Православие.Ru

Статья написана как отклик на неожиданную поддержку украинских раскольников со стороны Александрийского Патриарха Феодора II.

Предательство – всегда боль. И подлость близкого – рана сердца. Друг открыто выступает как враг, и тот, кто заверял в поддержке, лукаво наносит удар в спину. Предательство – стыд и позор, о чем ведают сами предатели. В предательстве нет логики, потому что всякая измена – грех, а грех всегда диктуется слабостью. Предательству непременно найдут повод и оправдание, но этим поводом опять-таки окажется слабость.

Когда-то великий город, воздвигнутый Великим Александром, город ученых и мудрецов, город знаменитой богословской школы и не менее знаменитой библиотеки, город Септуагинты – перевода Ветхого Завета на греческий язык, город аллегорического толкования Священных Писаний, город, воспитавший знаменитейших отцов и учителей Церкви и давший христианскому миру первых монахов, город многих побед Православия – стал предметом интриг, игрушкой в руках сильных мира сего.

Александрия – город парадоксов, город крайностей и странно совмещаемых противоположностей. Здесь юный Ориген, сын мученика, жаждавший и сам пострадать за Христа, заложил одну из основ христианской учености, и он же, увлеченный греческой философией, стал самой пререкаемой личностью и осужден как еретик. Здесь зародилось самое крупное лжеучение древности – арианство, поглотившее большую часть греческих епархий, но здесь же просиял святитель Афанасий Великий, вождь исповедников Никейского Собора, лучший толкователь термина «единосущный». Здесь ревностный и крепкий, словно адамант, святитель Кирилл отважно обличал ересь Предстоятеля Царьграда Нестория и победил, став инициатором Третьего Вселенского Собора. Но его же двойственные формулировки оказались по-своему истолкованы последующей ересью – монофизитами.

Александрия колебалась туда и сюда. Сухие ветры, песчаные бури овевали ее иссохший лик, а лжеучения, догматические баталии, интриги политиков и, наконец, исламские нашествия истощили ее силу. Арабские кони истоптали пышные пажити долин плодородного Нила, а их наездники истоптали нивы и пажити исповедников Православия. Александрийская библиотека давно сожжена, Фаросский маяк давно потух, а прежняя слава Александрийской Церкви увяла, как цвет травы, выжженной беспощадным египетским солнцем.

Ослабленная Александрия уступила место городу тысячи минаретов – Каиру. И вот небольшая статистика. В Египте 90 % населения – мусульмане, а православных христиан – менее половины процента. В пределах канонической территории Александрийского Патриархата (то есть в пределах всей Африки) монофизиты превосходят православных численно более чем в десять раз.

Ныне жалкие отблески былого величия сохранились разве что в титуле Предстоятеля, названного, ни много ни мало, «тринадцатым апостолом и судиею Вселенной». Титул – в ярком контрасте с реальностью. Борьба за выживание, борьба с нищетой, борьба за возможность присутствовать в обществе – вот что характеризует Александрийский Патриархат в последние века его истории.

Османская империя довершила тот расклад, систему отношений греческих Предстоятелей, которую во многом мы наблюдаем теперь. Когда под натиском отчаянных османов пал царственный град Византии, султан Мехмед II предпринял по-своему мудрый шаг – над всеми православными христианами своего султаната он назначил главой Константинопольского Предстоятеля. Так Патриарх стал этнархом, вождем и представителем христианских народов перед лицом султана. Греция и Малая Азия, Сирия и Палестина, Египет и Северная Африка – православные жители всех этих мест подчинились Константинопольскому Патриарху как своему главе. Вот почему Предстоятели Александрии, Антиохии, Иерусалима, не говоря уже об остальных, рассматривались как на порядок низшие иерархи. Они включались в тот же султанат, но подчинялись Патриарху, жившему в Стамбуле. Он нес ответственность за поведение христиан и отвечал за их покорность. Одна за другой упразднялись автокефалии Поместных Церквей, в частности, Сербской, Болгарской – ведь их народы покорились османам. Россия – о чудо! – осталась единственной православной страной, не завоеванной гордыми османами. Для всех же христиан Османской империи главой считался Патриарх Константинополя. Он ставил, кого хотел, Предстоятелем на любую знаменитую кафедру, сам же Патриарх подчинялся султану.

Османская империя давно сошла со сцены. Не раз битые русским войском и флотом турки уступили место более сильным державам. Но как же трудно поменять сложившийся обычай! 400 лет обычая превратили его в неписаный закон. Как трудно более не считаться вождем и лидером, главой для всех! По сей день Константинопольский Патриарх именует себя, как сказано в томосе для украинских раскольников, главой для всех Патриархов и Предстоятелей, принимающим безапелляционные судебные решения для всех Поместных Церквей (буквально по тексту томоса: Вселенский Патриарх «имеет каноническую ответственность принимать безапелляционные судебные решения для епископов и другого духовенства Поместных Церквей»; «поясняем к вышесказанному, что Автокефальная Церковь Украины признаёт главой Святейший Апостольский и Патриарший Вселенский Престол, как и другие Патриархи и Предстоятели»). Как трудно, находясь в Стамбуле, где проживает менее тысячи православных, где Патриарх не имеет власти поставить крест даже над собственным храмом, где пять раз на дню он слушает пение муэдзина, – не увлечься политикой, экуменизмом, интригами и попытками влиять на других. Чтобы влиять, используются связи сильных мира сего (таких, например, как Госдеп США), используются и разделения в государствах, народах и странах.

Политика не знает верности. Она, словно блудница, путается там, где выгода видится на данный момент. И потому тот, кто в Церкви ставит политику выше догматов и канонов, непременно подведет, обманет, предаст.

Политика заводила Константинопольский Патриархат в тупик не один раз. Так было в Лионе в 1274-м году, на соборе, именуемом у католиков XIV-м Вселенским. Представители Константинопольского Патриархата признали главой Церкви Папу Римского, включили в символ веры «филиокве» и согласились с возможностью совершать Евхаристию на опресноках. Вскоре назначенный Константинопольским Патриархом Иоанн XI Векк всецело принял унию. Сторонники унии уступили политике императора Михаила VIII Палеолога, боявшегося военного вторжения со стороны сицилийского короля Карла Анжуйского и потому искавшего поддержки Папы Римского. Но в итоге Патриарх Константинополя пострадал сам. Через каких-то три года на местном Соборе в Фессалии Патриарх Иоанн Векк был низложен и лишен патриаршества. Церковный народ не принял унии. А в 1281-м году одумались и католики – новый Римский Папа Мартин IV разорвал унию с Константинополем. Так было и с печально известной Флорентийской унией в 1439-м году (у католиков данное деяние именуется XVII-м Вселенским Собором). Заключенная ради спасения Константинополя от надвигавшейся грозовой тучи османов, уния лишь усугубила раздоры, привела к расколу внутри церковного народа, а Константинополь так и не спасла.

Разве возможно считать кафедру, которая не раз предавала Православие, главой над другими Церквами, первой не только по статусу, но и по власти? Разве возможно признавать ее решения безапелляционно правильными?

Зависимые от Константинополя кафедры сдаются. В очевидном предательстве Александрийского Предстоятеля, в его очевидной измене его же прежней позиции проявляется очевидная слабость. Слабостью могут оказаться и деньги (точнее, очень большие деньги), и зависимость от сильных мира сего, и интриги, и так называемый этнофилетизм. Этнофилетизм – это предпочтение единства по крови единству в истине. При таком подходе для грека лучше свой, хотя и нечестный, нежели честный чужой. Этнофилетизм – это слабость, которая ставит родство по нации выше родства во Христе. Слабой душе кажется, что на земле больше помогут политика, деньги, национальное родство, нежели Бог, Церковь, чистая вера. Вот подлинное лицо предательства.

И всё же дерзну сказать, что в самих предательствах ничего необычного нет. Как Адам предал Бога, а Иуда предал Христа, так и в нашем мире неизбежны обман и измена. Церковь в истории повторяет путь Самого Спасителя. Господь прошел через предательство близких. И потому христиане непременно будут кем-либо предаваться. «Преданы также будете… и братьями» (Лк. 21, 16) – предсказал Спаситель, но Он же добавил: «И волос с головы вашей не пропадет, – терпением вашим спасайте души ваши» (Лк. 21, 18–19).

Да, предательство – рана, но далеко не смертельная. Солнце не зайдет от чужого предательства. Не иссякнут источники вод, не увянут деревья и травы, и Православие на земле не лишится света и славы. Не пресекутся благословения и не оскудеют реки воды живой – Духа Святого, ибо врата преисподней не одолеют Царствия Божия, явленного на земле.

И всё же предательство – боль. Ибо предательство – грех против искренности и любви. Предательство – утрата близкого, и потому это больно.

В каждом предательстве уже заключен раскол, отсечение предателя от тех, кого он предал. Равно как и каждый раскол – это непременно предательство. То и другое вместе – преступление против любви, утрата Бога как Бога Любви.

Увы, общение невозможно с тем, кто сам убежал, продав тебя за тридцать сребреников, кто поддержал самоназванных епископов, не имеющих апостольского преемства. И как невозможно общение с пьяным или объятым наркотическим дурманом, так невозможно церковное общение с тем, кто объят духом интриг и циничной измены.

И всё же всякого предателя жалко. Он отсек себя от единства и духовного родства, украдкой прячется во мраке своей слабости и корысти. Так некогда прятался от апостолов ушедший с Вечери любви мнимый брат, и он же сам ощутил бездну своего отсечения от Источника жизни.

Что же делать нам?

Всё, попускаемое Богом, является уроком для каждого из нас. Ты видишь, как постыдно быть предателем – не предавай сам, не поступай подло и низко по отношению к ближним. Не изменяй своей собственной семье – и не станешь предателем Церкви, ибо семья – малая Церковь. Ты видишь, как постыдно поддерживать раскольников – не ругай священство родной тебе Церкви. Ты видишь, как подло поступают с нашим Предстоятелем – поддержи Патриарха своими молитвами. Ты видишь, насколько жалки чьи-то притязания на главенство в Церкви – яви в самом себе пример смирения.

Искушение папизмом есть искушение, по большому счету, для каждого из нас. Это искушение для всякого, кто обрел хотя бы малую власть над другими. Так, «папой римским» в миниатюре может стать любой руководитель любого коллектива. Это соблазн поступать исключительно из личных амбиций, шагая по всем остальным. «Римским папой» может стать глава семьи, решающий всё своим властным «я так сказал» и «я так хочу». В иных семьях подобный статус занимает, кстати, не обязательно муж. Вспомним главную героиню сказки Пушкина о рыбаке и рыбке. Согласно первой рукописной редакции сказки, старуха на пике своих властных мечтаний потребовала «быть римскою папой».

Воротился старик к старухе.
Перед ним монастырь латынский,
На стенах латынские монахи
Поют латынскую обедню.
Перед ним вавилонская башня.
На самой верхней на макушке
Сидит его старая старуха.

Папизм – построение вавилонской башни, но взбирающийся на нее никогда не будет доволен. Папизм несет в себе две странно сочетаемые вещи – гордыню и легкомысленность, а завершается непременно крахом, разбитым корытом, утраченным единством людей и порушенными судьбами.

И вот какие простые истины: Церковь – не империя, не султанат, не сфера для личных амбиций или лукавой политики. Церковь – Тело Христово, живая связь с Живым Христом. Глава Церкви – не Патриарх Вселенского престола, а Господь Иисус Христос (ср. Еф. 5, 23), отдавший Себя ради спасения нашего, пришедший, как Сам Он сказал, не для того, «чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих» (Мк. 10, 45). Служение Церкви может быть только по образу Христа – жертвенным, а не своекорыстным, рассудительным и смиренным, а не гордым и властным. «Кто хочет быть первым, будь из всех последним и всем слугою» (Мк. 9, 35).

Церковь не делится на греков, румын, грузин или русских. В Церкви все – Божии. Здесь все – свои, ибо все – Христовы. Все призваны наследовать воскресение, в котором «пребывают, как Ангелы Божии на небесах» (Мф. 22, 30). У ангелов на Небесах нет национальности. И потому ангелы-хранители, опекая людей, не отдают предпочтения той или иной нации. Царствие Божие не делится на отделы по признаку земных разделений. Одна Божия любовь, одна благодать Святого Духа открыта всем, невзирая на место рождения или социальный статус христианина. Большей же славы достигает тот, кто ближе к Пресвятой Троице, имя Которой – Любовь.

Все ли поймут это? Все, но не сразу! Кто-то поймет, лишь покинув земной мир с его глупой борьбой, с его иллюзорными статусами, званиями, национальными различиями.

Нам же остается принять то, что попускается Господом. Не озлобляться, а молиться и жалеть тех, кто отпал. Бог ведет по пути испытаний. И непременно выведет. Так золото в горниле очищается.

Священник Валерий Духанин