Рождественское слово ректора Киевской духовной академии.

Во имя Отца, Сына и Святого Духа!

Сегодня Православная Церковь отмечает Рождество Господа нашего Иисуса Христа. Трепетный образ Матери и Младенца Иисуса ярко выражен в вертепах, колядках и рождественских гимнах, как символ Рождества. Евангельские чтения этих дней представляют Рождество в несколько ином свете: хлев вместо теплого дома, трудная дорога вместо уютного очага, ясли вместо детской кроватки. Радость родителей, восторг пастухов, дары волхвов и желание царя Ирода убить новорожденного. Однако, для понимания того, что же все-таки произошло две тысячи лет назад в Палестине, нужно вспомнить еще одни евангельские слова: «Слово стало плотию, и обитало с нами, полное благодати и истины» (Ин.1:14).

Итак, Рождество — это Боговоплощение. Младенец Иисус — это Сын Божий. Ни в каком-то переносном, иносказательном, значении, а в самом что ни на есть прямом: «Единородный Сыне и Слове Божий, безсмертен Сый, и изволивый спасения нашего ради воплотитися от святыя Богородицы и Приснодевы Марии», — поем мы за каждой Божественной литургией. Бог-Слово, Сын Божий, Второе Лицо Пресвятой Троицы становится человеком. Никео-Цареградский символ веры свидетельствует об этом так: «[Верую] И во единаго Господа Иисуса Христа, Сына Божия, Единороднаго, Иже от Отца рожденнаго прежде всех век... воплотившагося от Духа Свята и Марии Девы и вочеловечшася».

Сын Божий, сказано, воплотился и вочеловечился. Почему два, казалось бы, совершенно тождественных понятия употребляются в одном тексте? Недостаточно ли было просто, следуя библейским текстам, сказать: воплотился. Зачем еще говорить о вочеловечении? Обратимся же к посланию святого апостола Иоанна Богослова, в котором сказано: «многие обольстители вошли в мир, не исповедующие Иисуса Христа, пришедшего во плоти: такой человек есть обольститель и антихрист» (2 Ин. 1:7-8). В древности существовали разного рода еретики, которые создавали учения, которые в той или иной степени пытались умалить тайну Боговоплощения. И даже само воплощение они стремились истолковать в таком ракурсе, что Христос был не в полной мере человек: только казался человеком или же не имел полной человеческой природы. Преподобный Иоанн Дамаскин так говорит о Христе: «Он не пренебрег ничем, но воспринял всё: тело, разумную и мыслящую душу и их свойства (ведь живое существо, лишенное одного из этого, не есть человек)». Сын Божий воспринял всю человеческую природу, полную, не урезанную, не лишенную какой-то своей части (ума или воли). Он — не только плоть одушевленная, Он — человек. Он — Сын Божий, предвечно рождающийся от Бога-Отца. И в тоже время Сын Человеческий — рожденный в конкретный момент человеческий истории от Девы Марии. Важно помнить учение Церкви об одной Ипостаси (Лице) Господа Иисуса Христа. Его Божественная Ипостась воспринимает человеческую природу и, таким образом, во Христе две природы: Божественная и человеческая, но только одна Ипостась — Сына Божия. Природы во Христе, как учит Святая Церковь, соединены «неслитно, неизменно, нераздельно, неразлучно». Поэтому, по слову преподобного Иоанна Дамаскина, «мы не человека обоженного исповедуем, но Бога воплощенного и вочеловечившегося».

Мы, христиане, веруем в Бога Троицу: Отца, Сына и Святого Духа. По учению святых отцов, отношения Бога к сотворенному миру носят троичный характер: «всякое действование от Божества, простирающееся на тварь …от Отца исходит, чрез Сына простирается и совершается Духом Святым», — учит святитель Григорий Нисский. И в Воплощении также действует этот принцип: Отец благоволил Воплощению, Сын Воплотился, а Святой Дух содействовал Воплощению. Само же Боговоплощение не внесло изменений в Бога, и природа Божественная не претерпела изменений. Бог-Сын воспринял человеческую природу, но без греховности, свойственной человеческому естеству. «В Нем нет греха» (1Ин. 3:5), — свидетельствует евангелист Иоанн Богослов. Преподобный Максим Исповедник по этому же поводу пишет: «Бог становится человеком, не пренебрегая ничем из человеческого естества, за исключением греха, ибо этот грех не принадлежит естеству». А святитель Лев Великий говорит: «Ибо в Спасителе не было и следа того, что привнес в человека искуситель, и что прельщенный человек допустил в себя».

Однако, образ воплощения Сына Божия был лишен славы. Апостол Павел пишет об этом так: «Он, будучи образом Божиим, не почитал хищением быть равным Богу; но уничижил Себя Самого, приняв образ раба» (Фил. 2:6). Следует пояснить, что наименование Христа Образом Божиим носит иное значение, чем это принято по отношению к нам, людям. И в другом тексте апостол Павел говорит о Сыне Божьем как об Образе: «Бог говорил нам в Сыне, Которого поставил наследником всего, чрез Которого и веки сотворил. Сей, будучи сияние славы и образ ипостаси Его» (Евр. 1:3). Для правильного же понимания этих слов, вспомним слова из Символа веры: «Света от Света, Бога истинна от Бога истинна». Эти слова, прежде всего, при помощи понятных для нас аналогий указывают единосущие Отца и Сына. Бог-Сын есть образ Отца в том значении, что обладает той же Самой природой, что и Отец. Сын обладает всем тем же, чем обладает Отец. Образ ипостаси — это как бы отпечаток, копия. В таком смысле, мы иногда говорим о детях, что они копия своих родителей, подчеркивая тем самым чрезвычайную схожесть родителя и ребенка. Сын Божий — Бог истинный от Отца Бога истинного в предвечном рождении обладает всем, что и Отец. И той же Славой, что и Отец. Вспомним слова, сказанные Христом в Евангелии: «Все, что имеет Отец, есть Мое» (Ин. 16:15), и в особенности: «славу Мою, которую Ты дал Мне, потому что возлюбил Меня прежде основания мира» (Ин. 17:24). Прежде основания мира, прежде всякого творения, Бог-Отец всегда, предвечно рождает Сына, и предвечно низводит Св. Духа. Эти внутритроичные отношения Лиц Пресвятой Троицы неизменные, вневременные, совершенные. Слава Божия есть у Сына Божия, Он имеет ее по природе, но в Воплощении он уничижает Самого Себя, т.е. не показывает, скрывает Свою Божественную Славу и принимает образ бесславный и немощный.

В Воплощении Сын Божий не только скрывает Свою Божественную славу, но даже не принимает славу человеческую, потому Он воплощается не в семье царей, или вельмож, сильных, богатых и славных, но, по слову святителя Григория Паламы, рождается «как бесприютный, бескровный, бездомный».

С какой целью произошло Боговоплощение? Символ веры содержит краткий, но очень ясный ответ: «Нас ради человек и нашего ради спасения». А святой евангелист Иоанн Богослов говорит так: «Он явился для того, чтобы взять грехи наши» (1 Ин. 3:5). В момент явления праведному Иосифу Обручнику, архангел возвещает: «родит же Сына, и наречешь Ему имя Иисус, ибо Он спасет людей Своих от грехов их» (Мф. 1:21). Итак, Боговоплощение ради спасения. Но почему именно таким способом Бог спасает человека? Неужели нет более простого, легкого способа? Произнести слова: «да, будет»! И все! Все спасены и кругом всеобщая радость и счастье!? Священное Писание дает нам ответ на этот вопрос весьма лаконичный ответ: «Ибо так возлюбил Бог мир» (Ин.3:16). Святитель Григорий Нисский говорит: «Особый признак естества Божия есть человеколюбие».

Бог любит человека и в деле спасения Он желает проявить не Свое Всемогущество, но Свою любовь. А любовь, братья и сестры, она всегда действует иным способом. Нельзя заставить или принудить полюбить. Можно только любить и творить добро любимым, ожидая ответа. Таков закон любви. И Бог не заставляет, не принуждает, чтобы Его полюбили, Он Сам любит нас так, что Воплощается, страдает, и умирает за нас на Кресте. «Бог Свою любовь к нам доказывает тем, что Христос умер за нас, когда мы были еще грешниками», — говорит апостол Павел (Рим. 5:8).

Как же нам, братья и сестры, достойно и правильно войти в праздник Рождества нашего Спасителя? Ключом к верному пониманию праздника как раз является образ Господа в уничижении и в лишении славы. Если мы научимся любить Его в таком образе, значит мы любим по-настоящему. Любим Его Самого, а не Его славу и Его Всемогущество. Сам Христос дает нам указание как стяжать такую любовь к Нему. Практически каждый день мы встречаем людей униженных, лишенных славы, лишенных самого необходимого, лишенных человеческого тепла и любви, лишенных просто доброго слова. Забудем хотя бы в эти дни себя и вспомним о них. Обратимся к ним, поможем, скажем доброе слово, поздравим с праздником. Ведь в образе таких уничиженных людей скрывается Сам Господь наш Иисус Христос. Об этом Он сам говорит, что в день суда Его спросят: «Господи! когда мы видели Тебя алчущим, и накормили? или жаждущим, и напоили? когда мы видели Тебя странником, и приняли? или нагим, и одели? когда мы видели Тебя больным, или в темнице, и пришли к Тебе?» (Мф. 25:37). А Господь ответит: «истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне» (Мф. 25:40).

Братья и сестры! Выйти из привычной, как принято говорить, зоны комфорта, человеку очень тяжело. Любить других тяжело, делать доброе тяжело, терпеть дурной характер или привычки другого человека — тоже тяжело. Но иного пути у нас нет. Если бы это бы легко, это не было бы подвигом, а значит не приводило бы к очищению и совершенству. В сегодняшний день Рождества будем помнить, что наше желание увидеть Христа возможно только через любовь, но кто не любит ближнего, тот не любит и Христа (ср. 1 Ин.2:9-11). Святые отцы учат, что блажен человек, который может одинаково полюбить любого человека, потому что тогда Спаситель любящему явится Сам, как и обещал ученикам Своим (ср. Ин. 14:21) и даст такую радость, которую никто и никогда не сможет отнять (ср. Ин. 16:22). Аминь!