Сайт Тверской епархии

Судьба молодого священника в советское время была трудной и счастливой.

«Пока Царица Небесная сама тебя не переведёт, тебя никто не переведёт…», — такими словами ободрила молодого настоятеля Богоявленского собора Вышнего Волочка Василия Киричука одна из пожилых монахинь закрытого Казанского монастыря. Эти слова оказались пророческими. Протоиерей Василий Киричук прослужил в Богоявленском соборе более сорока лет, молитвенно предстоя перед вышневолоцкими святынями — иконами Божией Матери Казанской и Андрониковой.

Сейчас протоиерей Василий Киричук – почетный гражданин г. Вышнего Волочка, почётный настоятель собора  в честь Богоявления Господня.

Село священников

Родился я в прошлом веке 6 февраля 1937 г. в селе Залесцы, что в 6 километрах от Почаевской лавры. Мои родители, и деды, и прадеды были крестьянами. Братья были один шофёр после армии, а второй так в армии и остался служить. Наше село — оно знаменитое. Отсюда вышло больше трёхсот священников. Правда сейчас они и там, и там служат, и на Украине, и по России, и в Архангельской области, и в Алтайском крае, и в Краснодаре, и на Ставрополье. Многие шли священниками, поскольку у нас в селе неверующих не было. Знания, конечно, были слабенькие, но азы мы знали. Хотя и мама, и бабушка были неграмотными, но мы уже до школы основные молитвы выучили. И пока «Отче наш» не прочитаешь, тебе не дадут есть, и когда «Отче наш» вечером прочитаешь перед сном, тоже не дадут есть: «Всё, ты уже помолился – иди спать». Постом был пост. Яичко в заговенье мама давала и говорила: «Съешьте яичко, не будет скучным и длинным пост». И никто до Пасхи пост не нарушал. Все продукты сохраняли. Хотя нужно было ещё эти продукты сдавать государству: молоко сдавали, яйца сдавали, а себе только «обратки» с продуктов и оставляли. Голода не было. Но были времена, когда не было хлеба, а новый ещё не созрел. Вот этот период и жили без хлеба, выходили на зелени всякой и на черешне, которой много у нас росло.

Оккупация

Три года в оккупации . Когда немцы пришли и как уходили, я не помню. Но как хозяйничали, помню хорошо. Все продукты мы сдавали в Германию. И чтобы на Пасху или на Рождество забили поросёнка, такого не было. Всё туда уходило. Кого постарше, кому былоь16 лет, туда же увозили на работу. Но я маленький был, и меня не трогали. У нас не было линии фронта, итак несколько бомб и упало, а так солдаты приходили-уходили. Шли рядовые немцы, шли обыкновенные дядьки, просили молочка, яичек, но когда тыл пришёл, там было всё по-другому: и лупили нас, и мы от них убегали, и дома они наши жгли. Недалеко от нас в селе убили одного немца, и всё село загнали в деревянный храм и сожгли. Бендеровцы были, хозяйничали после войны. Но об этом тяжело вспоминать.

Митрополит Вениамин (Федченков)

В 1945 г. после войны пошёл в школу. В 1955 г. после восьми классов сельской школы поступил в Саратовскую духовную семинарию, которую закончил в 1959 г. Немногим ранее в 1957 г. был рукоположен в сан диакона митрополитом Вениамином (Федченковым), а затем там же в Саратове митрополитом Палладием в сан иерея. Я два года был у митрополита Вениамина иподьяконом. Когда я иподьяконствовал, он начал проводить для нас беседы, рассказывал о нравственности и этике. Владыка говорил: «Будете священниками, будете жить в обществе, и надо уметь себя достойно вести». Даже обращаться с вилками и ножами учил, потому что мы ничего этого не знали, а ложкой и вилкой ели по-простому. Он провёл всего несколько таких вечеров, но узнали власти и ему запретили. Потом его вообще ни с того ни с сего отправили на покой в Псково-Печерский монастырь. Была в газете статья, где ему припомнили, что он служил молебен, когда Россию покидала Белая армия. А то, что он десять лет был в Америке и собирал пожертвования, помогая России, тогда Советскому Союзу, в войне, об этом, конечно, не вспоминали. Он собирал пожертвования и отсылал сюда в Россию. Здесь послужил, ему припомнили старое, и опять в опалу… Бывало спрашивает нас: «О чём говорить сегодня на проповеди?». А мы отвечаем: «Владыка, говорите о любви». «Ну, о любви, так о любви», — он ведь проповедник хороший был. Некоторые писали черновик, а он так мог говорить. Я старшим иподьяконом был, следил за хозяйством, следил за службой, чтобы каждый исполнял положенное ему.

Крестный из Америки

В семинарии мы учились четыре года. У нас кроме Конституции никаких светских предметов не было — только строго церковные. Своих преподавателей помню отчётливо, как будто перед собой вижу, хотя имена стёрлись из памяти. Был, между прочим, у нас инспектором был Филарет Денисенко. У меня до сих пор в голове не помещается, чтобы член Синода не подчинился решениям Собора. Но Бог ему судья.

В 1959 г. я по распределению учебного комитета был направлен в Харьковскую епархию, хотя до этого был назначен ключарём кафедрального собора в городе Саратове и имел надежду, что там же и останусь. Там мне предоставляли жильё, что молодому выпускнику было очень не лишним, поскольку в багажнике ничего не было. Но, не судьба: приехал в Харьков, отпросился там у митрополита Стефана, он дал мне увольнительную грамоту, но в Саратов меня обратно не приняли. Мне напомнили о том, что мой крёстный отец жил в Америке, хотя он уехал туда в 1939 г., когда мне было всего два года. Он был простым рабочим и уехал в Аргентину и прожил там до самой своей смерти. Ну, и что я «западник» — это весьма немало важным было. Поэтому в Саратове меня на должности ключаря собора не оставили.

Тверские мытарства

Я уехал тогда в Тверь (Калинин), никого не зная. Но в Калинин был рукоположен наш Саратовский ректор Феодосий в сан епископа – вот я сюда и приехал. Никого больше из епископов я хорошо не знал и ни к кому не обращался. Здесь меня приняли так же, как в Саратове – всё тот же хвост. И в течение трёх лет меня переводили с места на место. Начал я своё служение в Успенском храме г. Твери на Волыни – был тогда ещё такой храм, в 1960 г. его разрушили. Здесь я прослужил с августа до декабря, в декабре меня перевели в Бежецк. В Бежецке я прослужил год и один месяц, и в январе, невзирая на то, что у нас родилась дочь и ей было всего три месяца, меня перевели в село Сутоки Горицкого района – сейчас это Рамешковский район. В Сутоках я прослужил год, и Владыка Иннокентий предложил мне перейти в кафедральный собор в Калинин. Но в областном центре поставили заведомо невыполнимые условия: нужно было найти самому квартиру на троих человек по девять метров — это уже двадцать семь, и плюс три метра «санитарных». Эти условия в те времена были невыполнимы, и в 48 часов мне было предложено выехать из города. Владыка перевел меня в село Свердлово. Но там вскоре, где-то через месяц, закрыли храм «на карантин» — в каком-то колхозе заболели коровы и храм закрыли.

Вышний Волочек

Тогда назначили меня в село Городня, где я и прослужил одиннадцать лет. Старался там, как  мог, восстанавливал храм. Вообще я всю жизнь только и занимался, что восстанавливал. Ничего нигде не построил, только и занимался одними ремонтами. В 1967 г. Владыка Иннокентий назначил меня настоятелем в Вышний Волочёк. Вообще я попросился сам, поскольку дети должны были идти в школу, а от Городни была школа в двух километрах за трассой и там были случаи, когда детей сбивали машины. Я просился куда-нибудь ближе к школе, и Владыка Иннокентий перевёл меня в Вышний Волочёк в Богоявленский собор. Здесь я прослужил две недели, мне ничего здесь не понравилось, и я попросился обратно в село. Владыка Иннокентий отругал меня: «Тебя то туда, то сюда носит», но обратно перевёл. И лишь в 1973 г. Владыка Гермоген, меня не спрашивая, назначил настоятелем того же собора, от которого я пятью годами ранее отказался. Он мне сказал тогда: «Надо храм восстанавливать, знай, что я за твоей спиной».