Мысли мирянина УПЦ.

Когда простой верующий пытается высказать свое мнение о большой церковной политике, его часто одергивают – а кто ты, собственно, такой? И в самом деле. Кто я такой? Мой прадед был церковным старостой в самое лютое время гонений 20-30-х годов. Моя бабушка – исповедница, служившая Церкви всю свою жизнь, пережившая фашистскую оккупацию Киева и хрущевские гонения. При ней на нашей квартире священники тайно крестили детей тех, кто боялся сделать это публично в церкви, опасаясь проблем на работе. Ну и я сам по мере сил работаю в Церкви как могу. Так что, наверное, какое-то право у меня есть. Потому и выскажу эти мысли простого мирянина.

Что сейчас произошло в Стамбуле на Фанаре? Дело даже не в том, что Константинопольский Патриархат присвоил себе право раздавать автокефалии кому угодно и утвердил второбрачие для духовенства, а в том, что все было принято единолично, без оглядки на остальной православный мир.

И это ожидаемо вызывает ряд недоуменных вопросов. Стоило собирать т. н. Всеправославный Собор на Крите, если все вопросы Константинополь может решать сам по себе? Означает ли это, что теперь у нас появился собственный православный «Папа Римский»? И почему Константинополь вдруг присвоил себе право принимать подобные решения?

Константинопольская Церковь со времени отпадения Рима почиталась всей православной общностью как первая среди равных. Это первенство чести основано на древних правилах, например, согласно 3-му правилу II Вселенского Собора: «Константинопольский епископ да имеет преимущество чести по римском епископе, потому что город оный есть новый Рим».

Иными словами, Предстоятель Константинопольской Церкви имеет свой высокий статус только потому, что его город был второй столицей Римской империи после собственно Рима. Стоит напомнить, что до этого правила епископ города Виза́нтия (будущего Константинополя) был обычным епископом и входил в состав Гераклийской митрополии, и, даже получив «первенство чести», какое-то время Константинопольские владыки зависели от Антиохийской архимитрополии.

Разумеется, положение столичного епископа в империи, которая включала в себя большую часть христианской Ойкумены, давало самые широкие права и возможности. Но ведь это было тогда, а что сейчас? Насколько «первенство чести», не говоря уже о претензиях на первенство власти, обосновано при нынешнем положении Константинопольской кафедры?

Византийской империи не существует вот уже более полтысячи лет. И христианского Константинополя тоже нет, а есть мусульманский Стамбул, который и для Турции уже давно не является столицей. Громадная власть древних Константинопольских Патриархов на сегодняшний день сократилась до маленького райончика Фанар в Стамбуле, который и на карте не сразу найдешь. Большинство архиереев Константинопольского Патриархата носят титулы фактически не существующих епархий, а сама Патриархия представляет собой небольшую резиденцию при храме Св. Георгия, построенную на деньги русского царя Феодора I Иоанновича.

В этом, конечно, нет ничего зазорного. Сильные и богатые православные правители разных стран всегда финансово и политически помогали своим братьям, оказавшимся на правах меньшинств на иноверных территориях. Вопрос лишь в том, насколько теперь статус Его Божественного Всесвятейшества Архиепископа Константинополя – Нового Рима и Вселенского Патриарха соответствует этим реалиям. Несмотря на сегодняшнее отнюдь не блестящее положение некоторых древних кафедр, весь православный мир продолжает традиционно признавать их старинные титулы и, как в случае с Константинополем, первенство чести.

Однако сейчас, как мы видим, иерархам фанарского квартала Стамбула стало мало первенства чести. Вопреки всем реалиям, вопреки канонам, вопреки исторически сложившимся правилам фанариоты внезапно заговорили тоном, который, возможно, и был бы уместен из уст Патриарха столицы Византии, но довольно странно звучит со стороны маленького турецкого квартала.

Можно, конечно, вспомнить слова прп. Нестора Летописца, сказанные в «Повести временных лет»: «Греци лукави суть до сего дне» – но это ничего не объясняет. Очевидно, что столь резкие и внезапные шаги Константинополя, сделанные вопреки всем предыдущим договоренностям, вызваны геополитикой, поскольку вписываются в общую картину противостояния мировых держав. Вот только нужно ли это Церкви? Когда-то Константинополь уже пытался решить политические проблемы умирающей Византии за счет Церкви и принял Флорентийскую унию с римокатоликами. Помог ли такой шаг Византии? Все мы знаем, что ожидаемая помощь от Запада не пришла, Константинополь был взят турками и стал Стамбулом. Так зачем же сейчас снова становиться на те же грабли? Кому, как не константинопольским грекам, знать, что государства и правительства приходят и уходят, а Церковь будет существовать вечно вплоть до Второго пришествия? Очевидно, последние события говорят о несамостоятельности Константинопольского Патриархата, который только поэтому и готов ввергнуть православный мир в большую схизму, которую Церковь не переживала со времен отпадения Рима.

Нынче достаточно лишь одного неосторожного движения, чтобы это произошло. И таким неосторожным движением может быть тот самый Томос об автокефалии для некой гипотетической «Украинской Церкви», поскольку единственно законная Украинская Православная Церковь никакого Томоса не просила, речь может идти только о новом расколе.

Кому это нужно на украинской земле? Политикам-олигархам, которые надеются созданием фиктивной «единой поместной» Церкви еще несколько лет удерживать власть. Церковным националистам, любящим свое извращенное видение Украины больше, чем Бога и Церковь. Благодушным мечтателям, которым Константинопольская Патриархия видится инструментом для решения их личных проблем.

С политиками все более-менее понятно. Их сиюминутные электоральные проблемы и ничем не сдерживаемые амбиции для них важнее мира в стране и церковного единства. Но что сказать о мечтателях и фантазерах? Им кажется, что Константинопольский Патриархат – это верх демократичности и образованности. Они уверены, что, получив автокефалию, Украинская Церковь станет окончательно самостоятельной. Увы, того уровня самостоятельности, который сейчас имеет Украинская Православная Церковь, нет ни у одной автономной Православной Церкви. Скажу больше, такой свободы в своих действиях нет и у некоторых Автокефальных Церквей, получивших эту самую автокефалию как раз от Константинополя. Например, Томос от Константинополя так и не сделал полностью самостоятельными ни Элладскую Православную Церковь, ни Православную Церковь Чешских земель и Словакии. Гипотетическую украинскую «единую Поместную Церковь» ждет та же участь. Что же до «демократичности», стоит вспомнить, что журналы заседаний Синода нашей Церкви мы получаем уже в день самого заседания, а вот решения константинопольских Синодов и Синаксисов в открытом доступе не всегда можно найти. Наши верующие немедленно информируются о решении своих архиереев, константинопольская же паства получает лишь ту информацию, которую ее пастыри сами считают нужным предоставить.

Чего же теперь ждать? Теперь время каждого делать выбор. Для Константинополя – пойти на поводу у политиков и еще больше расколоть Церковь или отказаться от амбиций и начать решать сложные вопросы в духе братолюбия совместно с остальными Поместными Православными Церквами. Для верующих – с кем быть. Продать ли Церковь, в которой были крещены, за чечевичную похлебку воображаемых благ или стоять в вере, как наши деды и прадеды.

Для меня нет вариантов, свой выбор я сделал давно и менять его не намерен – во что бы то ни стало оставаться в законной Украинской Православной Церкви и поддерживать Ее Священноначалие всеми доступными силами и возможностями. А к гонениям нам не привыкать.

Дмитрий Марченко