Настављајући причу о невиђеном прогону православне цркве у ХХ веку, вреди се посебно осврнути на рат великих размера који су атеистичке власти водиле против „верских објеката“, односно храмова Божијих.

Их варварское уничтожение, превращение в хозяйственные  и иные постройки, стало своеобразной визитной карточкою лихолетья, перенесеного Церковью в 1920-1980-х годах. Приближение празднования 1030-летия Крещения Руси, на фоне новых целенаправленных угроз «живому телу Христа», только усиливает необходимость углубленного осмысления масштабов и механизмов пережитых потрясений.

В минувшем веке Церковь, как один из фундаментальных духовно-цивилизационных институтов общества, оказалась в эпицентре как продуманной политики безбожних властей, так и разрушительных катаклизмов революций, гражданской войны, официального богоборчества и репрессивных кампаний, а также  «ползучего» административно-идеологического поглощения времен  «либерального» Хрущева и «покладистого» Брежнева. Физическое уничтожение или «перепрофилирование» храмов нанесло колоссальный ущерб духовно-культурному наследию, традициям предков и рассматривалось как один из основных инструментов «борьбы с религиозным мракобесием».

Из глубин народной традции

По сути, варварская расправа над памятниками православного зодчества (одними из основних вероучительных символов), технологически служила вытеснению основного «идеологического конкурента» для квазимарксистской идеологии («марксизма-ленинизма»). Как известно, в соответствии с религиозной семантикой, храм является местом пребывания Бога, центром поклонения, молитвенного общения и совершения таинств, ведь первое название храма (на греческом) – «кириакон», что и переводится как «жилище Господне». Храм олицетворяет собой модель Вселенной и «корабль спасения».

Нередко храм был и произведением искусства, центром культурной и общественно-приходской жизни, народного просвещения, вместилищем призведений искусства. В храмовом строительстве увековечивались выдающиеся исторические события, благотворительная помощь в возведении церквей облагораживала власть имущих жестоких времен (вспомним щедрое духовное меценатство казацко-гетманской старшины). Русь отличалась  суровым климатом и неблагоприятными условиями хозяйствования на земле, постоянной военно-геноцидной угрозой от Степи. Она не имела огромных заморских владений и потока золота, хлынувшего в Европу с ХVІ ст. после свирепого постколумбова «освоения» Америки, столетий работорговли и эксплуатации невольников, уничтожения миллионов туземцев (чему абсолютно не препятствовало создание «институтов демократии» и учений о «либеральных ценностях и правах человека»), строительства колониальных империй («Запад построен из материала колоний», говаривал выдающийся антрополог-структуралист Клод Леви-Стросс).

Тем не менее, веками утверждалась благочестивая традиции отдавать все лучшее на обустройство храмов, жертвовать от скудных доходов на скромне сельские приходы или собирать всенародно на величественные соборы. Показательно, что революционные ниспровергатели основ, будь то Франция после 1789 года или постимперское пространство после 1917-го, всегда обращали деструктивную ярость на культовые сооружения и богослужебные предметы.

В советской литературе описан (с восторгом, конечно же) эпизод из биографии будущего многолетнего председателя Президиума Верховного Совета СССР, а тогда рабочего-большевика Михайла Ивановича «Дедушки» Калинина. Когда на его предприятии рабочие (вчерашние, как правило,  крестьяне) принялись собирать деньги на фабричный храм, будущий «советский президент» наотрез отказался от пожертвований. В его заводскую книжку внесли запись-клеймо «На храм жертововать не желает»…

Накануне Первой войны и революционных событий 1917 года Православие  в Российской империи являлось официальным вероисповеданием, насчитывало 125 млн. верующих (до 70% населення), свыше 130 епископов, 120 тыс. священников, диаконов и церковнослужителей, 107 тыс. монахов и послушников, служивших в 67 епархиях, свыше 78 тыс. храмах и часовнях, 1256 монастырях. Существовало 4 духовные академии и 62 семинари, 185 духовных училищ[1].

В огне братоубийства

Бесчинства и убийства священнослужителей бандитствующими элементами началось в 1917 г. еще до прихода к власти большевиков. К началу  же 1920-х годов Православная Церковь подошла серьезно ослабленной Гражданской войной, гонениями на верующих, эмиграцией.

К 1924 г. на территориях, где установилась советская власть,  погиб 21 епископ, умерло 59, потеряли свободу 66 архиереев. По другим данным, в этот же период погибло до 15 тыс. представителей клира и монашества. Известный историк Церкви Д.Поспеловский приводит данные о том, что во время кампании по конфискации церковных ценностей 1922 г. было расстреляно или погибло в столкновениях по защите святынь свыше 8 тыс. человек, из них 2691 представителей «белого» духовенства, 1962 монаха, 3447 монахинь и послушниц[2].

После Гражданской войны 1918–1922 гг. преследования Православия приняли целенаправленный характер государственной политики – РПЦ считалась «контрреволюционной силой», важнейшим политическим и идеологическим конкурентом, подлежала постепенной ликвидации с применением организационных мероприятий по отделению Церкви от государства, физических репрессий, мощной пропагандистской дискредитации, подрывных агентурно-оперативных мероприятий спецслужбы (ВЧК-ОГПУ).

1 июня 1921 г. в структуре Наркомата юстиции создали «ликвидационный отдел» по церковным делам, 6 сентября 1922 г. отдел передали в Наркомат внутренних дел  (НКВД). Борьбу  с  Православием официально отнесли к приоритетным задачам органов госбезопасности. «Церковников, сектантов и религиозный актив» поставили на специальный оперативный учет в органах ЧК-ГПУ, с 1920 г. в Украине чекисты «завели дислокацию во всех губерниях Украины церквей, синагог, молитвенных домов, мечетей»[3].

12 марта 1922 года глава военного ведомства Лев Троцкий направил в Политбюро ЦК РКП(б) секретную записку с предложением внести раскол в ряды духовенства, беря «под защиту» власти ставших управляемыми священников. Сопротивление духовенства и мирян изъятию церковных ценностей, подтолкнуло 19 марта 1922 года Председателя Совнаркома В.Ленина к составлению секретного письма, направленного против «влиятельнейшей группы черносотенного духовенства». На заседании Политбюро ЦК РКП (б)  22 марта 1922 года, по предложению В.Ленина приняли план наркомвоенмора Льва Троцкого по разгрому церковной организации. План предусматривал арест Синода и Патриарха, атаку на Церковь в печати в «бешеном тоне», энергичное изъятие церковных ценностей. В Украине лишь из храмов Харькова до 1 мая 1922 г. изъяли свыше 58 пудов серебра и 20 фунтов золота[4].

Особую роль в гонениях играла созданная по решению Политбюро ЦК РКП (б) от 19 октября 1922 г. Антирелигиозная комиссия (АРК) при ЦК РКП(б) – ВКП (б) (существовала до декабря 1929 г.). Соответственно, работала Всеукраинская антирелигиозная комиссия при ЦК КП (большевиков) Украины. Одной из основных функций комиссии стало закрытие «религиозных сооружений».

Циркуляры центральных органов советской власти и НКВД (14, 26 августа 1924 г.) регламентировали порядок закрытия молитвенных зданий, хотя на местах допускались многочисленные радикальные «перегибы»[5]. В начале 1929 г. давление на Церковь санкционировала присланная из Москвы директива, в которой религиозные организации объявлялись единою контрреволюционною силой.  29 декабря 1929 г. НКВД УССР утвердил Положение  «О порядке организации, деятельности, отчетности и ликвидации религиозных общин и систему учета административными органами состава религиозных общин и служителей культа»[6].

Вандализм на «нормативной» основе

КП(б)У в 1929–1930 гг. инициировал массовое закрытие церквей, разрушение храмов, включая выдающиеся памятники духовной архитектуры. В феврале 1930 г. правительство СССР приняло постановление «О борьбе с контрреволюционными элементами в руководящих органах религиозных объединений», что привело к уничтожению до половини из 50 тыс. православных храмов и молитвенных домов, арестам до 40 тыс. священнослужителей (включая свыше 30 архиереев). Все чаще храмы закрывались «по требованию трудящихся». Широкую инициативу проявляли местные власти.

Только с 1 октября 1929 по 1 октября 1930 г. на территории Украины с соблюдением тогдашних нормативных документов закрыли 260 православных храмов, без санкции вышестоящих органов власти – 719.

В 1918–1931 гг. в СССР закрыли свыше 10 тыс. храмов[7].  К началу 1930-х гг. в Киеве (до революции в городе насчитывалось до 30 тыс. представителей духовенства и монахов, 130 православных храмов)[8], служба отправлялась лишь в 12 храмах. Церкви стояли закрытыми, переоборудовались под склады, антирелигиозные учреждения, 8 монастырей и три четверти приходских храмов не действовали. Киево-Печерскую Лавру сначала превратили в «музейный городок» (и в 1929 г. закрыли по решению Политбюро ЦК КП(б)У), Софийский собор  стал «государсвенным заповедником». В Никольско-Слупском монастыре разместили портняжную артель, во Владимирском соборе – Музей антирелигиозной пропаганды.

Собственно, массовое уничтожение церквей Киева началось в связи с переносом сюда в 1934 г. столицы Украинской ССР. Именно тогда подорвали жемчужины украинского барокко Николаевский военный и Михайловский соборы, Успенский и Богоявленский соборы на Подоле, другие церковные сооружения[9]. а к  1941 году служба велась лишь в двух киевских храмах.  Киевская епархия РПЦ до 1917 г. имела 1710 храмов, 1435 священников, 277 диаконов, 23 монастыря (5193 монашествующих), а к 1939 г. оставалось 2 прихода с 3 священниками и диаконом[10]. 

Во время объявленного «решающего штурма» 1933–1936 гг. в УССР прекратило существование 75 – 80% оставшихся храмов[11]. Из 12380 церквей в УССР к 1936 г. осталось 4487, а служба правилась только в 1116 (9,01%), тогда как по СССР средний показатель составлял 28,33%[12]. По другим данным, с 1931 г. по апрель 1936 г. в Украине закрыли не менее 5170 церквей[13].

Ни единого действующего храма не осталось в Винницкой, Сталинской (Донецкой), Кировоградской, Николаевской, Сумской областях. На Луганщине, Полтавщине, Харьковщине и в  Крыму осталось по одному храму.

Как отмечал отчет НКГБ УССР от марта 1944 г., священники либо публично отреклись от сана, либо «тихо отошли» и работали  в народном хозяйстве. Монашествующие «разбрелись» из закрытых обителей, трудились в артелях. Немало из них при этом открывали домовые храмы, отправляли требы и вели богослужение[14]. Всего за один лишь 1937 г. в СССР ликвидировали 70 епархий и викариатств, закрыли свыше 8000 храмов.

В целом в СССР  к 1941 г. имелось 3732 действующих православных храмов, однако 3350 из них находилось на территориях, вошедших в состав Союза в 1939–1940 гг., а также 64 монастыря (всего – 28 епископов и 6376 священнослужителей)[15].   На остальной же территории СССР до 1938 г. все монастыри оказались официально закрыты, а из числа высшего духовенства на кафедрах оставалось всего четыре архиерея.

Трагическая судьба храмов и их изуверское уничтожение (включая памятники зодчества) оскорбляла чувства верующих, подрывала общественную мораль. Возникал «культурный бунт», ширилось «катакобмное» движение, массово прятались реликвии, иконы, богослужебные предметы, правились службы на дому, верующие нередко прибегали к физической защите храмов, укрывали клириков и монашествующих, обращались в органы власти с жалобами. В присоедиенных к СССР и Украинской ССР в 1939–1940 гг. землях Восточной Галиции, Западной Волыни и Северной Буковины новая власть не решалась повторить кампании по уничтожению храмов. Вскоре грянула «гроза очищающая»… 

Дмитрий Веденеев, доктор исторических наук

Примечания:

1. Центральный государственный архив общественных объединений Украины. Ф. 1. Оп.23. Д.1642. Л.14; Электронный  ресурс. Режим доступу: http://www.pip.kiev.ua/lib.php?book=lib/variable/text_0008.php&caption=%20#  _
2. Рубльова Н. Репресії проти «церковників» і «сектантів» в УРСР. 1917–1939 рр. //  З архівів ВУЧК-ГПУ-НКВД-КГБ. 2007. № 1. С. 207.
3. Ченцов В.В. Політичні репресії в Радянській Україні в 20-ті роки. Тернопіль, 1999. С. 233; Центральный государственный архив общественных объединений Украины. Ф.1.  Оп.20.  Д. 995. Л.1.
4. См.подробнее: Бабенко Л. Участь органів ВЧК-ГПУ у вилученні церковних цінностей на початку 1920-х рр. //  З архівів ВУЧК-ГПУ-НКВД-КГБ. 2004. № 1-2. С. 410–428; Верига В. Конфіскація церковних цінностей в Україні в 1922 р. – Н.-Й.; Торонто, 1996.
5. Центральный государственный архив высших органов власти Украины. Ф. 5. Оп. 2. Д. 194. Л. 17.
6. Положення  «Про порядок організації, діяльності, звітності і ліквідації релігійних громад та систему обліку адміністративними органами складу релігійних громад та служителів культу» // З архівів  ВУЧК–ГПУ–НКВД–КГБ – № 1/2 (24/25). Ч. 1. К., 2005. С. 61-85.
7. Забегайло О.Н. Духовное понимание истории. М.: Серебряные нити, 2009. – С. 444.
8. Отраслевой государственный архив СБУ. Ф.9. Д. 74. Л. 87.
9. Геврик Тит. Втрачені архітектурні пам’ятки Києва. Нью-Йорк, 1987. С. 7.
10. Рубльова Н. Репресії проти «церковників» і сектантів в УРСР. 1917–1939 // З архівів ВУЧК-ГПУ-НКВД-КГБ. 2007. №1. С. 219.
11. Даниленко В.М., Касьянов Г.В., Кульчицький С.В. Сталінізм на Україні: 20-30-ті роки. – К.: Либідь, 1991. – С. 278; Конквест Р. Жнива скорботи. Радянська колективізація та голодомор / Переклад з англ. – К.: Либідь, 1993. – С. 241.
12. Нарис історії української інтелігенції (перша половина ХХ ст.): У 3-х кн. – Кн. ІІ. – К.: [Б.в.], 1994. – С. 49; Религиозные организации в СССР: накануне и в годы Великой Отечественной войны (1938-1943 гг.) / Публ. М.И. Одинцова // Отечественные архивы. 1995. № 2. С. 44-45.
13. Ігнатуша О.М. Руйнація конфесійної мережі в Україні 20-30-х років ХХ ст.: реалізація проекту безрелігійного суспільства // Наук. вісн. Волин. держ. ун-ту ім. Лесі Українки. – 2003. – № 10. – С. 34.
14.  ОГА СБУ. Ф.9. Д. 74. Л. 87.
15. Одинцов М.И. Русская православная церковь накануне и в эпоху сталинского социализма. 1917–1953 гг. М.: Политическая энциклопедия, 2014. С. 226.