужики делали погреб для старца Николая Рагозина, нашли человеческие кости. Сколько лет было этой могилке? Сто? Двести? Они просто зарыли косточки в углу подпола и спокойно продолжали копать погреб дальше.

Местные привозили усопших, и отец Савватий отпевал, служил панихиды. К нему подходили какие-то страшные, взлохмаченные мужики и басом спрашивали, не страшно ли здесь молодому батюшке. А он отвечал: «Чего мёртвых бояться? Я за них молюсь».

На Митейной горе я сразу же почувствовала молитвенное присутствие протоиерея Николая Рагозина – его ощущают все, кто к нам приезжает. О духовной помощи старца рассказывал нам и отец Савватий.

После смерти отца Николая здесь пытались служить два священника, но не выдержали этой глуши, страхований, отсутствия нормальной жизни, людей, удобств – да много чего. Были страхования и у отца Савватия. Спасался молитвой. Когда становилось совсем тяжело – надевал рясу отца Николая. Так и служил.

Особенно явственно ощутил батюшка незримую помощь отца Николая во время своей первой литургии на Митейной горе, когда его, молодого и неопытного священника, охватили страх и трепет. И тут он почувствовал мощную поддержку старца, который как будто присутствовал рядом с ним во время литургии и помогал, наставлял, подсказывал. Ощущение присутствия старца было настолько сильным, что запомнилось отцу Савватию на всю жизнь.

Наш монастырь начинался с богадельни

Наш монастырь начинался с богадельни и с бабушек, многие из которых были чадами протоиерея Николая. Постепенно все они состарились и стали нуждаться в помощи, уходе. Когда отец Савватий приходил к ним на требу, они, словно сговорясь, начинали просить его: возьми да возьми нас к себе!

Как-то приехал батюшка к одной из своих бабушек на пароме, смотрит: домик у неё рядом с Чусовой, и вот весной река разлилась, на полу избушки сантиметров на 30 – вода. Сама лежит на кровати, нога распухла, ходить не может. Лежит в нетопленной избе и дров не может принести. Вот умри она – и ей даже глаза никто не закроет…

Батюшка рассказывал нам позднее, как шёл он от этой старушки печальный и размышлял: что делать? Ездить к ней и всем нуждающимся в помощи каждый день на пароме он не сможет. Просто не успеет. Шёл себе уставший – в этот день было много треб – и пытался понять, что он должен сделать, как помочь.

И вдруг решение пришло: он действительно возьмёт старушек к себе. А для этого построит им дом – богадельню. Прямо рядом со своей избушкой и храмом, на Митейной горе.

Из того, как разворачивались дальнейшие события, батюшка понял, что действительно это его послушание, и пришло оно по воле Божией. У него не было денег для строительства даже баньки, не то что избы. И как только он решил взять к себе бабушек, ему пожертвовали две тысячи. Таких денег он раньше и в руках не держал!

Отец Савватий закупил строительные материалы, нанял рабочих и начал строительство первого деревянного дома на восемь келлий: четыре небольших комнаты-келлии на первом этаже и четыре – на втором. В каждой келлии, по его расчётам, могли жить один–два человека. Ещё не была построена эта избушка, как он уже забрал к себе ту самую бабушку, которая не могла ходить.

Стройматериалы стали подходить к концу, а домик не был возведён под крышу. И батюшка подумал: вот и всё… Сейчас деньги кончатся, и останется изба недостроенной. Но как только деньги кончились, пришли новые, и их было достаточно для платы рабочим и продолжения строительства. А когда дом был достроен, деньги перестали приходить в таком количестве, и их опять стало мало: свечки поставить, еду купить.

И вот отец Савватий поселил в этом доме старушек. И стали они жить вместе. Он служил в храме, ездил на требы и ухаживал за бабушками. Была одна боевая старушка, которая помогала ему. Потом Господь послал им бабушку помоложе, а чуть позже пришли и мы – совсем молодые сёстры: будущие монахиня Тамара и монахиня Ксения. Теперь мы ухаживали за бабушками, а отец Савватий служил, потому что треб становилось всё больше, и новые прихожане искали пастырского окормления.

Благословение на монашескую жизнь

Постепенно на горе появилось довольно много молодёжи: парни, девушки. И тогда батюшка поехал с нами к старцу архимандриту Иоанну (Крестьянкину), который уже несколько лет был его духовным отцом. По пути мы спорили до хрипоты:

– У нас будет женский монастырь!

– Нет, мужской!

– А вот у старца спросим: как он благословит, так и будет!

Отец Иоанн встретил нас ласково, но с юношами почти не разговаривал, так они и простояли у стенки. Он сразу же обратился к нам, девушкам, и стал нас наставлять. Говорил о том, какими должны быть монахини, каким должен быть настоящий монастырь. Дал нам напутствие и благословение на монашескую жизнь, на основание женского монастыря.

Так и случилось. Те юноши, что ездили с нами, как-то незаметно разъехались: кто женился, кто стал диаконом, кто – семейным священником. А сестры остались.

Мое первое послушание

Вначале в нашей общине все было неустроено. Богадельню построили из досок старого клуба (его разобрали и построили в Городках каменный клуб). Все, кто поселился в этом домике: и бабушки, и молодые сестры – сильно мерзли. В зимнее время ложились под одеяла, сверху ворох одежды, и понимали, что утром встать можно будет только благодаря молитве, которая тебя согреет.

Мое первое послушание было – ухаживать за старушками. Меня этому никто не учил, но моя мама 5 лет ухаживала за лежачей больной. Для меня тоже было нетрудно ухаживать за старушками, я старалась все делать по совести.

Многие из бабушек страдали перед смертью, а потом лежали в гробу такие светлые, с восковыми лицами. Переход из тленной жизни в нетленную. И было понятно, что их предсмертные страдания облегчили их посмертную участь. Это был как бы такой знак от Бога, что они сподобились Его милости, свидетельство, что они помилованы и свои страдания несли не напрасно.

Ведь мы скорбим об уходящих, и Господь дает нам определенные знаки, по которым мы можем понять, что человек помилован. Для меня эти знаки – еще и в том, в какой день он умер, на какой праздник приходится сороковой день... Ин суд человеческий, ин суд Божий... Люди нуждаются в поддержке и утешении.

Помню бабушку Валентину Оглоблину. Она доживала свой век в нашей богадельне и перед смертью сильно ослабела. Батюшке нужно было уезжать по делам, и он, по наитию, решил не откладывать на день Причастие больной. Господь его так вразумил, что он пришел к ней перед самым отъездом, в половине третьего утра, и причастил. Уехал, и она сразу же после Причастия отошла в мир иной.

Мария Беляева. Привезли к нам уже лежачей. Была очень милая, круглолицая, веселая, смеялась и шутила. Перед смертью сильно страдала от свищей, доходящих до самых костей. Умерла вечером в Великую субботу, когда открыли Царские врата и запели «Христос воскресе из мертвых, смертью смерть поправ!»

Еще одна матушка, Валентина, умирала, когда отец Савватий был в пути. Мы ему позвонили, он примчался и успел ее причастить. Все, кто доживал свой век в нашей богадельне, уходили, напутствуемые Святыми Тайнами. И были они людьми необыкновенными – другой формации, другого воспитания и горячей веры.

«Желаю стяжать и хранить внутреннюю тишину»

В 1993-м году к нам привезли монахиню Агнию, ее постригал покойный владыка Афанасий (1927–2002). Она была из тех тайных монахинь, которые принимали постриг в годы гонений на Церковь. С несколькими другими тайными монахинями они жили под кафедральным Троицким собором в Перми, алтарничали, помогали в храме. Мать Агния прожила у нас несколько лет, до самой смерти.

Наши бабушки в богадельне иногда между собой ругались, спорили, что делать – к старости все немощи поднимают голову, характеры меняются. Но мать Агния никогда не ругалась, не спорила, больше молчала и молилась, она была очень кроткой и смиренной. Перед смертью ее постригли в схиму с именем Илария.

Наш духовник говорит, что мы сейчас пользуемся словами «смирение», «кротость», «долготерпение», но не знаем, что это такое на самом деле.

Я молилась, чтобы Господь дал мне почувствовать, как это: быть такой смиренной и кроткой. После моей молитвы один монах с Афона подарил мне книжечку с духовными наставлениями, которую подписал так: «Желаю стяжать и хранить внутреннюю тишину». Думаю, что у схимонахини Иларии была такая внутренняя тишина.

Как зло материально, так и добродетель материальна, и если человек живет духовной жизнью, то учится различать дух кротости или, наоборот, дух спорливости – он его уже чувствует.

Раньше люди приходили к подвижникам благочестия – и не хотели их покидать, потому что чувствовали себя рядом с ними словно в лучах Божественной благодати. Даже ни о чем не беседовали, просто находились рядом – и не хотели уходить.

Духовные чада протоиерея Николая Рагозина свидетельствовали, что от старца исходил дух смирения и кротости. Даже просто находясь рядом с такими людьми, ты сам невольно меняешься – словно в твой сосуд переливается немного благодати от их избытка. Я сейчас каждый день хожу на могилку отца Николая и чувствую его помощь.

«Или она умрет, или случится чудо»

Вскоре после прихода в монастырь я тяжело заболела, полгода лежала в больнице, но никак не выздоравливала. Врачи уже приговорили меня к смерти и отпустили домой умирать. Я боялась, что меня, такую слабую, не возьмут обратно в монастырь, но отец Савватий взял, причем врачи сказали ему при выписке:

– Или она умрет, или случится чудо.

Когда батюшка повез меня на Митейную гору, знакомые говорили:

– Куда вы везете умирающего человека в свою пустынь?! У вас там и кушать-то особенно нечего!

Для меня болезнь стала школой молитвы – страшно, когда ты смотришь в глаза смерти. За это время я поняла, что молитва – не обязаловка, а крик души. У каждого человека бывают свои испытания, и многие люди, побывавшие в лагерях, признавались позднее, что больше у них такой молитвы, как там, не было. Таким образом, время болезни прошло для меня с пользой.

Когда меня привезли в монастырь, батюшка благословил мне принять монашеский постриг, потому что неизвестно, как будут дальше разворачиваться события. Искренне благодарю Бога, потому что постриг стал для меня рождением в новую жизнь. Постепенно и чудесным образом я выздоровела.

«Ты еси Бог творяй чудеса»

Годы мчатся стремительно, и я живу в монастыре уже 27 лет. С 1998 года стала старшей сестрой, с 1999 года – настоятельницей, сейчас – игуменья. Стараюсь нести свое послушание со страхом и трепетом.

Когда была юной девушкой, иногда грустила, что детские чудеса остались позади, в детских сказках. А когда пришла к Богу, чудеса стали неотъемлемой частью моей жизни. Ведь их можно разглядеть даже в будничных событиях, просто нужно их увидеть. Сказано мудрыми: «Ты еси Бог творяй чудеса».

Так и у меня жизнь постепенно стала наполняться радостью, окрасилась всеми цветами радуги. Ведь если стараться угождать Богу, то Он будет всегда и чудесно помогать тебе. Промысл Божий будет присутствовать в твоей жизни, и ты будешь его видеть и осознавать.

«Надо подходить к людям с рассуждением»

Хочу сказать еще несколько слов о духовнике нашей обители, игумене Савватии (Рудакове). Из истории монашества и уроков современной жизни мы видим, что более крепкими являются те женские монастыри, где есть духовники. Сейчас мы видим, как процветают Ново-Тихвинский монастырь в Екатеринбурге, Свято-Елисаветинский – в Минске. Думаю, это благодаря духовникам этих обителей, которые не только принимают Исповедь, но и занимаются с насельницами, беседуют, окормляют.

У нас практически все сестры обрели веру в начале-середине 1990-х годов и пришли в обитель, уже имея определенные мирские представления, мешающие духовной жизни. Нам, людям, воспитанным в советское время, очень трудно воспринимать духовные истины. То, что раньше прививали детям в семье: послушание, страх Божий, любовь к молитве, богослужению и Таинствам, – теперь приходится наверстывать в зрелом возрасте.

И наш духовник всегда, по слову апостола Павла, «нежно, как кормилица с детьми своими», «убеждает, умоляет, наставляет нас поступать достойно Бога, призвавшего нас в Свое Царство и славу» (1Фес. 2, 12).

Батюшка учит нас исполнять Заповеди Божии в нашей жизни, говорит: «В старину в аптеках продавали не готовые таблетки, а особые порошки, которые составляли по рецепту врача. Каждому человеку – свой порошок, свой пластырь. Так и души у людей разные. И то, что одному – жизнь, то другому – смерть. Здесь надо подходить с рассуждением».

«Сохранить тишину в сердце»

Благодарю Бога, что, молитвами и благословением Божией Матери и преподобного Трифона Вятского, живу на святом месте. У нас в монастыре хранится местночтимая Казанская икона Пресвятой Богородицы, у нас мощами почивает благодатный старец Николай Рагозин, здесь подвизался апостол Пермского края – преподобный Трифон Вятский. Рядом с монастырем – чудесные святые источники. Люди приезжают к нам и получают духовную пользу. Хочу пригласить к нам в гости и читателей портала «Православие.Ru».

Наша обитель находится среди лесов и полей, до ближайшей деревни 3 километра, до ближайшего города – более сорока. Наша тишина очень благотворно действует на паломников, они часто говорят: «Когда выходишь из храма, не сразу окунаешься в городскую суету, а имеешь возможность сохранить тишину в сердце». А ведь это очень важно, когда человек может отдохнуть от скорости современной жизни и заглянуть в свое сердце.

Желающим оказать помощь

Зимой, когда задувают на нашей горе суровые ветра, кружат вьюги и метели, мало кто из паломников решается нас навестить, и материально нам приходится нелегко. Живем мы по старинке: носим воду из колодца, до сих пор пользуемся рукомойниками, топим печки, у нас нет канализации, все удобства на улице. Сестры наши много и тяжело трудятся.

Если кто-то пожелает оказать помощь нашему монастырю, просим присылать имена – будем молиться за вас, как за наших благодетелей. Имена для молитвы можно указывать в комментариях к статье, присылать по электронной и по обычной почте, по телефону.

Игуменья Ксения (Ощепкова)

Подготовила Ольга Рожнёва