В темную ночь в тайной беседе Иисус Христос сказал Никодиму: «…Неверующий уже осужден... Суд же состоит в том, что свет пришел в мир; но люди более возлюбили тьму, нежели свет, потому что дела их были злы» (Ин. 3:18–19). В этих словах и загадка и разгадка сердца человеческого. 

Сколько веры выпало на долю нашей земли, сколько пророков и праведников светили миру верой. Наконец, Сама Истина воплотилась. Но не приняли Её. Вера и неверие начинаются из рая. И через века тянется история света и тьмы. История любви Бога к человеку и человека к Богу. История противления Богу, исходящего из диавола и всех детей его зла.

Неверие беспомощно, оно, в конце концов, глупо. При всех научных открытиях атеиста он слеп перед тем, что является целью всех достижений. Если конец всего смерть, то зачем вся борьба? 

Киевский священномученик Анатолий Жураковский писал, что любой атеист находится во тьме и заблуждается: «Братья, нет ничего беспомощнее, нет ничего немощнее, нет ничего бессодержательнее неверия. Неверующий человек говорит обычно тупо, решительно и самодовольно. Для него нет тайн, нет непосильного, всё просто, ясно и понятно. На все вопросы он имеет готовый ответ, но поговорите с ним подольше, поставьте перед ним загадки жизни во всей их остроте, и вы увидите воочию, как в конце концов беспомощен он в своих ответах. У него на все только один ответ, и ответ этот – пустота, небытие, бессмысленное и бессодержательное ничто».

Вера может поколебаться в раю и устоять в Содоме. Неверие может родиться от соблазна и от обмана. Все помнят, как лукавый словами обманул Еву и вид распятого Иисуса рассеял апостолов. Но также мы помним, как верил языческий сотник, сына которого исцелил Господь. Мы также помним, как уверовал распятый разбойник и его не смутил изуродованный вид Богочеловека.

Священноисповедник Лука Крымский в проповеди на Воздвижение говорил, что неверие рождается от желания жить по-своему. Жить, как я хочу, а не как Бог велит. Проще отказаться от Бога, чем от собственных желаний. Есть бесчисленное множество людей, которые «не веруют в Господа Иисуса Христа и вполне равнодушны к великой святыне христианской – кресту Господню, или даже ненавидят и попирают ее, так как Христос мешает им идти их собственным путем. А вы, рабы Божии, не смущайтесь умножением неверия… утешайтесь великим пророчеством Христа о том, что и врата адовы не одолеют Церкви Его».

Неверие умножается, меняет лица. Одних атеистов ложат гнить, другие заступают их место в ожидании небытия. По слову свт. Афанасия Великого, само неверие уже есть осуждение; ведь быть вне света – величайшее наказание. Это сумерки в настоящем и полная тьма в будущем.

Тот же новомученик Анатолий Жураковский говорит: «Вспомним хотя бы расцвет неверия во Франции в XVIII веке. Неверующим мудрецам казалось, что они покончили с Богом и христианством навсегда и окончательно. Один из них написал даже книгу, в которой он вкратце излагает христианское учение. В предисловии к своей книге он выражает несомненную уверенность, что христианство должно исчезнуть в ближайшие десятилетия и самая память о нем не сохранится. И вот своей книгой он хотел оставить грядущим поколениям свидетельство об этом вымершем учении. Имя этого человека забыто, книга его не сохранилась и истлела, как сотни тысяч других книг, направленных против Божественной истины, стремящихся затемнить в своем множестве вечную евангельскую жемчужину».

Причиной атеизма пророк Давид видел безумие. Да, именно так. Безумие – это искаженное представление о реальности, это неадекватный подход к окружающей действительности. Оно бывает разных видов. Разве не безумием является непонимание, что «из ничего ничего не получится», необходима Причина всех процессов. Если есть следствие, значит есть причина.

Сщмч. Анатолий Киевский именно в этом ключе размышлял: «Спросите неверующего о тайне вселенной. О тайне ликующего солнечного света и темной многозвездной ночи. О тайне благоуханного цветка, яркой весенней зелени, распускающейся теперь повсюду, о тайне человеческого духа, приходящего из неизвестности и снова отходящего в неизвестность. Откуда, почему, как рождено и возникло всё это, что было вначале? Пусть ответит неверующий. И мы слышим все те же бессильные и ничего не объясняющие и растерянные слова – пустота, небытие, ничто. Какая беспомощность, какое бессилие и убожество мысли! И неужели же в самом деле этот короткий и беспомощный ответ – ничто – так труден и недоступен, что человечеству нужны были тысячелетия напряженнейших и мучительнейших исканий, чтобы найти это короткое слово и увидеть в нем последний и победный триумф человеческой мысли? Неужели же люди, устремляя свои духовные взоры в неведомое, восходя со ступени на ступень, пролагали трудный путь к истине только для того, чтобы в конце концов как последнее откровение обрести вот этот ответ: пустота и небытие?».

Человечество всегда гордится достижениями и успехами. И только когда речь заходит о Боге, вдруг логика меняется и вместо чего-то великого появляется пустота – «не было ничего», «нет ничего». Самое удивительное как раз то, что эти объяснения по неведомым причинам «удовлетворяют» просвещенных всезнаек.

Новомученик продолжает: «Моисей восходил на пылающий Синай, Сократ пил цикуту, Платон углублялся в свои созерцания, величайшие представители религии и философии отдавали свою жизнь подвигу только дня того, чтобы в конце концов торжествующее человечество, разгадав заветную тайну, нашло бы на дне ее только одну пустоту, только мертвое и бессмысленное ничто. Какой ужас, какое безумие!»

Действительно, разве трудно допустить Первопричину всего. Нет, тут озлобленность и упёртость. Не зря лукавый носит имя сатаны — т. е. противника.

Священномученик Анатолий приводит удивительный рассказ из Шиллера: «У немецкого писателя Шиллера в одном из его произведений рассказывается о человеке, проведшем всю жизнь в преступлениях, жестокости, в неверии. Он умирает, этот человек, и вот перед смертью он зовет священника и вступает с ним в беседу. Он начинает говорить своим обычным, полным насмешки тоном: “Ты всё веришь, что там что-то есть, ты все проповедуешь о Боге. Ты еще говоришь о каких-то иных мирах, которых, конечно, никогда не было и никогда не будетˮ. Но спокойно отвечает священник: “Да, я говорю о Боге. Он есть. И ты тоже знаешь, что Он есть и что тебя ждет Его возмездиеˮ. Умирающий начинает раздражаться, приходит в гнев: “Ты лжешь, Его нет, Его не может быть, Он призрак, выдумка человеческой фантазииˮ. Но спокойно отвечает священник: “Он есть, ты знаешь это. Ты ответишь перед Его судомˮ. В ярости умирающий бросается на священника и начинает его душить. “Его нет, ты слышишь? Его нет. Я не хочу, чтобы Он был! Его нет!ˮ Но спокойно отвечает священник: “Он есть, и ты ответишь перед Его судилищем за все преступления, за все ужасы, за каждое мгновение, за каждый шаг своей жизниˮ. Таков спор неверия с верой. Такова логика неверия, логика сердца, омраченного похотью, злобой и преступлением. Страшно впасть в руки Бога Живаго».

Иерей Андрей Гавриленко