Православие.ru

Прошел год после создания Фанаром «Православной церкви Украины». Греческие мифы о том, что эта структура принесет нечто хорошее для жизни украинского народа, объединит православных Украины, развеялись полностью.

«ПЦУ» не смогла объединить даже раскольников и самосвятов, из которых была создана. Лидер борьбы за украинскую автокефалию М. Денисенко, увидев, что «ПЦУ» в реальности – это вассальное подразделение Константинопольского Патриархата (далее – КП), вышел из нее, воссоздав свою структуру «Киевский патриархат». Как было очевидно изначально, так и оказалось: своими действиями патриарх Варфоломей инициировал общемировой кризис в жизни Православной Церкви. К сожалению, на этом он не остановился и продолжает двигаться в том же направлении, стремясь установить свое тотальное господство над мировым Православием. Теперь он дестабилизирует жизнь Сербской Православной Церкви, вмешиваясь в события в Северной Македонии. Черногорские раскольники, вдохновленные его действиями на Украине, также активизировались, поставив эту страну на грань не только церковного, но и политического кризиса. Братские увещания, обращенные к патриарху Варфоломею со стороны предстоятелей Поместных Церквей, архиереев, священников и мирян, не возымели никакого действия.

Логично и неизбежно следующим шагом воздействия должен был стать церковный Собор, о котором говорили многие иерархи и который действительно инициирован Иерусалимским патриархом Феофилом III. Он предложил всем предстоятелям Поместных Церквей «собраться до конца февраля и до начала Святого поста» в Иордании. Константинопольский патриарх Варфоломей ответил резким отказом на это приглашение патриарха Феофила, увидев в нем посягательство на свое первенство:

«Нет нужды напоминать вам о том положении, которое ваш Патриархат занимает в ранге диптихов Пресвятой Православной Церкви, а также о том, что в каноническом порядке, который всегда и до недавнего времени соблюдался всеми Православными Церквами, Всеправославные Соборы предстоятелей всегда созывались Вселенским патриархом, который председательствует на этих Соборах. Какому единству хочет служить ваша инициатива, если первый из православных предстоятелей по рангу отсутствует на Соборе, который вы предлагаете?».

В этих словах содержится ложь, что якобы, согласно некоему каноническому порядку, Всеправославные Соборы может созывать только Константинопольский патриарх. Не существует таких общецерковных канонических норм. Если патриарху Варфоломею кажется, что такое право проистекает из какого-то первенства, то необходимо вспомнить, что в I тысячелетии первенством обладали Римские папы, но Вселенские Соборы созывали не они, а императоры и не потому, что им были делегированы такие права, а просто по факту жизненной необходимости. После исчезновения императоров особых канонических норм на эту тему не создавалось. Здесь перед нами очередной пример фанарского канонического мифотворчества.

То же относится и к претензиям на председательство. Исходя из уважения к первенству чести, православные патриархи предоставляли первое место на Соборах Константинопольским патриархам. Однако, если они были обвиняемыми в церковных делах, а таких случаев было очень много в истории, председательство передавалось другим предстоятелям или авторитетным архиереям.

В своем ответе патриарх Варфоломей также высказывает обиду на то, что послание патриарха Феофила было написано ему не на греческом, а на английском языке, хотя очевидно, что предстоятель Иерусалимской Церкви не просто в частной переписке, но совершая общецерковное деяние, обращается к другому предстоятелю на том же языке, как и ко всем иным предстоятелям. В любом случае, в общении адекватных людей, озабоченных общей пользой, вопрос о языке не должен быть серьезным поводом для возмущений, но это не относится к патриарху Варфоломею, который пишет:

«Мы неприятно удивлены тем фактом, что впервые за многовековую историю двух Патриархатов правильно надписываемый «Греко-православный Иерусалимский Патриархат» (τό ὀρθῶς ἐπιγραφόμενον «Ἑλληνορθόδοξον Πατριαρχεῖον Ἱεροσολύμων») соотносится со Вселенским патриархом на иностранном языке, а не на нашем родном, как будто он вдруг перестал чувствовать себя единокровным и принадлежащим к одному и тому же историческому и страдающему Народу (ἱστορικόν καί μαρτυρικόν Γένος), которому Промысл Божий на протяжении веков доверил охрану Святых Мест Святой Земли».

Письмо патриарха Варфоломея, который носит титул «Вселенский», изобилует греческой национальной аргументацией. Он очень беспокоится и выступает

«против известных из истории попыток проникновения в Святую Землю чуждых нашему Народу сил (ξένων πρός τό ἡμέτερον Γένος δυνάμεων)».

Патриарх Варфоломей переживает

«за последствия, которые это действие (Собор в Иордании. – о. В.Л.) имело бы для Церкви и Народа (διά τάς συνεπείας, τάς ὁποίας θά εἶχεν ἡ ἐνέργεια αὕτη διά τήν Ἐκκλησίαν καί τό Γένος)».

Здесь очень важно отметить, что свой отказ от участия в Соборе патриарх Варфоломей аргументирует: 1) унижением его первенства и 2) ущемлением греческих национальных интересов. Оба этих пункта являются ересями: первый – папизмом, второй – этнофилетизмом.

Сразу после консультации с послом США в Греции Джеффри Пайеттом, состоявшейся 22 ноября 2019 года, от участия в Соборе отказался архиепископ Афинский Иероним. Архиепископ Кипрский Хризостом, который ранее ратовал за соборное разрешение современного кризиса, быстро изменил свои взгляды и на Собор не поедет. Что касается остальных 11 предстоятелей Церквей, то некоторые из них уже поддержали идею созыва Собора, а некоторые еще не обнародовали свое мнение. Очевидно, что Собор если состоится, то будет неполным, и естественно возникает вопрос: нужно ли его проводить в таком усеченном формате?

По нашему глубокому убеждению – однозначно, да. Потому что он может решить несколько очень важных подготовительных задач, без чего конструктивный выход из общецерковного кризиса невозможен.

Стратегические линии обсуждений на Соборе

В первом приближении просматриваются два тематических подхода для соборных обсуждений.

Первый подход – рассмотреть каноничность действий патриарха Варфоломея на Украине. Хотя эта тема выглядит первоочередной, но на самом деле она во многом тупиковая. Можно сколько угодно говорить о древних грамотах, канонах, раскольниках и самосвятах, приводя исторические примеры, цитируя святых отцов, рассказывая о последствиях, можно убедить этими аргументами всех участников Собора, но с ними не согласится патриарх Варфоломей. Эти же грамоты, каноны и постановления он трактует по-своему. Обмен подобными мнениями уже имел место, например, между ним и предстоятелем Албанской Церкви архиепископом Анастасием и, несмотря на убедительную аргументацию последнего, ни к чему не привел.

В таком стиле диалог может продолжаться бесконечно долго, потому что каноны различаются в своих интерпретациях, по-разному применяются в особых исторических условиях, существует масса прецедентов отступления от канонов, поэтому жонглировать этой информацией можно до изнеможения, но каждый так и останется при своем мнении. Однако особенность текущей ситуации в том, что патриарх Варфоломей уже совершил свое разрушительное действие, оно укореняется в земле Украины, а слова его оппонентов так и остаются словами.

Если кто-то обращает внимание на возраст патриарха Варфоломея и его болезнь, то необходимо учитывать, что его фанарские сменщики продолжат его политику, о чем они заявляли неоднократно, поэтому надежда, что эти аргументы убедят если не предстоятеля КП, то хотя бы его преемника, абсолютно утопичны. Более того, если даже предположить абсолютно фантастическую ситуацию, что патриарх Варфоломей под воздействием канонических аргументов, одобренных Иорданским или еще каким-либо церковным Собором, признает, что он допустил ошибку, и отзовет свой томос, то это не решит главную проблему и одновременно основную причину нынешнего кризиса – стремление Константинопольского патриарха подчинить себе все мировое Православие. Это не изменит папистскую стратегию фанариотов, побуждающую их вновь и вновь вмешиваться в жизнь Поместных Церквей, приписывая себе мега-галактические права. Без преодоления проблемы константинопольского папизма решение всех остальных вопросов невозможно.

Второй подход, имеющий ясную перспективу преодоления текущего кризиса, заключается в том, чтобы дискуссии на Соборе сконцентрировать в догматической плоскости и четко зафиксировать, что в жизни современной Православной Церкви возникла экклезиологическая ересь – папизм. Эта ересь, хорошо известная из истории Римского престола, привела к отпадению латинства от Православия и теперь, спустя 1000 лет, возрождена патриархом Нового Рима Варфоломеем. Доказать наличие этой ереси легко по его текстам и действиям.

Согласно православному вероучению, ясно выраженному в Священном Писании, «Христос Глава Церкви, и Он же Спаситель тела» (Еф. 5: 23). Он является «главою Церкви, которая есть Тело Его, полнота Наполняющего все во всем» (Еф. 1: 22–23). Все христиане, включая предстоятелей Поместных Церквей, – это члены духовного тела Христова. Первенство во всей Церкви принадлежит не кому-либо из людей, но только Христу, ибо «Он есть глава тела Церкви; Он – начаток, первенец из мертвых, дабы иметь Ему во всем первенство» (Кол. 1: 18). Во время земной жизни Господь осудил стремление к первенству у Своих учеников и навсегда дал им совет: «Кто хочет быть первым, будь из всех последним и всем слугою» (Мк. 9: 35), поэтому жажда первенства – это серьезный признак духовной деградации и богоборчества.

Участникам Собора и всему мировому Православию необходимо определиться с принципиальным вопросом: кто является главой Православной Церкви – Господь Иисус Христос или Константинопольский патриарх? – и в зависимости от ответа будет ясно, кто мы: Церковь Христова или тоталитарная секта под управлением обожествленного лидера Фанара.

При таком ракурсе обсуждений главными деяниями Собора могли бы быть следующие.

1. Подтверждение хорошо известного православного учения о первенстве и главенстве Христа в Церкви.
2. Истолкование принципа соборности в принятии общецерковных решений.
3. Осуждение ереси папизма как в латинском изводе, так и в современных проявлениях.
4. Фиксация обвинений в отношении патриарха Варфоломея в ереси папизма, которые подтверждаются не только многочисленными его высказываниями и документами, но и его действиями на Украине и в других регионах мира.

Обозначив эти позиции, Иорданский Собор мог бы обратиться ко всем Поместным Церквам с требованием созыва Вселенского общеправославного Собора для преодоления кризиса, вызванного словами и деяниями патриарха Варфоломея. Поскольку обвинения будут выдвинуты против патриарха Варфоломея, то он не будет иметь право созывать такой Собор, но должен быть приглашен на него и предстать на нем ответчиком.

Если кто переживает, что в случае смещения фокуса соборного внимания с Украины на патриарха Варфоломея украинский кризис останется неразрешенным, то напрасно. Именно при таком подходе украинский вопрос может быть сдвинут с мертвой точки по существу. Ибо в случае признания патриарха Варфоломея еретиком он не только низлагается, но обнуляются все его решения и деяния, обусловленные папизмом.

В частности, становится недействительным пресловутый украинский томос, где прямо сказано, что «автокефальная Церковь Украины признаёт главой (κεφαλὴν) Святейший Апостольский и Патриарший Вселенский Престол, как и другие патриархи и предстоятели». То есть утверждается, что КП является главой не только «ПЦУ», но и всех Поместных Церквей и что это якобы признают «другие патриархи и предстоятели».

Несомненно, что обвинение в ереси – это серьезный шаг, и, возможно, возникает определенный страх при его совершении. Однако игнорирование этого факта приводит к катастрофическим последствиям для мирового Православия, а исправить возникшую ситуацию без устранения главной причины невозможно.

Надо признать, что папистские претензии просматриваются в деяниях КП давно, они зафиксированы в документах, но ранее не наносили существенного вреда Церкви. Качественное отличие современного папизма состоит в том, что соответствующие слова стали воплощаться в конкретных поступках КП. Не замечать этого – значит, подвергать Церковь дальнейшим разрушительным действиям Константинопольского папы. Кратко рассмотрим некоторые знаковые документы этой истории.

Генезис константинопольского папизма в документах об автокефалии Церквей

Попытки подчинить себе Поместные Церкви и предоставить им под видом автокефалии вассальный статус предпринимались КП давно, но до недавнего времени их удавалось успешно нейтрализовывать. Например, в первоначальной Грамоте об утверждении Московского Патриархата 1590 года говорится от лица Константинопольского патриарха, что Московский предстоятель должен «поминати наше имя и иных, а в головах и началех держати и почитати апостольский престол Константинопольский, как и иные патриархи». Сразу после получения этой Грамоты в Москве в ней были обнаружены неприемлемые формулировки и масса иных недостатков. Вскоре, в 1593 году, чтобы их исправить, в Константинополе был созван Собор Восточных иерархов, представлявших полноту Православной Церкви того времени, в котором участвовали патриархи Константинопольский, Александрийский (временно управлявший тогда Антиохийской кафедрой) и Иерусалимский. Собор утвердил дарование патриаршества Русской Церкви и в своем итоговом документе полностью отказался от авторитарных константинопольских формулировок первоначальной Грамоты и постановил, что Московский патриарх должен «быть и называться братом православных патриархов, по силе сего наименования, сочинным и сопрестольным и равным по сану и достоинству». Здесь уже нет никакого подчинения, а отношения выстраиваются по равноправному, братскому принципу. Московский патриарх «равен по сану и достоинству» всем Восточным патриархам, а значит, и Константинопольскому. Этим окончательным соборным Постановлением Русская Церковь руководствуется и по сей день. Таким образом, данная попытка КП навязать папистские отношения была устранена.

Впрочем, существует немало церковных документов, где Константинопольские патриархи на самом высоком уровне отрицали идею папистского доминирования над другими Поместными Церквами. Например, в Окружном послании Константинопольской Церкви 1895 года говорится:

«Божественные отцы, почитая епископа Рима только как епископа царствующего града империи, предоставили ему почетную привилегию председательства, смотрели на него просто как на первого между другими епископами, то есть первого между равными, каковую привилегию дали потом и епископу города Константинополя, когда этот город стал царствующим в Римской империи, как свидетельствует о том 28-е правило IV Вселенского Халкидонского Собора… Из этого правила явствует, что епископ Римский равночестен епископу Церкви Константинопольской и епископам прочих Церквей, и ни в каком правиле и ни у кого из отцов нет и намека на то, что епископ Рима есть единый начальник кафолической Церкви и непогрешимый судья епископов прочих независимых и автокефальных Церквей».

Очевидно, что здесь не признается за Римом или Константинополем какого-либо первенства власти или суда, четко утверждается принцип «первый среди равных». С сожалением приходится признать, что нынешний Константинопольский патриарх и его окружение своими словами и поступками отреклись от ясной, истинно православной позиции своих предшественников.

Интересно проследить развитие папистских тенденций на примере томосов, выдававшихся КП за последние 170 лет. В документах об автокефалии Поместных Церквей, которые выдавались до 1990 года, всегда декларировались равноправные отношения. Более того, в томосе Элладской Церкви (1850) Константинопольский патриарх не только не претендует на главенство в Церкви, но признает единственным Главой Церкви Господа Иисуса Христа:

«Православной Церкви в Королевстве Греческом, имеющей Началовождем и Главою, как и вся Кафолическая Православная Церковь, Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, быть впредь законно самостоятельной…»

Элладскую Церковь Константинопольский патриарх рассматривает как равную и братскую себе:

«Устанавливаемый сим соборным деянием Священный Синод в Греции признаем и провозглашаем нашим по духу собратом… Эллинскую Церковь самостоятельной, и Синод ее – собратом по Духу своим и всякой другой Поместной Православной Церкви».

Через 35 лет в томосе Румынской Церкви (1885) также подчеркивается непреложная догматическая истина, что Главой Церкви является исключительно Господь Иисус Христос, никаких посягательств на этот титул у Константинопольского патриарха еще нет:

«…чтобы Православная Церковь в Румынии пребывала… независимой и автокефальной… не признавая в собственном своем внутреннем управлении никакой другой церковной власти, кроме самого Главы Единой Святой Кафолической и Апостольской Церкви Богочеловека Искупителя, Который один только – главный, краеугольный и вечный Архиерей и Архипастырь».

Константинопольский Синод воспринимает ее как равную себе, а не как подчиненную:

«Мы провозглашаем Священный ее Синод возлюбленным во Христе братом, пользующимся всеми присвоенными Автокефальной Церкви преимуществами и всеми владычественными правами… Итак, на основании всего этого наша святая и Великая Христова Церковь благословляет от глубины души автокефальную и во Христе возлюбленную сестру – Церковь Румынскую».

Это был последний автокефальный документ КП, где церковное решение выстроено на ясно и правильно сформулированных догматических основаниях. В дальнейшем были выданы томосы, где эта истина не проговаривается.

В объединительном томосе Сербской Церкви 1922 года не выражено стремление к всемирному главенству Константинополя, который воспринимает

«возникшую Святую Автокефальную Объединенную Православную Сербскую Церковь как сестру во Христе, которая обладает и пользуется всеми правами автокефальности, согласно правилам и устроению Святой Православной Церкви»,

однако о главенстве Христа над Церковью здесь уже не упоминается.

В 1924 году аналогичные отношения, без претензии на главенство, сформулированы и в томосе Польской Церкви:

«даем Свое благословение на то, чтобы она управлялась отныне как духовная сестра и решала свои дела независимо и автокефально, сообразно чину и неограниченным правам других Святых Автокефальных Православных Церквей, признавая своею Высшею Церковною Властью Священный Синод, состоящий из православных канонических епископов в Польше, имеющий каждый раз Председателем Высокопреосвященнейшего Митрополита Варшавского и всея Польши».

О каком-нибудь праве высшего суда или апелляции к КП или его главенстве нет ничего.

В 1937 году одна из самых малочисленных Поместных Церквей – Албанская – при получении автокефалии также обретает равноправные отношения с Константинополем и другими Церквами:

«Эта Церковь, являющаяся нашей духовной сестрой, отныне осуществляет свое управление независимо и автокефально».

В 1945 году Болгарская Церковь также именуется «духовной сестрой», и главой ее является не Константинопольский патриарх, а Болгарский Синод со своим предстоятелем:

«Отныне она признана нашей духовной сестрой; пусть она управляет и учреждает свои дела независимо и автокефально в соответствии с порядком и суверенными правами прочих Православных Автокефальных Церквей, признавая своей верховной церковной властью Священный Синод, который состоит из архиереев и чьим Предстоятелем является Блаженнейший Митрополит Софии и Экзарх всея Болгарии».

В 1990 году полная независимость и равные отношения декларируются и в отношении Грузинской Церкви:

«Мы признаем Ее нашей духовной сестрой, которая обладает полномочиями управлять и вести внутренние дела самостоятельно и автокефально».

Но с вступлением на Константинопольский престол патриарха Варфоломея (1991) формулировки томосов существенно меняются. В 1998 году в томосе Церкви Чешских земель и Словакии (ПЦЧиС) о равноправных отношениях речь уже не идет. Здесь впервые в документах столь высокого ранга КП декларирует свои претензии на всю мировую диаспору:

«Все находящиеся в варварских землях, то есть все христиане, находящиеся вне границ Святых Патриарших и Автономных Церквей, находятся под духовной опекой исключительно великого престола Нового Рима».

Церковный суд этой Церкви КП ставит под свой контроль, предоставляя себе право высшего суда над клириками ПЦЧиС:

«Диаконы и иереи подсудны судам второго уровня, архиереи – судам первого уровня и по всем вопросам своих обязанностей подсудны, согласно священным канонам, канонически учрежденным синодальным судам, для работы которых приглашаются, по согласованию со Вселенским патриархом, иерархи исключительно из юрисдикции Церкви-Матери, то есть Вселенского престола. Осужденные архиереи с апелляцией за окончательным решением могут обратиться к Вселенскому Патриарху».

То есть церковные суды этой Поместной Церкви правомочны, если в них есть «иерархи исключительно из юрисдикции Церкви-Матери, то есть Вселенского Престола». Говорить о самостоятельности такой Церкви уже не приходится.

Именно это дискриминационное положение данного томоса стало причиной глубокого внутреннего кризиса ПЦЧиС в 2012 году, когда иерархи этой Церкви отказались исполнять процитированный пункт и внесли изменения в свой устав. Патриарх Варфоломей пригрозил архиепископу Христофору отозвать томос и вернуть ПЦЧиС в состав Вселенского Патриархата. На владыку Христофора было оказано беспрецедентное давление, и он был вынужден уйти в отставку. Нового предстоятеля патриарх Варфоломей не признавал до тех пор, пока тот не дал письменное обязательство привести устав в соответствие с текстом ущербного томоса, в рамках которого отношения с остальным православным миром и решение межправославных вопросов также должно осуществляться ПЦЧиС через согласование с Константинополем. В тексте нет выражений, свидетельствующих о равноправных отношениях, но, наоборот, подчеркивается субординатизм. Теперь КП – это не «братская Церковь», не «Церковь-сестра», а «Церковь-мать», которая жестко контролирует свое «чадо». По сути создана подчиненная церковная структура, но высказываний о главенстве КП над Поместными Церквами и мировым Православием в этом томосе еще нет.

Апофеоз самовозвышения КП и одновременно унижения адресата – это пресловутый украинский томос, выданный в январе 2019 года. Здесь собрано не только всё из прошлого, позволяющее подчеркнуть второсортность украинской «автокефалии», но и много эксклюзива, разработанного именно к этому событию. В тексте украинского томоса без какого-либо убедительного обоснования декларируется:

• право Константинопольского патриарха совершать высший безапелляционный суд не только над всеми клириками «ПЦУ», но и всех Поместных Церквей;
• подчинение Константинопольскому патриарху всей православной диаспоры во всем мире и ограничение деятельности Поместных Церквей рамками границ исходных национальных государств;
• признание за КП высшего авторитета в решении догматических, канонических и иных церковных вопросов;
• признание права КП на вмешательство во внутренние дела «ПЦУ» и всех Поместных Церквей;
• право КП иметь Экзархат на Украине и множество ставропигий;
• и самое вопиющее – подмена главенства Христа в Церкви на главенство КП: «Автокефальная Церковь Украины признаёт главой (κεφαλὴν) Святейший Апостольский и Патриарший Вселенский Престол, как и другие Патриархи и Предстоятели».

Как уже было рассмотрено выше, подобную формулировку в отношении Русской Церкви пытались легализовать представители КП еще в 1590 году, но она была нейтрализована на Константинопольском Соборе 1593 года. После этого ни в одном томосе эта папистская идея не встречалась, но вновь вписана в томос «ПЦУ». В этой фразе уничтожается автокефалия не только данной структуры, но и всех Поместных Церквей, ибо утверждается, что «и другие Патриархи и Предстоятели» признают своим главой КП. То есть действие этого принципа, согласно томосу, распространяется на все Поместные Церкви и на всех предстоятелей и якобы они это признают.

Немыслимо, чтобы главой автокефальной Церкви был предстоятель другой Поместной Церкви. Более того, объявляя себя главой всех автокефалий, КП делает себя главой всей Православной Церкви, а кто тогда в Церкви Христос? Данная цитата – это одно из документальных подтверждений ереси папизма КП.

Византийская хитрость украинского томоса заключена еще и в том, что другим Поместным Церквам неудобно опровергать его текст, поскольку он к ним напрямую не обращен, но, признавая «ПЦУ», они имплицитно принимают его содержание как правомочное, подпадают под его определения и становятся соучастниками в распространении ереси константинопольского папизма.

Итак, Собор в Иордании – это первая реальная попытка преодолеть кризис мирового Православия, но от выбранной стратегии на Соборе существенно зависит дальнейший ход церковных событий. Если удастся четко обозначить главную проблему и призвать всех православных к ее решению, то Собор будет успешным при любом составе предстоятелей. Более того, участники Собора, ставшие на защиту чистоты православной веры, учения о Церкви станут естественным центром консолидации православных людей разных народов и стран, для которых Церковь – это не рудиментарный орган развалившейся византийской империи, а живое Тело Христово.

Кроме того, Иорданский Собор может:

• стать примером возрождения живой соборной деятельности Церкви, где принимаются не заранее проштампованные решения, но рождаются идеи в ходе прямого диалога и обсуждения;
• обозначить проблемное поле современной общецерковной православной жизни;
• зафиксировать динамику и результаты тех изменений на Украине, которые произошли после выдачи томоса украинским раскольникам;
• указать причины современного церковного кризиса, выделив из них те, которые подлежат первостепенному преодолению;
• разработать «дорожную карту» выхода из кризиса и предложить ее всем Поместным Церквам для обсуждения.

Выполнение хотя бы одного из этих пунктов оправдает Собор в Иордании, а отсутствие на нем патриарха Варфоломея и зависимых от него предстоятелей даст возможность сдвинуть кризисный процесс с мертвой точки.

Протоиерей Вадим Леонов