По учењу древне Цркве, Евхаристија је храна бесмртности. Цео живот Цркве прожет је идејом победе над смрћу причешћивањем Телом и Крвљу Васкрслог Христа.

Выходя с Чашей, священник провозглашает: «Тело Христово приимите, Источника бессмертия вкусите». Евхаристия напрямую связывается с Воскресением как победой над смертью здесь и сейчас. Сама по себе весть Евангелия – это благая весть о Воскресении. Все четыре Евангелия заканчиваются повествованием о Воскресении Христовом. Каждая Литургия переживает все евангельские события. Здесь Причастие – это уже вкушение Воскресения. Причастие – это Евангелие в действии. 

Сила для человеческого духа и великая радость присутствуют в Теле и Крови Христовом. В молитвах после Причастия мы просим дарования этой духовной веселости: «…в радость, здравие и веселие». Разве может не быть источником радости То, Что дает жизнь вечную: «Ядущий Мою плоть и пиющий Мою Кровь, имеет жизнь вечную» (Ин. 6:54).

Сщмч. Онуфрий (Гагалюк), поздравляя причастников после Литургии, замечал: «С великою радостью приветствую вас, причастники Тела и Крови Христовых. По вашим светлым лицам видно, что духовно тоpжествуете вы ныне… Да, возлюбленные, в этом причащении Пречистых Таин мы предощущаем вечную радость духовную, которой сподобит Милосеpдный Господь всех своих веpных слуг в невечеpнем дне Цаpствия Своего. Здесь исполняются слова Господни о нас гpешных: “Истинно говорю вам, есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят Царствие Божие, пришедшее в силе” (Мк. 9:1)».
В дни испытаний новомученики особенно трепетно относились к Евхаристии. Сщмч. Сергий Кедров во время ареста попросил милиционера и председателя подождать, чтобы помолиться и приобщиться Святых Таин. Прп. Кукше Дары передали внутри яблока, так что около сотни заключенных смогли тайно вкусить Пищи нетления.

Интересно, что в дни гонений среди епископов даже разрабатывалась литургическая практика – схема хранения и вкушения запасных Даров в условиях советской действительности. Сщмч. Кирилл (Смирнов) в письме к другу, используя шифры и слова в переносном смысле, замечает: «О хранении и вкушении мирянами Великого Утешения я приготовил Вам научно-обоснованный мемуар, но пересылкой затрудняюсь. Пока сообщу, что ecclesia (Церковь. – Прим. авт.) в этой сфере имела две практики: одну, когда ecclesia была in persecution (в преследовании. – Прим. авт.), другая, когда состояла in pace (в мире. – Прим. авт.). Первая нашла отражение в 93 посл. Вас. Вел[икого], выписки из которого Вам прислали; вторая в 58 прав. VI Всел. Соб., запрещающего это мирянам, но очень нерешительно: с легкой епитимией (одна неделя отлучения от общения), с оговоркой: когда есть епископ, пресвитер или диакон; и именно за “высокое мудрствование”, не за превышение своего чина, следовательно сами духовники, а тем более омофороносцы, могут подвижникам из мирян и монашеств[ующих] благословлять в качестве исключения, только в тяжелые времена, хранить и вкушать лекарство».

Под лекарством здесь подразумевались Евхаристические Дары. Когда Церковь в гонении, мирянам позволялось хранить дома запасные Дары и при необходимости приобщаться.

О Евхаристии новомученики говорят возвышенно, как и подобает разговору о небесном. Сщмч. Фаддей (Успенский) называл её Божественным застольем: «Тот, “в Егоже руце дыхание всех сущих”, приглашает к Своей Божественной трапезе».

Как же подготовить себя? Как принять Небесный Хлеб, стать участником нетленной трапезы? Тот же новомученик отвечает: «Да не будет же, чтобы кто-либо приступил к этой Божественной трапезе с умом пустым и обращающимся долу, с сердцем, занятым лишь земными помышлениями и попечениями!». Вся Литургия пронизана требованием оставить земное: «Всякое ныне житейское отложим попечение».

Мы знаем, что приобщаемся во оставление грехов. И в это надо верить. Верить всей душей. Приобщаться без веры в то, что силой Животворящих Тайн мы можем победить немощь нашего естества, должно быть немыслимо для нас.

«Ныне хотим мы восприять Христа, Царя Славы, – говорит сщмч. Фаддей, – в храмины душ наших. Но какой малый угол в своем сердце оставляли мы и в сии дни для ожидаемого пришествия Спасителя нашего Бога! Ибо проявили ли мы ревность к очищению душ наших, чтобы уготовать себя к достойному сретению Его? Даже не такую ревность, а просто приобрели ли пламенное желание войти в общение с Ним; у всех ли были хотя бы искренние воздыхания о недостойном приятии Его? Увы!.. Кроме подобной немощности, заслонены еще двери сердца у многих из нас неверием, неверием в то, что может быть изменен тот греховный и суетный порядок жизни, которую вели мы».

Евхаристия вся зовет на Небо, потому что вся Небо. Может быть, эта мысль вдохновила сщмч. Серафима (Звездинского) сказать, что весь смысл жизни этой земной есть «ни в чем ином, как в постоянном приготовлении себя к принятию Святых Таин Христовых, в молитвенном подвиге, воздержании, чистосердечном покаянии. Каждую минуту своей жизни помни, что ты готовишься к принятию Святых Таин. Надо почувствовать себя черной тучей, чтобы озариться молнией Святого Причащения. Причащение – это Солнце правды, освящающее нашу жизнь, согревающее нашу душу!».

Однако как сохранить это состояние в себе? Сщмч. Онуфрий Гагалюк приводит пример Дивеевского преподобного: «Быть может, тот час же по выходе из сего святого храма, в вашу душу, как вихpь, воpвется и потушит огонь небесный, в вашей душе возгоревшейся... Пpеподобный и богоносный отец наш Сеpафим Саpовский, когда приходил из своей пустыньки в святую обитель Саpовскую для причащения Святых Христовых Таин – после причастия шел обратно, ни на кого не глядя, не принимая никого и не благославляя: он тогда углублялся в созеpцание Великой Божией милости и пpебывал в единении со Сладчайшим Иисусом...».

Продолжая размышления, владыка видит в Евхаристии великое Божие милосердие, снисхождение и любовь. Именно эти качества Небесного Приношения призваны вызывать у нас чувство искреннего покаяния: «Возблагодарим же Господа Спасителя за Его великую к нам любовь и милосеpдие. Постараемся чистою жизнью больше удерживать в своей душе духовную радость. Чем чаще будем очищать душу свою в Таинстве Покаяния и приступать к Святой Чаше Христовой. Нет ничего дороже и ценнее этой радости, так что если кто имеет и многое, но сего не имеет – он нищий. А кто приобщается достойно Тела и Крови Христовой, тот имеет самое главное в жизни, по словам Спасителя: “Еще подобно царство небесное купцу, ищущему хоpоших жемчужин, который нашел одну дpагоценную жемчужину, пошел и продал все, что имел и купил ее” (Мф. 13:45–46)».

Человек возвышается и укрепляется. Получает своё высшее предназначение. Сщмч. Фаддей (Успенский) призывает: «Мы, приступая к “уготовляемой Христом душепитательной трапезе”, услаждая ею наши умы и “научаемые чрез Само Слово” образу жития, в Нем виденному, узрим, как это невидимое общение с Ним укрепляет нас на борьбу со страстями своими, дает силу нам не словом только, но и жизнью величать сие Слово, нас ради обнищавшее и “славно прославившееся”….» приступим ныне к Господу, испытывая не страх “огня палящего”, а надеясь на Его милосердие и веруя в то, что Он, помиловавший столь многих грешников, не сокрушит и бренного сосуда нашей души, как бы ни был он уничиженным».

Никак лучше нельзя осознать Евхаристию для каждого причащающегося, как торжеством веры и принятием огня, очищающего скверну наших душ, «началом и семенем новой, нетленной духовной жизни, чуждой нечистоты и прежних страстей!».

Иерей Андрей Гавриленко