Святыни Киево-Печерской Лавры. Что мы вкладываем в это понятие?

Красивый архитектурный комплекс из множества златоглавых христианских храмов на величественных склонах Днепра, историческое место и древний пещерный монастырь с мощами святых, великий просветительский центр времен Киевской Руси или нечто большее? Для христиан, прежде всего, это место молитвы и общения с Богом, удел Пресвятой Богородицы. И неразрывная молитвенная память с прошлыми поколениями верующих людей, которые приходили в это святое место. Каждый со своей болью, надеждой, благодарностью, со своим уникальным жизненным опытом. Кто-то обретал тут веру и делал первые шаги в Церкви, а кто-то оставался навсегда, посвящая свою жизнь Богу через монашеские обеты. Каждый в отдельности и все вместе, всегда, на каждом Богослужении. В этом и есть соборность Церкви.

Киево-Печерская Лавра – уникальное место, и озарение свыше здесь может быть в любом месте. И в пещерах, где мерцают огоньки лампадок над раками с мощами святых, и на видовых площадках, где замирает сердце от прекрасного вида и высоты над рекой, и у знаменитой лаврской колокольни во время звона колоколов, и, конечно же, в храмах, которых здесь немало. Одним из таких храмов является храм в честь преподобных Антония и Феодосия Печерских, самых известных святых Киева и родоначальников монашества древней Руси. Также его часто называют Трапезным храмом, потому как спланирован совместно с корпусом для общей монашеской трапезы. Сейчас монастырь имеет отдельное здание для трапезы, а еще сто лет назад такой план был исторически обусловлен. В древней Церкви трапеза, т. е. совместный прием пищи, считалась частью Литургии. Называлось это действо словом «агапа» – т. е. вечеря любви, но с течением временем трапеза была отделена от Литургии. В монашеском быту логика агапы сохранилась, сохранились черты древнехристианского общества любви – общее имущество, общее житие, общий стол. До сих пор в монастырях трапезная – это священное место, ведь пища дает нам жизнь, посылается она Богом.

Храмы, к которым пристроены трапезные палаты (помещения) для совместного приема пищи в монастырях, и получили название «трапезные храмы». Обычно трапезная пристраивается с западной стороны храма, она служит местом совместного вкушения пищи в священной обстановке храма. Где-то и сейчас трапезные храмы используются согласно изначальному замыслу, в Киево-Печерской же Лавре – Трапезный храм прпп. Антония и Феодосия Печерских сохранил только свое историческое название «трапезный». В нем проходят церковные службы, а большой трапезный зал используется для собраний духовенства и молящихся. Чуть более ста лет назад обеденные столы стояли по периметру вдоль стен, монахи стучали оловянными ложками во время трапезы, возле центрального столба находилась кафедра, где во время трапезы читали жития святых. О духовных материях монахам напоминали не только тексты житийных книг, которые им читали во время трапезы, а и живописные образы на стенах.

Кто хоть раз бывал в Трапезном храме, не сможет забыть восхищения формами созданного руками человеческими великолепного храма. И это неудивительно, ведь в основу проекта архитектор Владимир Николаев положил Софию Константинопольскую. Трапезная церковь уникальна своим огромным куполом диаметром 20 метров, что является самым большим куполом в Украине, не имеющим внутренней опоры. Внутри храм представляется еще большим, здесь как будто стираются границы. Пространство под огромным куполом становится наполненным благодатью, и если направлять взгляд вверх, то кажется, что над нами распростерто Небо. По центру изображен наш Господь Иисус Христос, Божия Матерь и пророк Иоанн Креститель, все семь Архангелов Божиих. Чуть далее по окружности изображены древние патриархи и пророки. Во много раз более чувство неотмирности присутствует здесь во время богослужения, когда дымится ладан во время молитв и слышится церковное пение (часто с двух хоров). Благо акустика тут великолепная, и не зря в советское время здесь устраивали концертные программы хоровых коллективов.

Храм святых Антония и Феодосия, несмотря на недолгий срок своего существования (построен в 1895 г.), повидал на своем веку многое. В самом своем рождении он застал расцвет монашеской жизни, что выражалось не только в количестве самих монашествующих и паломников, но и в строительстве новых храмов, больниц на территории Лавры, благотворительной и просветительской деятельности. Спустя годы пришли гонения, из храма сначала запретами и угрозами изгнали верующих, а потом наступило длительное время запустения. В храме создали музей атеизма (в трапезной части), а центральная часть стала просто музеем. Однако пустота и духовный вакуум завершился, благодаря церковному возрождению более тридцати лет назад здесь начала звучать молитва. Тогда это был еще темный храм, потому как предстояла огромная реконструкция при консультировании монашеской братии. Были очищены от грязи окна под куполом храма, позолочены орнаменты и узоры, восстановлены фрески. Храм преобразился и стал светлым. Десятки лет здесь просвещались души светом Евангелия.

Какая судьба этого храма? Будет ли он опять музеем, станет ли пустым в прямом или переносном значении, опять темным? И если так, то насколько? Будет ли отделена церковь от Церкви? Только Богу известно. Однако историю тех времен, когда в храме молились святые, не вычеркнуть никогда. Это и время святого священномученика митрополита Владимира Киевского, именно здесь он служил и говорил свои проповеди. Это и период 90-х годов прошлого века, когда простые люди с чистым сердцем и слезами на глазах молились в открытом храме. В то же время приезжал в Киево-Печерскую Лавру и Патриарх Сербский Павел (1996 г.), здесь он также молился с нами в Трапезном храме. Тогда не было интернета, и сейчас в сети не найти фотографий столь значимого события, никто не помнит слов, которые он произносил на солее храма. Но мы сохраняем его лик, благодарим его за поддержку верующих Украинской Православной Церкви в те сложные времена и помним его слова: «Мы не выбирали ни страну, где родимся, ни народ, в котором родимся, ни время, в котором родимся, но выбираем одно: быть людьми или нелюдями».

Андрей Герман