Великая сила человекоугодия

Рассказ. Из цикла «Любопытная Варвара».

Прошло несколько лет после того, как Варвара обзавелась сразу тремя крестниками Гурандухт, Текле и Вахтангом. Ее кумовья из коммуналки, где они жили, как китайцы в Китае, переехали в относительный простор – трехкомнатную в спальном районе. Виделась Варвара с ними крайне редко, по большим праздникам. Бытовуха и расстояние делали свое нудное черное дело.

А тут вдруг ночной звонок.

– Крестная, беда! Вахо в полиции! Судить будут.

...Вахо, самый младший конопатый пацан, рос, ощущая на себе груз тройной ответственности. В частые периоды отцовского безденежья он ухитрялся лазить по подвалам, собирать бутылки, иногда продавал церковные календари, взятые оптом за 10 тетри, а наваривал на нем по лару и вносил таким образом неоценимый вклад в шаткий семейный бюджет. По крайней мере обеспечивал домашним три шотис пури (грузинский хлеб) и банку мацони. И две старшие сестры четко знали: в доме растет надежда и опора. Ибо детские веснушки и невысокий рост в жизни не главное, потому как в брате есть мужской стержень. И вдруг такой мерзкий облом. Текле, захлебываясь от возбуждения и непрошеных слез, рассказывала суть катастрофы.

Восемнадцатилетний друг Вахо задумал жениться, а для невесты не было пары золотых колец. Он и попросил ребят с соседних корпусов: «Помогите по-братски!». Все вошли в положение, Вахо тем более. Как отказать в святом деле? Честной компании кто-то дунул в уши гениальную идею. Дескать, есть в одной квартире на таком-то этаже «большие деньги». Шестеро умников засели в подъезде и, как только дверь в той самой квартире открылась, заскочили внутрь. Угрожая всем игрушечным пистолетом, который был один в один, как настоящий, заклеили всех скотчем, точно как в фильмах. Хозяева их культурно попросили:
– В ту комнату не заходите, там парализованный дед лежит. Увидит вас, от страха сразу сердце лопнет. Жалко его. 
Ребята покивали, согласились, не стали к больному заходить. Обыскали весь дом, а денег нет. Всего 70 лар наскребли, два мобильника приличных и дивиди прихватили. Взяли что было и пошли себе по домам спать. Причем одному из семьи напоследок скотч отлепили, пожалели. Не успел Вахо до дома дойти, патруль следом приехал. Перекрестный допрос устроили. Вахо сперва все отрицал, а потом выяснилось: друзья его еще раньше сдали. Теперь Вахо в изоляторе сидит.
– Папа плачет. Мама в Турции, приехать не может. На днях суд будет. Теперь на тебя, крестная, вся надежда.
– И что я могу сделать? – Варвара не могла вникнуть, какой от нее может быть толк в данном случае, туго переваривая масштабы катастрофы.
– Нам сказали: ищите священника. Пусть он на суде за Вахо поручится – и тогда судья посмотрит на дело другим взглядом. Срок уменьшат, ему только 16. А то шесть лет дадут. Вся жизнь будет перечеркнута.

Варвара напряженно перебирала в уме знакомых священников. О. Филарет и о. Павел отпадали сразу. Возраст преклонный у обоих и знания грузинского далеко не такие, чтоб в суде выступать с защитительной речью. Оставался о. Лаврентий (Бузишвили). И возраст подходящий, и грузинский родной, и отзывчивый – слов нет. Тогда из-за операции Елены из больницы, можно сказать, не выходил. Даже дежурные службы пропускал. Он просто обязан войти в положение бедного мальчика. Вопрос жизни и смерти.

На другой день Варвара с Текле, предварительно сменив привычные джинсы на юбки, поехали в Сиони, где о. Лаврентий тогда служил. День был будний, и он вышел из алтаря по первому зову. Выслушал, не перебивая, всю историю про женитьбу и скотч, предусмотрительно начатую с безрадостного детства Вахо и его трудов праведных на благо семьи. Потом спросил:
– Итак, дорогие мои, вы хотите, чтоб я обманул судью, сказав, что Вахо мой духовный сын. Это как, ничего? Нормально?!
– Ничего... – заюлили ходатаицы. – Ведь тюрьма светит. Жалко мальчика. Он слегка ошибся. С кем не бывает.
– А если судья спросит, что он в чужой квартире потерял, мне что отвечать? Чай пришел пить верующий человек? Так?
Обе убито молчали, понимая всю глупость несбывшихся надежд.
– Что ж мне делать? – убито спросила Текле. – Один брат у нас.
– Молиться и передачи носить. А меня, грешного, простите. Не пойду я в суд позориться.

Обе визитерши откланялись и вышли из храма. Варвара ругала себя. Неужели она никогда не поумнеет? Куда, спрашивается, шла? Разве мог священник ответить по-другому. Но что не сделаешь человекоугодия ради.

***

Что касается Вахо, то он отсидел от звонка до звонка и вышел через 6 лет. 

Мариам Сараджишвили

Теги

Теги: 

Опубликовано: пт, 27/03/2020 - 11:46

Статистика

Всего просмотров 2,795

Автор(ы) материала

Социальные комментарии Cackle